- Не хочу больше изобретать, - повторяла Гаечка. - Не
хочу, чтобы мои друзья страдали из-за моей
неосмотрительности...
Яркий летний день цвёл над Нью-Йорком, ветер шелестел
листвой в Центральном парке, но Гайка видела только
искорёженные останки "Крыла".
Новые двигатели и гидравлическая система действительно
были выше всяких похвал, но изношенные горизонтальные
стабилизаторы банально не выдержали нагрузок и вибрации. Жертв
не было - Спасатели выбросились с парашютами, но "Крыло" было
невосстановимо разрушено.
Никто её не укорял. В конце концов все живы и здоровы,
чего же ещё желать? Но на Гайку навалилась тоска. Так уже было
- и до её встречи со Спасателями, и потом, в деле о культе
"Куку-колы", но так сильно - никогда. Ребята по одному
приходили, старались утешить золотоволосую изобретательницу,
но тщетно.
- Надо что-то делать! - Чип стукнул кулаком по ладони.
- Что? - красный нос Дейла вспыхнул лампочкой.
Непоседливому бурундуку хотелось действовать.
- Ты, - Чип указал на Дейла, - сейчас одевай свой прикид
суперагента - пойдёшь с Гаечкой в кино. Рокки, а вы с Вжиком
приготовьте что-нибудь совершенно особенное на ужин. Я займусь
подарком для Гаечки. Всё - за дело!
Спустя несколько секунд Дейл, до сих пор переваривающий
ПРИКАЗ Чипа ИДТИ С ГАЕЧКОЙ В КИНО, сорвался с места и бросился
в свою комнату. Через пятнадцать секунд, полных грохота и
невразумительных, но радостных возгласов, агент ноль-ноль-Дейл
распахнул входную дверь и... замер.
- Что?! - рванулся к нему Чип, оттолкнул. Дейл
повиновался безмолвно. Взлётная площадка была пуста. Похожее
на подбитую птицу "Крыло" с изломанными лопастями и торчащими
рёбрами жёсткости, стремянка и инструментальный ящик Гаечки, с
которым она никогда не расставалась. И всё.
Чип рванулся вперёд и вниз, к земле. Острый взгляд его
бесстрастно сканировал зелень травы, а сердце выстукивало в
ритме пулемёта: "Только не это... Только не с ней... Только не
это..."
"Этого" не было. Как ни мал вес мышки, он всё же есть.
Резких порывов ветра не было, сбросить её куда-то в сторону не
могло, но Чип обследовал круг радиусом в полсотни метров. Нет.
Сердце начало успокаиваться, биться ровнее.
Вернувшись в Штаб, лидер Спасателей застал угрюмого
Рокфора, колдующего над рейнджер-мобилем и Дейла с большим
носовым платком.
- Чип! Чи-и-ип! А она не?.. А может? - Дейл вцепился в
своего друга как клещ. Его красный нос пульсировал морзянкой.
- Я осмотрел всё. Её там нет.
- Ты внимательно смотрел? - пробасил Рокфор. Его
знаменитые усы печально поникли.
- Да. Пойдёмте наверх. Надо подумать.
- Нет! Нужно спасать Гаечку! - вскинулся Дейл.
- Сначала нужно понять, куда она могла отправиться, -
произнёс Чип. - Меня беспокоит одно - Гайка оставила
инструменты здесь. Она никогда с ними не расставалась, а
сейчас оставила...
Гайка шла, не рабзирая дороги. Вечернее солнце светило
справа. ласково подмигивая ей, но не могло высушить слёз.
Город давно остался позади, вокруг расстилались луга. Но мышка
ничего не замечала вокруг. Её решение раз и навсегда порвать с
техникой, чтобы больше никому не причинить вреда. было
твёрдым. И теперь Гайка шагала сама не зная куда и зачем.
Друзья и её работа была для неё всем. А что теперь?...
Свист зародился в небе, становясь всё ниже и приближаясь.
Гайка подняли заплаканное лицо - голубой, с едва заметной
вечерней сиренью, купол пересекла белая полоса. Свист сменился
рокотом и раскатами, ударил короткий горячий ветер, пригибая
траву. Снова раскаты, но уже глуше и дальше.
Мелькнула мысль: "Может, кому-то нужна помощь?" И тут же
её настигла вторая: "А разве кому-то нужна МОЯ помощь"? Но
что-либо решить Гайка не успела, её коснулось нечто. Это был
словно зов, приглашение и одновременно просьба о помощи.
Гаечка слышала его не ушами, а будто на уровне телепатии.
Раздвигая руками траву, она пошла на зов.
