Моя жизнь - не здесь

("My life isn't here")

автор Visioneer



                        Предупреждение

     Данное произведение является представителем фанфикшн-жан-
ра и предназначено для читателей,  как минимум, знакомых с сю-
жетом мульсериала "Chip and Dale Rescue Rangers" и, конечно, с
его героями. В противном случае, некоторые аспекты сюжета дан-
ного произведения и его эмоциональное  наполнение  могут  ока-
заться непонятными или быть неверно истолкованными.
     Детям до тринадцати лет рекомендуется согласие родителей.

                 Ну и, конечно же, о правах.
     Поскольку речь  идет  о фанфикшине,  то о правах говорить
сложно. Но попробуем.
     Все права  на  героев  мульсериала  "Chip and Dale Rescue
Rangers" принадлежат "The Walt Disney Company",  их образы ис-
пользованы без разрешения.
     В остальном автором выражается только  одна  просьба:  не
вносить модификации в данный текст.


     Все описываемые события целиком  и  полностью  вымышлены,
любое сходство описываемых событий может оказаться только слу-
чайностью. А жаль ;)

     И еще, не придавайте особого значения эпиграфу - это так,
дань некоторой меланхолии... :)

Но меркнет день, настанет ночь, Пришла из мира рокового Ткань благодатную покрова Сорвав, отбрасывает прочь. И бездна нам обнажена Своими страхами и мглами, И нет преград меж ней и нами - Вот отчего нам ночь страшна... Бунин 1. ВЫВЕРТ Выходящий из квартиры мужчина обернулся к провожающему его парню, заканчивая начатый где-то внутри разговор: - Вчера возникла проблема с автоматическим фидер-распре- делителем на второй централи - наладчики не могут никак отре- гулировать, нагрузка сползает, хоть тресни! Ты немало возился с такими автоматами - не лишнее будет, если глянешь. Может, и подскажешь что... Парень хмыкнул. Дядю он выспрашивал о воз- можности побывать на электроподстанции, в персонале которой тот состоял, будучи старшим инженером секции. Обмолвка о непо- ладке энтузиазма ему не прибавила, но обещала быть интерес- ной... - Значит, берете? - Да, завтра я выхожу в ночную, так что если хочешь - присоединяйся. - Ладно, дядь Сережа, договорились. * * * Николай Смолянский был, в общем-то, обычным парнем из обычной семьи, каких немало среди n-миллионного населения на- шей страны. Рост 176, брюнет, глаза серо-голубые - вот и все. В 17 лет благополучно поступил в вуз, увлекаясь цифровой электроникой и вычтехникой, и добился на этом поприще немалых успехов - это признавали все преподаватели спецпредметов, да и не только. Проще говоря, электронщиком он был от Бога. Друзей душевных у него не водилось, так, приятели, тем более, что шумные гоп-компании парень не любил. Однокурсники считали его человеком выдержанным, флегматичным, но те, кто знал парня поближе, отмечали впечатлительность и богатое воображение, неплохо дополнявшие его творческую натуру. Жизнь отнеслась к нему терпимо - не случалось серьезных трений ни с родителями (а был он вторым ребенком в семье - старший брат жил и работал в столице), ни с прочим окружением. Не выпадало и серьезных материальных затруднений. Только вре- менами (в чем он боялся признаться даже самому себе) на душе становилось муторно от штампованной глянцевой серости обыден- ного, повседневного существования, зачастую нудного до отвра- щения. Тогда хотелось отвернуться, зажмуриться, чтобы не ви- деть, не ощущать бурлящий вокруг водоворот пустой, бессмыслен- ной суеты. Спасала учеба, напряженная, увлекательная работа, дающая благостную возможность уйти, погрузиться в свой особен- ный, раскрепощенный мир свободного полета мысли и фантазии. А в последнее время такие периоды "погруженности" случались все чаще и чаще. И вот сейчас по окончанию третьего курса, когда Николай на летнее время оказался предоставлен сам себе, поездка на подстанцию показалась неплохим практикумом. * * * Распределительная подстанция, обслуживающая несколько за- водов и одни комбинат располагалась хоть и в черте города, но не близко. Добирались с ветерком на дядиной "двадцатке". Припарковавшись, Сергей Матвеевич увлек племянника прямо в контрольный зал, где одно из почетный мест занимала консоль новенького силового распределителя, ставшего головной болью инженеров обслуги. Боковая панель блока-анализатора отсутствовала, а вид на внутренности периодически закрывала спина дежурного наладчика, возившегося с миниатюрным цифровым осциллографом. По 11-дюймо- вому ЖК-монитору консоли ползла тестовая информация. В двух шагах от него стоял с распечаткой в руках мужчина лет 35-ти. Дядя с ходу обменялся с ним рукопожатием и спросил: - Ну, какие новости? - Ноль! Эти заразы из техснаба не только сервис нормаль- ный не обеспечили, но даже документацию по модели пристойную достать не удосужились! - Это я понял. А расковырять вы ничего не расковыряли? - Матвеевич, да ты никак издеваешься? Он на сплошных БИ- Сах построен, если проверять все параметры - мы на год закопа- емся! Проще гарантийку потребовать. - Нет, не проще. Один монтаж в кучу "зелени" обошелся, если будем требовать гарантийку, то нам головы поотрывают. Ладно, что у нас на текущий момент? - Саша, - позвал мужчина (старший смены, как понял Нико- лай по карточке у него на груди) техника с осциллографом. - Есть что-нибудь? - Нифига, - с раздражением проговорил Саша, явно борясь с желанием сплюнуть. - Я проверил базовые цепи логики - основную и дублирующую - все в заданных пределах. Отсюда вывод - ошибка программы или дефект одной из БИС в режиме. - Ладно, мужики, я хочу дать посмотреть этот чертов расп- ределитель племяннику, он сталкивался с контроллерами этой се- рии. Николай уловил на себе недоуменно-вопрошающий взгляд старшего: - Ты уверен, что это хорошая идея? - А у тебя есть лучше? - недовольно проговорил Сергей. - Говорю же, Коля имел дело с такой автоматикой; вы же, небось, в первый раз подобную серию видите. Старший пожал плечами, но мнение его изменилось. Алек- сандру, похоже, было все равно - невооруженным взглядом было видать, как он устал. Подойдя к консоли, Николай уже не отвлекался, чувствуя пробуждающийся интерес. Быстрой пробежкой по клавиатуре, он активировал диалоговое меню режимов, вбил тестовый запрос. По- ка контроллер гонял тест, строя колонку выходных параметров, Николай нашел сигнатуру модели и на секунду задумался. Модель контроллера и впрямь была знакомой. И был тут один подвох, гнездящийся в том, что сходные модели этого ряда частенько разнились в базовом наборе команд, не критично, но заковыристо и с неприятными последствиями. Николай кинул взгляд на столбец результатирующих параметров, пробежался пальцами по клавишам. Повернул голову: - Скажите, микропрограмму "заливали" разработчики, или уже после монтажа? - Мы сами, после монтажа - с "сидюка" из поставки. - Можно на него взглянуть? Старший молча вышел из зала. Вернулся через минуту с но- утбуком и компактом в slimковере. Глянув на содержимое диска, Николай понял причину ошибки наладчиков, заливших в "мозги" распределителя микропрограмму для аналогичной, да не совсем модели. Залить нужную "прошивку" труда особого не составило. Прокрутив тест и проверив результат, Николай сообщил, что распределитель в рабочем состоянии, но это и так уже было по- нятно. Повеселела вся смена, Николаю на радостях разрешили сво- бодно перемещаться по подстанции, чтобы "пощупать все своими глазами", руки в ход пускать не советовали, но это и так было понятно... 