Предисловие
Автор осознаёт, что описанные в рассказе технологические
решения вряд ли когда-нибудь будут реализованы в том виде, как
они присутствуют в тексте. Но это и не главное.
Автор осознаёт, что его могут назвать наивным мечтателем
и заранее соглашается с этим. Но и это не главное.
А главное то, что автор хочет внести, в меру своих
скромных сил чуточку позитива в этот обезумевший от денег и
крови мир. Он хочет верить в то лучшее, что есть в разумных
существах планеты, в то, что это разумное одержит верх над
желанием обогатиться и подсидеть конкурента, над желанием
добиться власти и признания, шествуя по трупам.
Автор просит считать данный рассказ попыткой сделать мир
"чище и добрее".
Мама говорит, что ты - хороший, но слабохарактерный.
(с)к/ф "Джентльмены удачи"
Он бежал. Мчался со всех лап. Его гнал страх. Страх имел
имя и внешность Толстого кота с мягким, журчащим голосом и
острыми когтями. И если он вернётся ни с чем - ему придётся
встретиться со Страхом.
Цель скользила впереди - бурундук, почти неразличимый в
сиреневых летних сумерках, но жёлтые звёзды на его красной
одёжке вспыхивали в свете прожекторов, указывая путь
преследователю.
Чуткий слух уловил урчание электродвигателей, бурундук
метнулся влево, звёзды на его гавайке полыхнули ещё раз,
ослепляя преследователя. Ничего, глаза тут не главное. Теперь
- прыжок на опережение... Но почему вместо прочного и
надёжного бетона под лапами разверзается пустота?! Ужас
падения захлёстывает тёмной волной, тело, ведомое инстинктами,
пытается извернуться, но шкуру рвут острые края строительной
арматуры. Как больно! Почти также, как в полузабытом детстве,
когда он подрался с соседом Томасом, а мама зализывала его
царапины... Тяжелый удар в грудь, сбивающий дыхание, острая
боль в передних лапах... А-а-а-а!...
Маленький, словно игрушечный, конвертоплан повис над
своеобразным "ущельем" между двумя корпусами "Счастливого
Тома". Строители явно собирались соединить оба здания, однако
пока сделали это лишь наполовину - свежая кладка поднималась
на полтора человеческих роста, между оставшимися тремя этажами
зияла пропасть шириной в полдюжины метров.
С конвертоплана, кажущегося на фоне вечереющего неба
чёрной тенью, вниз упала толстая нитка, и по ней скользнула
тёмная фигурка.
Сон был мягкий, жёлто-коричневый, покачивающий на своих
волнах. И - спокойный, какого не было очень давно. Пронизанный
светом. И где-то очень далеко, за границей сна, ему слышались
два голоса - красно-коричневый бас и яркий, оранжево-жёлтый
звонкий голосок:
- Гаечка, дорогая, но это же всё-таки кот!
- Ему нужна наша помощь, Рокки. Мы Спасатели, а не судьи.
- Ээээ... Ну, если ты так считаешь... А эта твоя машина,
она не убъёт его?
- Что ты, Рокки! Генетический реассемблер реконструирует
его ДНК так, чтобы он стал котёнком годичного возраста. У нас
просто нет нужных медицинских приборов, а в ветлечебницу его
не возьмут - они не лечат бездомных животных. У него сильные
внутренние повреждения и сломаны лапы. А став котёнком, он
излечится сам, с небольшой медикаментозной поддержкой - у
детей, особенно у детей разумников, регенеративный потенциал
превышает аналогичный показатель...
- Всё-всё, Гаечка, я же не спорю. Я... Ээээ... готов.
- Запускаю...
Что-то затрещало, пискнуло, ноздрей коснулся сладковатый
запах, и сон, мягко и властно, увлёк рыжего кота Мэпса в мир
грёз.
* * *
Нет ничего лучше, чем просыпаться в своей постели
звенящим летним утром. Некоторое время можно просто лежать и
смотреть, как озорные солнечные зайчики скачут по
металлической спинке кровати, слушать весёлую перебранку
воробьёв за окном и приглушённый гул автотрасс - ритм большого
города. И ждать, когда войдёт мама, и её рыжая с белым шерсть
вспыхнет в лучах солнца золотом. А пока ждёшь, можно придумать
какую-нибудь шутку. Например - забраться головой под одеяло, а
задние лапы и хвост - на подушку. Или просто подбежать к маме,
ткнуться носом в вышитый передник, а она ласково потреплет
тебя по ушам и отправит умываться и чистить зубы. А из кухни
уже доносится соблазнительный запах свежих котлет...