Аппарат лежал, накренившись, посреди выжженного, чёрного
круга. Он имел форму чечевицы или сплюснутого яйца
тёмно-серого цвета, длиной сантиметров сорок-пятьдесят. Над
ним дрожал воздух, как это бывает в жаркий летний день, и
ощутимо тянуло теплом.
"Явно тормозил в атмосфере. Только непонятно - зачем. Ни
дюз, ни тормозных парашютов не видно, значит посадка
нештатная", - думала Гаечка, рассматривая "гостя" с
почтительного расстояния. Ближе не подойти - обожжённый
песчаник дышал жаром, кое-где спёкшись в мутное стекло.
Уже стемнело, только за спиной, на западе, небо ещё
пылало расплавом заката. Потянул свежий ветерок и, словно
отзываясь на него, что-то громко лязгнуло в вечерней тишине, и
на землю лёг зеленоватый отсвет из распахнувшегося люка.
Фигура, появившаяся в проёме люка была слишком высокой и
худой. Непропорциональной. "Хотя", - подумала Гаечка, - "он
непропорционален для нас, жителей Земли". Существо издало
серию щёлкающих звуков и переливчатого свиста. В ответ
зашуршало, и в наступающей темноте Гайка увидела несколько
приземистых обтекаемых силуэтов, словно отделившихся от борта
корабля. Они зашуршали сильнее, что-то звякнуло, послышался
звук, похожий на "Фр-р-р-р". Снова звяканье и щелчки. И
переливчатый свист пришельца, уже в более быстром режиме и
повыше тоном. В ответ - три длинных высвиста. Пришелец и
"приземистый", очевидно робот, ожесточённо заспорили о чём-то.
Гаечка решительно шагнула вперед.
- Простите, я могу помочь вам?
В поломке золотоволосая мышка разобралась быстро - просто
закапризничал гравигенный конвертер, отвечающий за генерацию
поля тяготения внутри корабля и, соответственно, поля
антитяготения извне. Гайке потребовалось полчаса на замену
фокус-блока и калибровку. Всё это время пришелец, назвавшийся
Триста Семьдесят Шестым Модуль-разведчиком, не проронил ни
слова, молча подавая инструменты Гаечке. Наконец, она
выбралась из тесного машинного отсека, коснулась сенсоров
включения питания. Вспыхнула россыпь зелёных огней.
- Благодарю, разумный, - вдруг проскрипел пришелец.
- Ой, да что вы, - смутилась Гаечка, - ничего особенного.
Вот если бы...
Мышка осеклась, к горлу подступил комок. Господи, ну
почему когда не надо, у неё всё получается в лучшем виде, а
когда требуется - увы...
- Фиксирую эмоциональную нестабильность, разумный.
Причина неизвестна...
- Простите, - Гаечка вытерла глаза. - Просто обидно,
почему так получается...
- Непонятно...
- Видите ли, я люблю изобретать что-то новое, но часто
мои изобретения ставят под угрозу жизнь моих друзей...
Мало-помалу Гаечка рассказала пришельцу всё. И о
неудачном испытании "Крыла", и о своём решении порвать с
техникой навсегда.
- Но я больше ничего не умею делать. Я всю жизнь
занималась изобретениями.
- Лети со мной, - произнёс пришелец. - Стань частью Сети.
Нет ошибок, нет боли, эмоциональная стабильность. Навсегда.
Твой интеллект имеет весьма высокий уровень. Это положительно.
- Нет ошибок, не боли, - задумчиво повторила Гайка,
украдкой зевая - она устала.
- Эффективность мозга снижена. Необходима разгрузка.
- Да, похоже мне нужно поспа-а-а-ть, - Гаечка зевнула ещё
раз.
Пришелец коснулся длинным пальцем пульта - из пола
поднялся узкий лежак. Несмотря не внешнее отсутствие перины,
он был мягким. "Наверное, антигравитирующий". мелькнула мысль
до того, как Гаечка погрузилась в сон.
Триста Семьдесят Шестой несколько секунд стоял над
аборигенкой, удостоверяясь, что она пассивна, потом шагнул к
пульту. Вспыхнул, разворачиваясь, голор (голографическая
развёртка - экран, проецируемый на воздух), на котором
запрыгали ломаные линии альфа, дельта и тэта-ритмов.
Действительно - уровень интеллекта очень высок. Отличный
модуль для Сети.
Триста Семьдесят Шестой ввёл несколько команд, на пульте
открылась ниша, из которой пришелец достал опалесцирующий
синий шарик. Прижал его к тыльной стороне ладони аборигенки.
Так, первая фаза завершена - наниты имплантированы. Они должны
были подготовить реципиента к подключению Но это лишь полдела.