23:47 В подземных боксах, где располагались трансформаторы вто- ричной линии, висело не нарушаемое ничем мерное гудение, такое "устоявшееся", что, казалось, им пропитаны воздух и стены. Время летело быстро. Николай осмотрел некоторое интересовавшее его оборудование, поговорил с дежурными техниками, кого удава- лось поймать "на горячем" и задать вопрос. В третий раз пройдя мимо рукава резервного выхода из подземки, Николай подумал, что исследовательскую деятельность пора сворачивать и можно подышать свежим воздухом перед сном. Рукав выходил на поверхность неподалеку от боковой стены центрального комплекса. Ночь встречала душной прелью - в воз- духе висела гроза. Она проступала во всем - в неподвижности духоты, в угольно-черном, закутанном в вату небе, в зарницах, вспыхивающих над горизонтом. Изредка звенели комары, в лучах света плясала мошкара. Прожектор, установленный на мачте, ос- вещал кусок площади, выхватывая краем из темноты нечеткие ске- леты ферм силовой разводки. Все еще думая о своем, Николай до- шел до вкопанной неподалеку старой мачты, увешанной обрезками алюминиевых высоковольтных проводов, свисающих с побитых изо- ляторных "гирлянд". Гром, словно подкравшись, раскатился над самой головой. Невольно вздрогнув, парень машинально вытянул ладонь вперед, пытаясь определить, капает уже или нет: "Лучше убраться, а то намочит еще". Поднял к глазам запястье, придавил кнопку подсветки на новенькой "Монтане" - 23:52. Шагнул в сторону тамбура главного входа, бросающего световой отблеск сквозь стеклянную дверь. В монотонном потрескивании высоковольтных линий пробился новый, еле слышный звук. Николай оглянулся и не поверил глазам - в двух шагах от него в воздухе невысоко над землей плясало облако сиреневато-синих искр, издавая негромкое трещащее шипе- ние. Через мгновение облако увеличилось, появились ручейки, ленточки сиреневого пламени, похожие на миниатюрное полярное сияние, кружащиеся в причудливом, переливающемся танце. Ощущая возрастающую ионизацию воздуха, Николай отшатнул- ся, быстро повернулся, но позади тоже плясали полотнища си- не-фиолетового огня, обтекая его со всех сторон, струясь в такт пульсации сердца. Ледяными волнами по телу растеклось, заструилось мертвящее онемение, мышцы напряглись, затем обмяк- ли непослушными комками желе, а холодный огонь мерцал, погло- щая разум и волю своим жутким, завораживающим танцем. Николай, едва удерживаясь на грани беспамятства, попытался закричать, чувствуя, как голова распухает, наполняясь багровой, бездонной мглой. Тело взорвалось жгучей болью - казалось, пылает каждое нервной волоконце, ошпаренное крутым кипятком. Изо всех сил стараясь вернуть контроль над телом, он покачнулся, судорожным движением бросился на землю. Ожившая тьма торжествующе гремя- щим водопадом обрушилась на слабый, трепещущий огонек созна- ния, в мгновение ока погасив его. * * * Голова ощущалась огромной, как стог сена, тело, вялое, рыхлое, словно губка с водой, не повиновалось. Вокруг царила темная, неподвижно-настороженная тишина, только кровь тяжело пульсировала в висках, отдаваясь грохотом под пустыми сводами черепа. Сколько он пролежал без сознания, Николай не знал. По- пытался отползти в сторону, но смог только вяло пошевелиться, придавленный невыносимой слабостью. Даже мысли - и те не дви- гались. Текли минуты, острая слабость постепенно рассасывалась. Николай осторожно попытался привстать. Получилось. Поднялся на колени, покачнулся, охваченный головокружением. Потом, собрав волю в кулак, медленно встал на ноги, изо всех сил стараясь не упасть. За горизонтом глухо пророкотал гром. Гроза отдалялась. На землю упали первые капли дождя. Тяжелый шаг, еще один, еще... В глазах пляшут черные пят- на. Господи, ну почему голова такая большая?.. Ноги с трудом отрываются от земли, словно увязая в незримом песке. Сквозь текучую дымку проступили очертания тамбурной двери. Прошел тамбур, дальше куда? А, направо. Еще сто шагов. Он вошел в пустую "дежурку" и из последних сил повалился на койку, снова чувствуя, что быстро погружается в черную, грохочущую пропасть беспамятства... 2. ВСПОМНИТЬ ВСЕ Невнятный звук поколебал вязкое болото забытья, приглу- шенный дядин голос донесся как бы издалека. Медленно, очень медленно трясина расступалась, с чмоканьем выпуская сознание в реальный мир. Николай заморгал - серый утренний свет, просачи- вающийся через окно, болезненно резал глаза. - Коля, подымайся же наконец, - проговорил уже немного сердившийся Сергей Матвеевич. Парень вяло кивнул, сел и принялся натягивать обувь, пы- таясь унять дрожь и головокружение. О ночном происшествии он дяде так ничего и не сказал, сам не зная почему - удержало что-то подсознательное. В машине он всю дорогу продержался в иллюзорном состоя- нии, на границе сна и яви, время от времени проваливаясь в трясинное, наполненное галлюцинациями полузабытье. Дядин вопрос заставили его вздрогнуть: - Коля, что с тобой происходит? - в голосе звучало беспо- койство. Николай стиснул зубы, с усилием вырываясь из липких объ- ятий галлюцинации. - Ничего особенного, просто в сон клонит, - тяжело, с трудом проговорил он полуправду. Сергей Матвеевич покачал головой в недобром предчувствии. У подъезда они попрощались, и Николай, стараясь держаться бодрей, прошагал в дом, провожаемый встревоженным взглядом Сергея Матвеевича. * * * Проснулся он легко; осторожно подвигался, прислушиваясь к ощущениям, сел на кровати. Вроде бы все в порядке, голова не болела, из мышц ушла противная дрожащая вялость. Встал, ожидая приступа головокружения, но нет, тело слушалось как прежде, если не считать легкой слабости. Почувствовал голод и зашлепал на кухню. В глаза бросился лежащий на столе листок бумаги: "Коля, мы уехали к деду Егору. Вернемся через денек. Еда в хо- лодильнике". Ниже дата "02.08" и мамина подпись. Дед Егор, славный