Мэпс открыл глаза и тут же зажмурился - солнце било прямо
в окно, где-то рядом ссорились воробьи, в комнатке гулял
свежий ветерок. Скрипнула дверь.
- Мама!.. - вырвалось у Мэпса, он хотел было вскочить с
кровати, но остановился поражённый - передние его лапы были
замотаны во что-то белое и твёрдое. Что произошло?
В дверь вошла стройная золотоволосая мышка в синем
рабочем комбинезоне. За ней - мрачноватого вида упитанный мыш,
толкающий тележку с тарелками и чашками.
- Доброе утро, Мэппи, - произнесла мышка звонком, странно
знакомым голосом. - Как ты? Лапы не болят?
- Вроде нет... А кто вы? И где мама? И что со мной?
Мыши переглянулись.
- Мама вынуждена была уехать. И попросила нас присмотреть
за тобой. Я Гайка. А это - Рокки.
- А что со мной?
- Ты упал и сильно ударился. Повредил лапы...
Мэпс попытался вспомнить, но в памяти царила пустота и
темнота.
- А почему я не помню, как упал?
- Похоже, у тебя временное помутнение памяти вследствие
падения, - пробасил упитанный мыш. - Гаечка, я...
- Да, конечно, Рокки. Я сама покормлю Мэппи.
Рокки ретировался со скоростью, явно выше необходимой,
оглянувшись лишь у двери. Мэпс поёжился - во взгляде мыша не
читалось ничего хорошего.
Золотоволосая мышка села поближе.
- Давай, Мэппи, тебе нужно поесть как следует.
Блюдо было необычным, но вкусным.
- Это сырная похлёбка Рокки, - произнесла Гайка.
- Спасибо... Гайка, - странно, такое простое слово было
тяжело произнести.
Мышка убрала посуду.
- Тебе пока лучше полежать, Мэппи. Через пару дней ты уже
сможешь гулять. Гипсы, думаю, можно будет снять через неделю.
А пока, чтобы ты не скучал - вот...
Мышка протянула котёнку книгу, которую тот неловко взял.
Открыл, недоумённо перевёл взгляд на Гайку. Та поняла.
- Ты не умеешь читать?
Котёнок опустил голову. Странно, раньше он как-то не
задумывался над этим. Но сейчас это неприятно царапнуло его.
- Это очень просто, смотри. Вот это буква А...
Это оказалось не то, чтобы просто, но крайне
увлекательно. Хотя и утомительно, надо сказать. Мэппи закрыл
глаза - огненные силуэты букв маячили почти перед носом. Но
было радостно. Сегодня он узнал что-то новое для себя, и это
новое открывает целый мир, ранее неизвестный.
- Отдохни, Мэппи. Я ещё зайду...
Спасатели ждали Гайку в холле Штаба.
- Он в порядке, - произнесла золотоволосая мышка, услышав
в ответ общий вздох облегчения - друзья волновались за неё.
- Гаечка, дорогая, - пробасил Рокки, - я, конечно, всё
понимаю, но это же кот...
- И не просто кот, а прихвостень Толстопуза, пусть и
временно маленький, - поддержал австралийца Чип. - Нам опасно
держать его здесь.
- Ребята, мы же Спасатели. Почему мы не можем спасти
Мэпса от Толстопуза? Рыжий кот просто привык быть подчинённым,
он не мыслит жизни без преклонения перед более сильным и
агрессивным. Я хочу поправить это. Вы поможете мне?
Солнечная тишина, шелест листьев, где-то прогудел
автобус. Спасатели переглянулись. Это был выбор. Легко
сражаться с противником, деля мир на свет и тьму, и куда
сложнее понять и принять противника, признать, что у него есть
своя правда, что он тоже может нуждаться в помощи, хоть и не
осознаёт это.
Чип шагнул к Гайке.
- Я помогу тебе.
- И я! - кинулся вперёд Дейл.
- Дожил, уже котам помогаю, - притворно заворчал Рокки.
Вжик, сидя у могучего мыша на плече, утвердительно пожужжал.