Она должна САМА захотеть стать частью Сети, иначе -
отторжение. Но Триста Семьдесят Шестой не сомневался в успехе.
В его длинном существовании в функции модуль-разведчика не
было ещё ни одного случая отказа. До пробуждения аборигенки
оставался местный час.
Триста Семьдесят Шестой занялся тестированием систем.
Внезапно вспыхнул красный глазок - основной энергоблок корабля
вышел из строя. Роботы могли его отремонтировать, но это было
бы слишком долго.
Было уже за полночь, когда рейнджер-мобиль остановился у
подножия дуба. Спасатели были подавлены - крепко спаянная
команда распалась. Но эту подавленность ещё больше усугубляло
то, что Гайки не было нигде. И никто её не видел. Но все сразу
увидели свет, сочащийся из окошка мастерской. Первым туда
рванулся Вжик за ним наперегонки бросились бурундуки...
- Гайка!!!
Это действительно была она, но... Она даже не обернулась
на голоса друзей.
- Гаечка, как я рад, что ты вернулась!... - затараторил
Дейл, но золотоволосая мышка прошла мимо него, словно не
заметив.
- Гаечка, что с тобой? - голос Чипа был тревожен.
Никакого ответа. Мёртвый взгляд, чёткие, как у робота,
движения. Гайка быстро зашагала к двери, держа руках что-то
вроде сферы, опутанной проводами.
- Смотрите! - Рокки указал на что-то за окном. Спасатели
выскочили вслед за вышедшей Гайкой, и остановились, как
вкопанные - над ВПП висело тёмное округлое тело. Зеленовато
светил проём люка.
Мысли были чёткими и бесстрастными.
"Энергоблок подготовлен и модифицирован. Полёт будет
быстрый. А потом - Сеть. Никаких ошибок, никакой боли. Не
будет неуверенности, не будет мучительного выбора..."
Гаечка, точнее в настоящий момент, имаго модуля, уверенно
пересекла ВВП и шагнула на аппарель откинутого люка.
- Гаечка... Куда ты?
Она остановилась, так и не сделав последнего шага к
объекту. Обернулась. В словах, обращенных к ней, было столько
боли, что она не могла не откликнуться. Наниты начинали
непосредственно работать с мозгом реципиента только после его
согласия на подключение к Сети, ранее ограничиваясь лишь
блокировкой эмоциональных реакций. Однако их программа была
призвана блокировать реакции реципиента, а не посторонних лиц.
Гаечка обернулась. Чип потерянно смотрел на неё, теребя в
руках шляпу. И в его глазах она прочла всё. Но Сеть звала её,
Сеть была рядом.
- Прости, Чип. Я не хочу, чтобы из-за меня погиб кто-то
из вас. Так будет лучше...
"Будет ли?" - толкнулась мысль. "И если будет - то кому?"
Хрипловатый голосок Чипа вновь рассёк ночную тишину.
- Я написал это для тебя, Гаечка. Если сможешь, помни это
там... куда ты уйдёшь...
- Когда изъеденному тяжкой болью сердцу
Наступит время завершить свой бег.
Открой ключом невидимую дверцу,
Когда на землю ляжет первый снег.
Ты не найдёшь там серебра и злата,
Красивых од и пышных, ярких слов.
Лишь то, чем это сердце так богато -
Огромная к тебе одной любовь.
Гаечка замерла. Простые, не напыщенные слова. И - такие
долгожданные.
В тумане жизни тают милых лица,
И это мне, увы, не изменить.
Позволь мне лишь одной тебе молиться,
Позволь мне лишь одну тебя любить.
И коль судьбу покинешь ты земную,
И если ты живёшь в ином краю.
Лишь об одном тебя сейчас молю я -
С собой ты душу забери мою...
Чип умолк. Тишина над парком, даже ветер стих. Казалось,
ещё немного, и услышишь похрустывание замёрзших в вышине
звёзд...
Гаечка сделала два быстрых шага, на секунду замерла в
люке и скрылась внутри.
Тишина. Холод. Боль. Одиночество. Но ни Чип, ни остальные
не успели прочувствовать их до конца. Гибкая фигурка снова
заслонила зеленоватое сияние открытого люка.
- Я остаюсь. Я выбираю жизнь!
- Разумный, остановись! Ты отказываешься от вечной жизни
в Сети! От отсутствия ошибок, эмоций, неуверенности!
- Именно так! - крикнула Гаечка пришельцу. - Пусть лучше
неуверенность, чем вечная нежизнь!
С грохотом захлопнулся люк, и корабль рванулся в небо.
Гаечка обняла своих друзей и они ещё долго смотрели на
Нью-Йорк, мирно спящий под покрывалом короткой летней ночи.
|
© Одиночка |