старикан, жил в поселке в 30 километрах от города. Родители часто навещали его, особенно летом, стара- ясь помочь с огородом, так что записка Николая не удивила. Прочитав, он отложил листок и привычно глянул на синий экран электронных часов, угнездившихся на полке - 09:17 4 авг. Через секунду он уловил странность. "Четвертое августа! Ни хрена себе, двое суток провалялся в отключке!!" С опаской, словно боясь наткнуться на открытую рану, кос- нулся виска. "Что со мной произошло?" - оформилась трезвая мысль. С невольным испугом Николай осознал, что случившееся никак не укладывается в рамки обыденного. Забыв про голод, он прошелся по кухне, пытаясь как-то разобрать, проанализировать остаточ- ные, невнятные воспоминания. Сейчас больше всего на свете ему хотелось найти объяснение - простое, удобное, вписывающееся в привычные физические реалии. Шаровая молния, утечка электричества - все, на что наты- кался растревоженный рассудок, звучало так эфемерно-наивно, что не давало даже временного успокоения. Впервые в жизни ря- дом, так близко, поселилась загадка, и ее тревожный привкус зыбким, скользким туманом обволакивал разум. Мысли испуганными зверьками жались по углам, не решаясь коснуться призрачной черноты, проникшей в глубины сознания. Сосредоточившись, Николай сразу ощутил что-то непроницае- мо-темное, угнездившееся в уголке мозга, словно свернутая тень. Но как только он попытался "вглядеться" в черный, осяза- емо-плотный сгусток, тот вздрогнул, зашевелился, порождая на- вязчивое чувство слепого взгляда из глубины. В затылке резко кольнуло, заломило виски, голова налилась свинцовой тяжестью. Стены поплыли грациозными фестонами, пол зашатался, резко уст- ремился навстречу. * * * Николай очнулся лежа ничком на полу. Приподнялся, опира- ясь ладонями в прохладный линолеум, помотал тяжелой головой. "Черт возьми, лучше тебя не трогать!" - подумал он, вста- вая на нетвердые ноги. Потом сел на табурет, прислонясь спиной к стене, прислушиваясь к утихающему в мозгу струнному гудению. На бесстрастном циферблате часов равномерно сменялись минуты. Стояла тишина, перебиваемая только слабым жужжанием мухи, не- весть как попавшей между оконными стеклами. На мгновение Нико- лай ощутил себя таким же беспомощным насекомым, застрявшим в чуждом, непонятном пространстве стеклянных стен. День прошел в отупении. Поздно вечером позвонили родители и сообщили, что задерживаются. Минут тридцать он еще бездумно слонялся по комнатам, словно ожидая чего-то. Снова заболела голова, из углов ползли смазанные тени. Усилием воли он отогнал подкрадывающуюся пелену ирреальности, потом, словно решив не противиться неизбежному, поплелся в спальню, провалившись в тяжелое, давящее забытье, едва успев коснуться головой подушки. Гнездящееся в подсознании напряжение не отпускало, зас- тавляя вздрагивать и ворочаться во сне. ...Свет. Бездна слепящего бело-синего света раскинулась вокруг, заполняя собой всю обозримую вселенную. В ушах гулко звенит неестественно-абсолютная тишина, под пальцами угадыва- ется гладкий пластик приборной панели. Что-то подсказывает - это кабина капсулы транспортала, крохотной песчинки, бессильно погружающейся в засасывающие, растворяющие все живое глубины световой бездны. Боль... Жгучая ледяная боль терзает каждую клетку тела, сковывая, сжимая разум в неумолимом шершавом объятии. В осле- пительном прозрачно-синем сиянии проступает взгляд холодных голубых глаз смерти. Небытие все ближе и ближе... Боже, как холодно... Судорожным рывком отбросив одеяло, Николай сел на посте- ли, обливаясь холодным потом. Лихорадочно колотилось сердце, и вместе с кровью по жилам тек скользкий животный ужас. В туск- лом свете ночника спальня успокаивала своей осязаемой матери- альностью, а перед глазами все еще полыхал ослепляющий проз- рачно-синий отблеск. Тяжело дыша, парень старался вытравить, отбросить вцепив- шийся кошмар, убеждая себя, что это всего лишь сон, иллюзия, но страх не проходил, гуляя по коже мелкой щетинистой дрожью. Сколько он так просидел, сжавшись в комок, наедине с не- веселыми мыслями, неизвестно. Настенные часы пробили два попо- луночи. Постепенно нервная усталость брала свое - грызущий ужас таял, заменяясь вялым тягучим безразличием - этакое унылое "будь, что будет!". Николай откинулся обратно на подушку, сме- жил веки, и сам не заметил, как уснул. Сон пришел под утро, вкрадчиво выскользнув из глубин под- сознания и разворачиваясь причудливо меняющимся калейдоскопом. ...Он видит город, огромный город, где здания километро- выми утесами возносятся к прозрачно-голубому, невесомо-чистому небу. Восходящее солнце льет яркий, какой-то легкий золотистый свет, одевая верхушки зданий в красивый сияющий ореол. Он смотрит на панораму сверху, как будто с вертолета, привычно разглядывая широкие улицы, заполненные транспортным потоком, оживленно спешащими прохожими. Знакомая картина - таков, пожа- луй, облик любого современного мегаполиса, но что-то в ней присутствует неуловимо-особенное. Сонная иллюзорность искажает перспективу - и тут он осознает, что именно необычно - размер: прохожие ростом достигают пятнадцати метров, машины больше на- поминают двигающиеся горы. Раскинувшийся вокруг город - это город гигантов. ...Зрение застилает радужный туман. Николай пытается пос- мотреть вниз, под ноги - он видит песок, светло-желтый, нагре- тый солнцем песок. Он странно одет - на нем черный, блестящий как полиэтилен, комбинезон, прочеркнутый кое-где полосками молний. Поднимает взгляд - туман медленно редеет, расступает- ся... Неподалеку возвышается зеленая растительная стена. Странные это растения: ровные, неветвящиеся стебли вздымаются на пятиметровую высоту, тихонько покачивая верхушками под по- рывами ветерка. Из глубины памяти журчащей струйкой протекает мысль: "Обычная луговая трава, ничего удивительного". Николай знает - рядом с ним кто-то стоит. Он пытается различить сквозь расступающийся туман: тонкий, изящный силуэт в светло-синем обтягивающем джинсовом комбинезоне, в разрезе поднятого воротничка видна тонкая шейка. Внезапно он понимает - это не человек. Он видит нечелове- чески огромные голубые глаза, пушистый водопад золотистых во- лос, свободной волной спадающих на спину, мягкие, покрытые нежнейшим пушком розовые ушки, изящный розовый носик. Он знает ее имя - Гайка, юная девушка-мышка. Облик колеблется, черты то становятся резче, то расплыва- ются в тумане. Николай всматривается в ее лицо - на нем печать задумчивого внимания, и внутри него поднимается что-то невнят- ное, неспокойное, бередящее... Какой-то невысказанный вопрос, чья-то надежда, чья-то судьба... Чья-то