Первые шаги давались не очень хорошо - на передние лапы
наступать было ещё нельзя, а идти "по-человечески" непривычно
- всё-таки позвоночник разумников был сконструирован иначе,
чем человеческий. Но ему помогали - двое бурундуков, один в
алой с золотыми звёздами, странно знакомой гавайке, второй в
широкополой шляпе и куртке с меховым воротником. Правда,
смотрели на него с опаской, хотя причин этого Мэппи решительно
не понимал. Мама всегда учила его, что на разумников нельзя
охотиться. Почему же тогда эти симпатичные бурундуки недобро
косятся на него?
Гайка подогнала машину - смешное средство передвижения:
доска на колёсиках с укреплённым на ней вентилятором.
- Садитесь.
Мэппи неловко забрался на доску. Бурундуки сели рядом.
- Э, нет, так не пойдёт, - послышался голос Рокки. - Уже
вечер, в городе сквозняки. Закутайте-ка его, после болезни
тепло - первое средство.
С этими словами австралиец принёс сложенный втрое квадрат
бархатной ткани, которым укутал Мэппи, что-то бурча себе под
нос. И странно, но взгляды бурундуков потеплели, хотя вроде
как повода к тому не было.
- Поехали, - произнесла Гайка и включила питание.
Пропеллер дрогнул и расплылся полупрозрачным кругом.
Последующие дни для Мэппи слились в яркую солнечную
карусель, но вместе с тем каждый день вмещал в себя столько
событий, что казался бесконечным. Шумные игры и интереснейшие
книги, тихие посиделки у подножия дуба, когда закат красит
небоскрёбы всеми оттенками алого и розового, и сиренево-синие
сумерки, мягко вливающиеся в комнату. И знание, что завтра
буден новый радостный день...
Гипсы сняли на пару дней раньше, чем ожидалось - кости
срослись нормально, и Мэппи, сначала с опаской, потом всё
смелее носился по Центральному парку, шутя гоняясь за
степенными голубями и весёлой воробьиной стайкой.
Дейл придумал, как сделать седло, и теперь Мэппи
изображал горячего мустанга техасских прерий, ловко
перепрыгивая с ветки на ветку, а Дейл-ковбой, совсем не
по-ковбойски, вопил от восторга.
И лишь одно слегка омрачало жизнь котёнка - странные и
пугающие сны. Они приходили обычно под утро. Ему снилась
странная плоская тень на белой стене. И эта тень говорила
мурлыкающим, журчащим голосом. Слов Мэппи не разбирал, но
чувствовал исходящую от тени угрозу, страх, вяжущий и
беспросветный. Но яркое солнце прогоняло ночные кошмары, и
новый день уносил его от печальных мыслей и страха.
* * *
Это произошло на десятый день, ближе к вечеру. Чип, Дейл
и Мэппи просто гуляли по окраинам города, когда из-за угла
донеслись приближающиеся голоса. Чип скомандовал:
- Прячемся, - и они скрылись за старым поцарапанным
гидрантом. Несколько томительных секунд ожидания, и вот из-за
угла показалась странная компания - толстый лоснящийся серый
кот в фиолетовом пиджаке и серебристой жилетке, за которым
следовал крот в круглой шапочке и упитанная чёрная крыса, на
остром носу которой сидели солнцезащитные очки, надетые явно
для форсу - солнце уже садилось.
- Чёрт бы побрал этого Мэпса, - проговорил кот. - Сбежал,
когда мне он нужнее всего. Вернётся - шкуру спущу!
Крот что-то неразборчиво ответил, и серый кот, коротко
размахнувшись, ударил его, сбивая с ног. Потом повернулся и
столь же вальяжно, как раньше, ушёл за угол, крыса последовала
за ним. Крот помотал головой, потом вскочил и тяжёлой рысцой
побежал за ушедшими.
- Вроде пронесло, - произнёс Дейл. - Мэппи, ты чего?
Чип повернулся на голос и остолбенел - рыжего котёнка
била крупная дрожь. Он сжался в комок, как обычно делают коты
в сильный холод, стараясь сохранить тепло. В его глазах с
вертикальными зрачками стыл немой ужас.
Спасатели собрались в Штабе, когда часы пробили
одиннадцать.
Гайка пришла последней - она долго сидела с котёнком,
пока тот не уснул.
- Ну что, что с ним? - Дейл кинулся с места в карьер.