жизнь. Видение тускнеет, растворяется в облаке радужных перели- вов, оставляя неясную, звенящую нотку ожидания и тоскливой ви- ны. Открыв глаза, Николай встал с постели не сразу. Некоторое время он просто лежал, глядя в потолок, вспоминая удивительно красочный и реалистичный сон. Затем сел на кровати, уткнулся лицом в ладони опертых локтями в колени рук. "Что же происходит? Не исключено, конечно, что я схожу с ума таким вот приятным образом..." - подумал он горько. Но ве- рить в это не хотелось. Не оставляло и какое-то подспудное ощущение, что все слу- чившееся имеет объяснение, нужно только вспомнить. Так просто - только... вспомнить. Перед закрытыми глазами всплыл образ фигурки в синем джинсовом комбинезоне. Гайка. Сердце дало сбой. Он с нарастаю- щим волнением ворошил оттиски памяти. Кто она? Откуда я знаю ее имя? Почему оно хрустальным камертоном отзывается в душе моей? Кто... я? Вспомни... Пару дней спустя... Острое ощущение засасывающей черной пропасти снова прон- зило его. Сильно вздрогнув, Николай оторвал взгляд от невозму- тимой поверхности зеркала, поморщился и еще раз глянул на свое отражение - угнетенную мрачность подчеркивали темные круги под лихорадочно блестящими глазами. Две попытки проникнуть в темный провал памяти закончились неудачей, падением в шепчущее, дрожащее Ничто. Черный, таинс- твенный "пакет", застрявший в мозгу не желал раскрываться, или, что вернее, измученный мозг не мог выдержать выбрасывае- мого информационного потока, скатываясь в омут измененного, фрустированного состояния. Оба раза он терял сознание - рассу- док растворялся в бурном, причудливом потоке непонятных кар- тин-образов - с трудом приходя в себя после многочасового бес- памятства. А во второй раз его, в полубессознательном состоянии по- лулежащего в кресле, застала мать. Со стыдом он вынужден был изворачиваться, чтобы убедить ее, что не балуется наркотиками (поскольку спиртным от него не пахло), бессильный правдиво объяснить происшедшее. Успокоил, как мог, но тень сомнения и недоговоренности все же осталась... "Нервы совсем расшалились", - с грустной усмешкой подумал Николай, с усилием обрывая тягостную нить раздумий. - "Теперь предстоит третья попытка. Все равно выбора у меня нет - или разобраться, что сидит у меня в мозгах, или сойти с ума..." Удобно устроившись в широком кресле, он опустил кисти ру- ки на колени подогнутых под себя ног, расслабился, закрыл гла- за и сосредоточился на невнятных ощущениях. На темном фоне возник глубоко врезавшийся образ золотоволосой мышки. Шестым чувством Николай осознавал, что он - ключ к потайным глубинам его памяти. И снова глубоко внутри оживает знакомо-мучительное тянущее напряжение, судорога передергивает сознание словно то- ненький звенящий голосок: вспомни меня, вспомни! Заглянув в "черный ящик" своей души - что ты увидишь там? Сознание медленно, с опаской, сползает, погружается в за- гадочные глубины мозга, называемые подсознанием. Темный сгус- ток пульсирует, в черепе просыпаются безмолвные шепоты, силя- щиеся что-то сказать, поведать на своем призрачном безмолвном языке. В шепоте этом скрыта тьма - шевелящаяся, скользкая - тьма горячечного кошмара. Мозг пронзила дергающая шершавая боль, сгусток распухает, трансформируется в диковинное ветвисто-колючее, шипастое дере- во. Шепот усиливается, приобретает внятность: "Остановись, человек! Не переступай границы разума! Назад ты не вернешься!" "У меня нет выбора!" "Выбор есть всегда. Просто неправильный лежит всегда бли- же." Боль усиливается, до отказа заполняет внутренний мир, слабое, невнятное ощущение беспомощно распростертого в кресле тела окончательно пропадает. Сознание комочком сгрудилось в уголке разума, с трудом удерживаясь под натиском вихрящейся темной мглы. Натиск все сильней и сильней. Нет сил... Гаечкин образ дрожит, распадается на бессильно погасающие искорки. Звоном порванной струны взлетает истошная мысль-вскрик: "Нет! Не позволю!!!" И в тот же миг, словно взрыв, пространство расколола вет- вистая молния бесшумногремящего разряда, разгоняя, разбрасывая корчащиеся клочья черноты сияющим потоком беспорядочно несу- щихся картин-образов. Всеобъемлющее мгновение озарения продол- жалось долго, бесконечно долго, соединяя в одном моменте нас- тоящего прошлое и будущее, чтобы спустя маленькую вечность ис- чезнуть, позволяя потрясенному человеческому "я" прийти в се- бя. Он лежал, перегнувшись, поперек кресла, вцепившись в него обеими руками. Сумасшедшими неровными толчками билось сердце, кружилась разламывающаяся от боли голова, от неудобной позы ломило все тело. Он с усилием принял сидячее положение - стены зашевелились, заходили ходуном, выгибаясь сумасшедшими пилона- ми. Облившись потом, он закрыл глаза, попытался унять разрыва- ющую виски боль. Спустя несколько минут осторожно, с опаской приоткрыл глаза - голова кружилась уже не так сильно, и первой внятной мыслью было: "Черт побери, получилось или нет?" Не в силах удержать непроизвольный импульс, Николай, крепко стиснув зубы от приступа сверлящей боли, напряг изму- ченный мозг. И таинственная глубина отозвалась - медленно проступающими строками памяти, боль внезапно пропала, отошла на второй план, сделалась несущественной, как и все, что про- исходило вокруг. Сухие губы что-то шептали - слова оставались за пределами сознания и бессильно терялись в пространстве, не тревожа его. В тишине пустой квартиры он оставался наедине с самим собой - человек, осмелившийся заглянуть в пропасть своей души... Разум аккуратно собирал разрозненные кусочки, обрывки, объединяя их в более крупные фрагменты - так постепенно рожда- лось то, что могло бы показаться вымыслом, бредом, сонной ил- люзией, если бы не происходило наяву. Перед внутренним взором текут, струятся картины-воспоми- нания. Череда лиц, которых он никогда не видел, мест, где ни- когда не бывал, ощущений, которых не испытывал. Кучевыми обла- ками громоздятся далеко на горизонте сознания чужие недодуман- ные мысли, так и не сказанные слова, тихонько становясь частью внутреннего мира, вливаясь в него робкой капелью созвуч- но-близких чувств и переживаний. Причудливая вязь неведомых, невыразимых человеческим язы- ком знаний заполняет сознание вереницей многоэтажных формул, за каждой из них скрыта мудрость, древняя, как мир, мудрость давно Ушедших. Тихонько ворочается задавленное недоумение: "Как ты мо- жешь помнить то, чего никогда не было?" - "Какая разница? Я помню..." Кто я? Как имя мое? - Меня зовут Ник. Фамилия... не знаю, не помню... А, неважно. Сознание тихонько скользит все глубже и глубже в недра чужой, привнесенной извне памяти, в хаотические, разрозненные напластования чужого прошлого. В памяти просыпаются одна за другой сцены минувшего. Вот одна из них: высокая человеческая фигура, закутанная в черный плащ, бледное лицо с прозрачно-голубыми глазами, тихо звучащие слова: "Пойми, обладая пакетом знаний Древних, и ты, и я, осо- бенно ты, никогда не сможем жить обычной человеческой жизнью. Рано или поздно ты станешь желанной добычей для одних и угро- зой для других. А человечество по природе своей никогда не смирится с угрозой и не устоит против добычи. Выбора нет." Страх... Чужой, выматывающий душу страх перед преследова- нием, перед брошенным в лицо презрением, перед летящим в спину камнем... Скулы сводит исступленное желание убивать - предплечье заковано в блестящую манжету амплификатора - широкодиапазонно- го энерго-силового преобразователя - словно скользкое тело змеи, многократно обвившей руку. Змея поднимает голову, разе- вает клыкастую пасть в беззвучном шипении, ненависть бурлит, требуя выхода. Человеческие лица, перекошенные животным ужасом, кровь, смерть... Нет, только не это! Потом постепенно приходит граничащее с отчаянием неизбеж- ное осознание того, что на всем земном шарике не найти уголка, где можно было бы построить свой собственный мир, не вписываю- щийся в жесткие условностные рамки гигантского, сложного орга- низма общечеловеческого сосуществования. Толпа не терпит ина- коживущих, не являющихся элементарными винтиками установленной ею системы бытия. Попытка залечь на дно, раствориться в безы- мянной людской массе, забыть о таящемся внутри информационном пакете знаний давно исчезнувшей неземной цивилизации. Забыть о даруемых им паранормальных возможностях, которые и не снились Homo Ordinaries - человеку обыкновенному. Забыть о себе... Мир вокруг живет своей хлопотливой жизнью, предаваясь мелким, глубиной в сантиметр радостям, равнодушно пожимая пле- чами навстречу известиям о чужих смертях и катастрофах, не ви- дя и не желая видеть за пеленой обыденности растерзанного лика голубой планеты. Человек, зачем ты живешь? В душе - пустота. Сухая, немного горькая на вкус пустота. Живет одно лишь тягостное желание убежать, скрыться. Куда? В памяти записана информация об устройстве Метавселенной - Ник знает, что кроме земной реальности существуют альтернативные вселенные-инварианты. Решение созревает само - уйди, покинь муравейник - так будет лучше. "Лучше для кого?" - "В первую очередь - для тебя!" Поглощающая работа над транспорталом - устройством, спо- собном пробить мостик между вселенными - сколько она продолжа- лась? Неизвестно, но память подсказывает - долго, очень дол- го... Выбравшись из нутра межпространственной капсулы, Ник вни- мательно огляделся, вдохнул чистый, напоенный растительным ароматом воздух. Потом сделал несколько шагов, подпрыгнул, чувствую приятную легкость во всем теле - гравитационное поле планеты составляло 0,92 земного. Небольшую прогалину, где умостился овальный корпус капсулы, окружала густая высокая растительность сочно-зеленого цвета. Справа метрах в двухстах от поляны над колышущимися вер- хушками пятиметровых стеблей нависало озадачивающе-огромное каменное сооружение четких прямоугольных форм с двускатной крышей, бликуя радужными зайчиками в грандиозных оконных про- валах. "Черт побери! Это же похоже на обычный одноэтажный зем- ной дом". При мысли, кто может быть жителем такого дома, по коже побежали мурашки. Как следует раззадоренное любопытство давало обильные всходы, и еще разок осмотрев округу, Ник нырнул в травянистую чащу. Заблудиться в зарослях он не опасался - вмонтированный в капсулу маячок всегда привел бы его обратно, ну а цель и так была видна отовсюду, так сказать, невооруженным глазом. Пробираться сквозь плотно растущие джунгли оказалось сов- сем не просто и, когда заросли внезапно кончились, сменившись широкой полосой гладко укатанной почвы, он остановился на се- кунду сориентироваться. Тут он впервые увидел то, что скрывалось громадой пост- ройки: на горизонте ощутимой массой раскинулись упирающиеся в небо стремительными башнями силуэты зданий гигантского горо- да... Ник медленно выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Неко- торое время он продолжал рассматривать необычайную картину, пока не услышал громкие, неспешные шаги. Он благоразумно отод- винулся вглубь травяной чащи, ловя взглядом источник звуков. В поле зрения показался огромный человеческий торс. Именно чело- веческий, принадлежащий не антропоидному существу, а созданию, неотличимо похожему на человека, если не считать роста, дости- гающего около шестнадцати метров. Человек - на вид мужчина лет тридцати - прошагал по дорожке к дому, хлопнула входная дверь... Мир потерял трехмерность, размазался. Сознание с отчетли- вым плеском пробкой вынырнуло на поверхность - поддерживать столь глубокую сосредоточенность было очень изнурительно. По- дождав, пока в мозгу немного рассеется липкая дымка оглушения "отдачи", Николай снова отдался на волю памяти. ...Минуло чуть больше суток. Теперь Ник обладал некоторой информацией, собранной за часы блуждания по городу и окрест- ностям. Этот мир все сильнее и сильнее завораживал его: плане- та, носящая на местном языке название Тиайанн, во многом напо- минала Землю, если не считать разницы в масштабе - крупнее раз в десять, но казалась чище, ухоженней, здоровее. В воздухе не витала вонь выхлопных газов и технологических выбросов, в тра- ве не валялись бытовые отходы, а городские улицы поражали чис- тотой, ухоженностью... Его подстерегал еще один сюрприз - на планете существова- ло несколько видов разумных существ: кроме доминирующего вида, аналогичного человеку, разумом обладали и некоторые виды жи- вотных... ...