- Всё нормально, наконец, уснул, но... - Гайка покачала
головой, - но происходит то, чего я ожидала и опасалась - у
него пробуждается память. Раньше времени. Реассемблер
настраивался так, чтобы возврат произошёл одновременно с
восстановлением памяти, но, видимо, что-то пошло не так...
- Когда он вспомнит всё? - спросил Чип.
- Должны пройти ещё сутки...
- Она сказала - должны? - Рокки поёжился.
-Мяаааооууу!
Вопль кошачьей боли разбил тишину ночного парка. Он
перешёл в плач, в невнятное подвывание, перемешанное с
мяуканьем.
Рыжий и худой Мэпс дрожал, свернувшись в компактный
клубок. Гайка первая спустилась с дерева, и теперь гладила
коту голову.
- Тише, тише, - приговаривала она. - Боль уже уходит.
Тише, Мэппи, всё будет хорошо...
Остальные спасатели держались на почтительном расстоянии,
хотя Рокфор засучивал рукава, а Чип был готов кинуться на
врага, если тот позволит себе угрожать Гайке.
Сознание плыло, как после валерьянки. Слишком много
воспоминаний, слишком много боли. Его мама, которую он часто
не слушался, бродяжничество после её смерти, голод, страх,
толстый кот с мягким голосом и острейшими когтями... Погоня,
маленький бурундук в яркой гавайке, пропасть впереди... Боль,
чёрно-красная мгла... Голоса... Мышка, которая ухаживает за
ним...
Боль уходила, угасала. Мэпс с трудом открыл глаза. Прямо
перед носом стояла мышка в синем комбинезоне. Её светлые
волосы рассыпались по плечам, а глаза были полны сострадания.
- Что... Что... Со мной? - из горла вырвался хрип.
- Мэппи, ты только не волнуйся...
Это говорит мышка. А в памяти мелькают картины - она и
ещё трое грызунов, вон стоят поодаль, противостоят толстому
коту и ему, Мэпсу. Как же их зовут? Точно! Спасатели. Толстый
кот ненавидит их. И Мэпс ненавидит...
- Спасатели... Что... произошло?
- Ты был ранен, повредил лапы, когда, эээ, когда хотел
прыгнуть. Нам удалось тебя вылечить...
- Почему?... Мы же враги...
Мышка оглядывается на остальных. Крупный мыш басит:
- Парень, ты мог погибнуть. Толстопуз вряд ли сильно
озабочен твоей судьбой. А мы - спасатели. Хоть ты и, коша...,
кхм, кот, но тебе нужна была помощь.
Толстопуз. Хозяин. Вот кто защитит Мэпса. А в ушах,
словно отголосок сна или памяти: "Чёрт бы побрал этого Мэпса.
Сбежал, когда мне он нужнее всего. Вернётся - шкуру спущу!"
Рыжий кот неловко задёргал лапами, перекатился на живот,
поднялся.
- Ну, это, пойду я...
- Даже спасибо не сказал, - проворчал Рокки. - Вот и
делай добро котам после этого.
Четыре месяца спустя...
- Синьоррита, ррраспишитесь! - голубь-почтальон выдернул
из сумки конверт и протянул Гайке, которая только что вышла на
ВПП, чтобы ещё раз проверить все системы "Крыла".
- Благодарррю, - сизая птица сорвалась с ветки и скрылась
за золотым пологом осенней листвы.
Гайка пробежала глазами адрес отправителя.
- Ребята, это от Мэппи!
В конверте была большая фотография - Мэпс, уже не такой
худой и замурзанный, как раньше, и незнакомая дымчатая кошка,
которую подельник Толстопуза нежно обнимал за плечи.
- Смотрите, тут сзади что-то написано, - произнёс Дейл.
На тыльной стороне снимка большими неровными буквами было
написано:
У меня всё в парядке. Я жеву на ферме, тут харашо. Это
Кэтрин, я очень люблю её. Спасибо, друзья.
Внизу была пририсована закорючка, напоминающая букву М.
Спасатели молча смотрели на фотографию, и думали о том,
что добро всё-таки сильнее зла. Сильнее не умением уничтожить,
не способностью поставить на колени, а состраданием и
прощением. Может быть, когда-то это поймут даже самые
закоренелые негодяи. Очень хочется верить в это...
|
© Одиночка |