Ник двигался по широченному переулку, похожему на ущелье между гороподобными громадами высящихся по обе стороны зданий. Напрягшийся, собранный. Не то что бы он чувствовал уг- розу, но осторожность, многократно въевшаяся в плоть и кровь, заставляла бдительно ощупывать пространство всем арсеналом ре- цепторов. Нет, опасности он не ощущал - более того, поистине беск- райние просторы планеты исподволь навевали странное чувство успокоения, безмятежности. Бег мыслей оборвался, Ник насторожился - где-то над голо- вой прозвучал отчетливый вскрик - и длинным прыжком мгновенно отодвинулся ближе к стене дома, успев заметить нечто темное, звучно приземлившееся в стоящий поодаль мусорный ящик. Ник вы- жидал - поднявшаяся возня в ящике означала, что там кто-то жи- вой - потом с опаской подошел поближе. Из ящика одна за другой энергично выбрались две фигуры, озираясь по сторонам - с первого взгляда Ник понял, что это представители одного из видов маленьких "разумников" - так он вкратце окрестил для себя обладающих разумом местных животных. Коричневая шерстка, по спинам тянутся вертикальные черно-белые полоски. - Бурундуки, - пробормотал себе под нос Ник. На одном из бурундуков была надета коричневая курточка, отороченная по во- ротнику мехом или чем-то похожим, второй щеголял в пестрой ру- башке-гавайке. На их выразительных мордочках ясно угадывалась досада. Пестрый первым заметил неподвижно стоявшего неподалеку Ника, дернул за рукав товарища: - Гляди, Чип, - проговорил он. - Кто это? Тот обернулся, и выражение досады стремительно испари- лось, вытесненное изумлением. Позже Ник неоднократно улыбался, вспоминая эту сцену, но сейчас ему было совсем не смешно - го- лова просто взрывалась от многочисленных "как?" и "почему?", вызванных услышанной короткой репликой. "Как я могу понимать их, даже если предположить, что они обладают речевым аппаратом наподобие человеческого? Не может же быть, чтобы они разговаривали на русском!" - ошеломленно соображал он. Бурундуки разглядывали его огромными глазами с долей нас- тороженности, изрядно разбавленной любопытством: человек таких размеров явно не укладывался в их представление о мире. Потом бурундук в курточке заговорил: - Кто вы? - его голос отличался значительно более высоки- ми частотами, нежели голос собрата. И тут Ника осенило: бурун- дуки общались, используя телепатическую связь в диапазоне тэ- та-омега ритмов. Это и обусловливало то, что принимаемые нерв- ной системой пси-пакеты неосознанно трансформировались подсоз- нанием в речевые комбинации, создавая сильную иллюзию звуково- го общения. Мозг интуитивно подбирал смысловые схемы, наиболее полно передающие получаемую информацию, снимая таким образом проблему языкового барьера. - Путешественник, - попытался ответить Ник, подстраиваясь по специфику мыслесвязи. - Я недавно прибыл в этот мир. Возможно, столь подробный ответ был немного опрометчивым, но он осознал это уже проговорив. (Примечание автора. Предложенная концепция общения разум- ных животных Тиайанн не свободна от изъянов, но предполагает неотличимость пси-обмена от звуковой речи, поэтому в дальней- шем в тексте будут использоваться привычные обороты "сказал", "проговорил" и т.п., подразумевая именно пси-связь. Хотя Ник, как человек, предпочитает пользоваться вербальной речью на ти- айанийском языке - языке местного вида людей). - Вы инопланетянин? - немедленно прореагировал бурундук в гавайке. В его глазах зажегся совсем уж любопытный огонек. Ник украдкой вздохнул облегченно - его поняли. - В принципе, да, - осторожно ответил он. - Хотя немного в другом смысле. Может быть, представимся, а то неудобно раз- говаривать? - Меня зовут Чип, - сказал бурундук в курточке, не сводя с человека внимательного взгляда. - А это - Дейл. - Кивнул на второго... Видение задрожало, расплылось. Николай не помнил содержа- ния дальнейшей беседы, и что заставило Ника присоединиться к бурундукам в их приключении с поиском пропавшего рубина Клач- койн, да и не думал об этом - "экскурсия" продолжалась спустя некоторый промежуток условного времени. Мрачный корабельный трюм, забитый ящиками, бочками и раз- личным судовым барахлом. Слева неподалеку, слегка наклонившись вперед, стоит Рокфор. Его глаза в неясном свете горят угрю- мо-боевым огоньком, усы воинственно растрепались. Напротив - взлохмаченные бурундуки, тоже полные боевого задора. "Надо это дело прекращать", - всплывает далекая мысль. Останавливала только боязнь наломать дров в незнакомом еще мире с неясными порядками... Снова провал. Нечеткое видение старого, наполовину врос- шего в землю самолета. Быстрые, неразборчивые импульсы-мысли, проносящиеся в глубине мозга. Вокруг смыкается мелкоячеистая сетка-ловушка. С отчетливым лязгом приближается что-то гро- моздкое - шагающий механический монстр, поблескивая отточенным лезвием. Лезвие протягивается к ним, и желание выстрелить, ударом отвести угрозу становиться почти непреодолимым - ртут- но-поблескивающий амплификатор на правой руке послушно накап- ливает чудовищный заряд злой, беспощадной энергии. И вдруг звучит звонкий голосок: "Роки!" В поле зрения возникает нерезкий силуэт. Гайка снимает шлем - послушные лег- кому движению головы волосы красиво струятся по плечам - сдви- гает очки. Отблеск проникающего сквозь прозрачный купол сол- нечного луча пляшет на золотистых прядях, огромные голубые глаза ласково светятся. Сзади отчетливо доноситься стук двух упавших челюстей - именно так расшифровало подсознание прянувшую от Чипа и Дейла пси-волну. "Черт!" - отрешенно подумал Ник, - "А ведь я чуть в нее не выстрелил! Один бы залп из амплификатора - и пошли бы клоч- ки по закоулочкам!" Сдержала, пожалуй, только неосознанная, инстинктивная доверчивость, которую пробудила за прошедшие ко- роткие дни в нем Тиайанн. Позже он рассказал Гайке об этом... И еще долго не мог себе простить того жуткого порыва, наглядно напомнившего о самых черных сторонах существа, которое гордо именует себя Homo Sapiens, хотя воистину вернее было бы - "че- ловек-разрушитель". Бег иллюзорных картин ускоряется, сливаясь в калейдоско- пическую пестроту, пока из общей массы не выплывает одна. Парк. Панорама размыта, но он знает, что это парк. Он ви- дит обращенные к нему четыре пары огромных блестящих глаз на симпатичных мордочках. Чип, Дейл, Гаечка, Рокфор - в глазах замер вопрос, они ждут ответа. Какого? Память молчит, только в душе просыпается теплое, ласковое чувство. Иллюзия блекнет... Николай проснулся от далекого звука открываемой двери - вернулись родители. Он встал, потянулся. Сон вернул некоторую бодрость, и, хотя голова еще побаливала, он чувствовал себя намного лучше - и физически, и морально. В мозгу больше не бы- ло черной таинственной пропасти - она заполнилась, затянулась, исчезла, став его частью. Частью личности по имени Николай Смолянский. "Эйконал", - вспомнил парень вычитанный в каком-то фан- тастическом произведении (Пр. автора. Головачев В.В. "Регу- люм") термин, - "свернутый объем памяти и личностных характе- ристик разумного существа. Да, пожалуй, это слово подходит. Если бы еще знать, почему так получилось - почему именно я стал реципиентом передачи этого объема, почему унаследовал па- мять от чужого, погибшего в неведомой катастрофе "я"? Случай- ность это или хорошо замаскированная закономерность?" Задумчиво коснулся пальцами подбородка. "М-да, даже имена похожи..." - позволил он себе слегка усмехнуться. Мысли постепенно свернули к виденным картинам. Где-то внутри, несмотря на смятение, попрежнему держалось смутное мягкое тепло, так похожее на то, что ощущает путник, вернувшийся домой после продолжительного отсутствия. Многое еще в "расширенной" памяти оставалось нераскрытым, непознанным. Вот бы вспомнить все, до конца... Два года он прожил на чужой планете, ставшей ему почти родной, принявшей его на свой необъятный простор - его, чужа- ка-землянина, почти изгоя, дав то, о чем он мечтал: свободу, право на индивидуальность, радость быть живым... И еще были друзья, подарившее ему так бесконечно много. Чип, Дейл, Гаеч- ка, Рокфор, Вжик - среди них впервые души его коснулась дру- жеская поддержка, забота, любовь, рождая невыразимо огромную благодарность... Вспомни их - тех, кто был тебе дороже жизни. Вспомни ВСЕ... - Тиайанн, - медленно прошептал Николай вслух. Крепко зажмурился и повторил еще раз: - Тиайанн... * * * Сон был до странности плоским и невыразительным как ста- рая, потертая черно-белая фотография. Вот уже третью ночь по- являлся отрывочный, бессистемный набор повторяющихся видений. По настойчивости, с которой "просилась" из подсознания непо- нятная информация, Николай осознавал ее важность, но расшифро- вать подаваемые знаки пока не мог. Проснувшись среди ночи, он немного покрутился на постели вспоминая фрагменты сна. Дорога, петляющая грунтовая дорога, немного дальше - скопище каменных коробчатых построек, обнесенных кривым забором. Дорога тянется вдоль забора. Мелькает видение мелкого илистого пруда. У доро- ги - проржавевший, вкопанный в незапамятные времена столб с такой же трухлявой табличкой. На табличке - еле различимая надпись на русском языке "ГК "Комсомолец" 200 м". Николай нахмурился - последняя картина показалась знако- мой. А, ну да - старый гаражный кооператив в нескольких кило- метрах к востоку. В детстве, вместе с остальной ребятней, они частенько проводили время в примыкающем к нему леске, мало прислушиваясь к строгим запретам родителей. Интересно, зачем подсознание напоминает об этом месте? Парень зевнул, чувствуя подкрадывающуюся сонливость. От- ветом было нечеткое видение просторного зала, заполненного сложным оборудованием - сон как рукой сняло, догадка мелькнула с быстротой молнии: "Черт побери, ну конечно, это же база, лаборатория Ника! Вот, значит, где находится комплекс транспортала!" До утра он проворочался с боку на бок, периодически то погружаясь, то всплывая из неглубокого полусна - нетерпение как раскаленный уголь жгло его. * * * Чем ближе он подходил к цели, тем сильнее должно было бы нарастать волнение, но вместо этого его разум охватывало тяже- лое ватное оцепенение. Беспокойный рой мыслей, копошащихся в мозгу, таял, исчезал, сменяясь отрешенным созерцательным рав- нодушием. Он шагал размеренно, четко, выдерживая ритм и нап- равление, словно ноги сами несли его. Впереди у раскидистой акации посыпанная щебнем грунтовка сворачивала направо. Мгновенной вспышкой перед глазами проступила картина: акация метет голыми ветвями под порывами морозного ветра, швы- ряющего в лицо снежную пыль. Под ногами сухо скрипит тонкий слой нетронутого еще снега. Да, тогда была зима, снег белой пеленой покрывал землю, ветви деревьев... Только в душе клуба- ми пепла чернела сожженная боль. Видение пропадает, от прогретой солнцем грунтовки подни- мается горький, душный запах цементной пыли. Немного уже осталось. Вот и гаражи, третий блок. Николай подходит к ничем не примечательным воротам, с облупившейся местами зеленой окраской. Над внушающим уважение замком неб- роским штрихом виднеется глазок код-ридера. Ни на мгновение не останавливаясь в раздумье, он касается матовой пластинки боль- шим пальцем. По коже пробегает тоненькое иглистое покалывание. Секунда, другая, третья... Левая створка беззвучно приоткрыва- ется на пару сантиметров, и парень, распахнув проход пошире, проскальзывает в царящую внутри густую темноту, не забывая притворить за собой ворота. Тьма разбивается, расслаивается от света небольшой туск- лой лампочки, закрепленной над уставленном всякой рухлядью стеллажом, открывая пустое, невыразительное пространство гара- жа. Но вошедший не озирается, не оглядывается, целеустремленно пробираясь к одному из дальних углов. Рука уверенно, будто не в первый раз, нащупывает слегка выпуклый гладкий овал сканера. Пол под ногами вздрагивает и полутораметровая в попереч- нике плита со слабым скрежетом проседает, опускаясь в шахту. Расплывчатый световой квадрат над головой уменьшается с каждой секундой, спуск долог - глубина комплекса 11 метров. На стены шахты равномерно нанесены фосфоресцирующие пометки, и только по их неторопливому движению да по дрожанию плиты подъемника можно догадаться, что спуск продолжается, и ты не затерян в глубинах бесформенной тьмы. По ногам заскользил ширящийся луч тусклого рассеянного света, проникающего через проем в стене - почти приехали. С легким толчком плита остановилась. В мерцании неярких газосветных ламп взору открылся прос- торный зал с потемневшими бетонными стенами. Его обширное пространство плотно загромождали металлические кубы, контейне- ры, шкафы, между которыми причудливо змеились толстые и тонкие кабели, соединявшие спрятанное внутри оборудование в единый, громоздкий организм. В дальнем конце зала темнела сложная склетообразная конс- трукция. Николай, не теряя времени, все так же отрешенно-меха- нически выбрался из ниши подъемника и углубился в узкий про- ход, оставленный между двумя башенными нагромождениями зага- дочного железа. Проход вывел к чему-то напоминающему консоль управления: небольшой монитор, установленный в верхней части невысокой тумбы, вмонтированная в тумбу клавиатура. Впрочем, это и была консоль. Руки проворно включили управление, пальца пробежались по упругоподатливым клавишам, только сознание по-прежнему не участвовало, оставаясь в летаргическом оцепенении. Экран монитора заполнился строчками статус-отчета: Initializing microcode...... Done. Kernel structure activating...... Success. Circuit checking...... FAIL! Error activating gravity variator! Code: 0x3B. General hardware error! System is not capable of working! Зрачки едва заметно дрогнули, кисти рук переместились на новую позицию. На экран выползла длинная таблица, набитая циф- ровыми параметрами. Николай-вчерашний ничего бы не понял в россыпи чисел и загадочных сокращений, но Николай-сегодняшний, уже вобравший чужие знания, чужой опыт, внимательно вглядывал- ся в экран, пока его мозг усваивал, переваривал выводимую ин- формацию. Легкое непроизвольное подрагивание, охватившее руки дало понять, что происходило нечто важное - теперь он знал, что произошло с его "альтер эго" восемь дней назад в момент метап- ространственного просачивания, с Тиайанн на Землю, знал причи- ну. Красным цветом светилась строка "Ошибка активации гравита- ционного вариатора", а перед глазами разгоралась бездна слепя- щего синего пламени. Пламени смерти... Вышедший из строя в момент переброски гравитрон привел к нелинейному искажению канала просачивания, пережить которое не смог бы ни один биологический объект. Фрагмент памяти агонизи- рующего сознания, свернутый в сверхплотный энерго-информацион- ный пакет, был брошен дальше по вектору просачивания, чтобы осесть в нервной системе Николая Смолянского. Кроме этого Николай понимал, что построенный на основе позитронной матрицы прибор невозможно отремонтировать в усло- виях земной техники, а это означало, что все окружающее его средоточение хитроумной аппаратуры годно теперь только на зап- части. Межпространственный транспортал мертв и никогда уже не откроет зыбкую дорожку между мирами-вселенными. Никогда... Слово это пробудило слабый отклик невыразимо-невнятной тоски, как еле слышный мучительный стон, который прозвучал где-то в далекой, запертой комнате. Прозвучал и стих, зародив- шееся волнение погасло, задавленное холодной волной ледяного спокойствия. Николай аккуратно отключил питание консоли, за- тем, послушный зову загадочного инстинкта, побрел в дальний конец зала. Здесь располагалось "сердце" транспортала - его старт-объем, та самая скелетообразная конструкция, образующая что-то вроде куба. Этот участок освещался хуже всего - в уг- лах, где прислонились к стенам массивные параллелепипеды сило- вых преобразователей, затаилась тьма. Отблески света мерцали на ажурном металле высокоэнергети- ческих эмиттеров, бегали по длинным многовитковым отражателям, и застывали на матовом покрытии стоящей в центре куба капсулы. На корпусе механизма ясно угадывались следы энергетического катаклизма, случившегося во время переброски - некогда гладкий керамлит сверхпрочной наружной оболочки покрылся серией рыт- вин, изъязвлений, словно протравленный невероятно сильной кис- лотой, слегка перекосив правильную геометричность обводов. Николай освободил защелку блистерного колпака, попробовал сдвинуть, но деформированный колпак не поддавался. Пришлось приложить усилие. Мутная, полупрозрачная пластина с натугой скользнула вверх наподобие диковинного забрала, открывая каби- ну капсулы, выглядящую так, как будто там бушевал нешуточный пожар - все, что могло гореть или плавиться, превратилось в черные гротескные слепки, разваливающиеся, рассыпающиеся на куски при неосторожном прикосновении. Остатки кресла и прибор- ной панели покрывал тонким слоем зеленовато-синий мельчайший прах, вздымающийся, струящийся от самого слабого движения воз- духа. Повинуясь инстинктивной подсказке, Николай наклонился, стараясь избежать ненужных прикосновений, поднимавших удушли- вые облака, аккуратно вытащил из скрытой в задней части кабины ниши небольшой контейнер из черного, похожего на ощупь на по- лированный металл, материала. "Титанит, подвергнутый лучевой обработке" - пояснила память. После непродолжительных манипу- ляций контейнер открылся. Среди различных предметов, заполняю- щих его, в глаза бросился втиснутый стоймя ноутбук. Парень вы- тащил компьютер, внимательно осмотрел его. Как ни странно, но ни он, ни другие предметы не выглядели поврежденными в адском пекле, разгулявшемся в кабине капсулы. "Измененный титанит анизотропен, он экранирует, а точнее, просто отражает практи- чески все известные виды излучений". Удовлетворившись пояснением, Николай переложил компьютер в вытащенный из кармана пакет, туда же последовали и оставшие- ся в контейнере вещи. Набив пакет, он с минуту постоял возле капсулы с опущенной головой. Молча, не шевелясь. Потом зашагал к выходу. Неестественное, оцепенелое спокойствие начало поки- дать его только на подходе к дому. * * * Дома он разложил на столе принесенный груз. Сел рядом, пододвинул поближе ноутбук, открыл, словно пытаясь заставить себя включить его. Но не мог - в глубине души он слишком хоро- шо знал, что найдет там. Под руку подвернулся рулон скатанной толстой пластиковой пленки - голографический позитив, или, иначе говоря, трехмер- ное изображение, запрессованное в гладкий прохладный пластик; среди вещей их было два. Николай взял рулон, встряхнул, и тот развернулся в метровой длины прямоугольник, отсвечивающий ма- товой белизной. Заторможено, словно в полусне, Николай закре- пил его на стене, нашарил взглядом проектор лазерной подсвет- ки, сваленный в кучу с другими предметами, потом некоторое время искал у прибора провод питания. Ах, ну да, он же с авто- номным источником - пришла запоздалая подсказка. Наконец вклю- чил. Под потоком невидимого и неощутимого лазерного излучения слепой глянец пластика плавно углубился, прозрел, превратив- шись в хрустальное окно. Реалистичность голограммы поражала, казалось, еще чуть-чуть и гладкая поверхность окончательно ис- чезнет, в комнате повеет ветерком, запахнет свежей зеленью. Все посторонние мысли в одночасье вылетели из головы - Николай стоял, не двигаясь, не в силах оторвать взгляд - там за призрачным окном голограммы неровным полукругом стояли че- тыре фигуры: большой мыш, мышка поменьше и двое бурундуков. Рокфор что-то говорил, его рука лежала на плече Гайки, внима- тельно слушавшей его. Чип стоял, полуобернувшись к ним, на его мордочке застыло слегка растерянное выражение, а Дейл с мечта- тельной улыбкой глядел на нечто скрытое за кадром... Впервые наяву, глазами, а не сквозь призрачный ирреальный налет памяти он видел их, и с каждым мигом в душе крепло и ши- рилось что-то особенное. Что? Он не смог бы сказать, только знал, что во всей Вселенной не было никого и ничего дороже ему этих четырех пушистых существ. Внутри что-то еще раз болезненно шатнулось, сдвинулось и, прорывая последний хрупкий барьер, неудержимым селевым потоком в сознание ворвалась вся память о каждом дне, о каждой минуте воскресшей перед глазами той другой, властно зовущей его жиз- ни. Жизни, навсегда оставшейся за невообразимыми просторами космических бездн. Навсегда утраченной им... Беспощадный приступ безысходной тоски бурей обрушился на него. И, безуспешно стараясь проглотить вставший у горла ог- ромный ком, содрогаясь от еле сдерживаемых рыданий, Николай упал на колени, прижался всем телом к стене, как узник к зах- лопнувшейся за ним тюремной решетке, а душа его мучительно сгорала в обжигающем пламени, оставляя после себя только горь- кий сухой пепел... Пепел пустоты. Продолжение следует... Я надеюсь... ;) Если высказанные мысли покажутся кому-то спорными - пиши- те, подискутируем...

© Visioneer
2003