Агрессивная терапия / Offensive Care

                           Глава 11
            Поздравительный диагноз: это - история

                            * 1 *

                                                     28 января

     Подготовка ко дню выписки  Чипа,  самого  героического  в
пусть непродолжительной, но  уже  очень  насыщенной  событиями
истории Малой Центральной больницы пациента, началась  задолго
до того,  как  доктор  Стоун  официально  сообщил  ему  и  его
друзьям, что результаты обследования  самые  что  ни  на  есть
позитивные, необходимости в его пребывании в  больнице  больше
нет, и уже в ближайшее время он сможет  её  покинуть.  Правда,
как  пояснил  директор  МЦБ,  лишь   после   соблюдения   всех
необходимых   формальностей,   как   канцелярских,    так    и
организационных. И если с первыми всё было ясно, то  вдаваться
в подробности вторых  пожилой  врач  не  стал.  При  Чипе,  по
крайней мере. Но и так было понятно, что готовится  что-то  из
ряда вон выходящее.
     После  зимних  праздников  прошло  еще  не  очень   много
времени, и особых усилий для  придания  больнице  праздничного
вида не требовалось. Тем не менее, руководство и персонал  МЦБ
подошли  к  этому   вопросу   со   всей   ответственностью   и
прилежанием. Каждый готовился к этому дню на  совесть,  в  том
числе и сам виновник торжества. Но если  у  всех  остальных  с
предстоящей  церемонии  были  связаны  исключительно   светлые
эмоции, то на душе у лидера Спасателей скребли  кошки,  причем
по мере приближения знаменательной даты всё сильнее и сильнее.
     Это беспокойство не имело физической подоплеки, поскольку
разработанная специалистами фармакологического  отделения  МЦБ
при     непосредственном     участии     Милдред     программа
медикаментозного лечения с активным привлечением стимулирующих
средств позволила в предельно сжатые  сроки  восстановить  все
функции его организма, разве что сломанная нога  иногда  ныла.
Не  было   оно   связано   и   с   оставшимися   невыясненными
обстоятельствами дела.  Его  друзья  довели  расследование  до
конца и узнали  все,  вплоть  до  имен  подкупленного  Мауизой
Стретчер сотрудника местного почтового  отделения  и  мастера,
поддавшегося на щедрые посулы и построившего  гроб  с  двойным
дном, а доктор Стоун с коллегами, в  свою  очередь,  прояснили
все вопросы,  связанные  с его и  Гарольда Кошелька спасением.
Даже  невероятная   история  с   переливанием   крови получила 
простое  и  гениальное  объяснение  -  фономелковатор Нимнула. 
Хотя в телах друг друга Спасатели  провели меньше часа и после 
этого   вернули   себе    прежний   облик,   этого   оказалось
достаточно,  чтобы  в  их  организмах  произошли   необратимые
изменения. Не такие радикальные, какими теоретически могли  бы
быть,  но  достаточные   для   того,   чтобы   Дейл   оказался
единственным из живущих на свете бурундуков, который мог  быть
донором крови для Чипа. Конечно, Гайка или Рокфор также  могли
ими быть, но в тот момент никому и в голову  не  могло  прийти
сверять кровь Чипа с образцами, взятыми у мышей.  Это  сделали
гораздо позже, с  подачи  первым  вспомнившего  о  той  давней
истории Дейла, и все стразу встало на свои места.
     Но несмотря на все эти полученные  им  самим  или  кем-то
другим ответы, покоя Чип не находил. Да и не мог  найти,  ведь
природа  треволнений  была  совершенно  иной,  непосредственно
связанной с возвращением домой. Нет, разумеется, он всей душой
истосковался по дому и считал часы и минуты до момента,  когда
снова увидит ставшее  родным  крыльцо  Штаба  Спасателей.  Его
волновало не то, что ждало впереди,  а  то,  что  он  оставлял
позади. И речь в данном случае, понятное дело, шла вовсе не  о
гипсовой повязке и не о палате ╬6, куда  его  перевели  десять
дней назад, уже на третий день после прихода в сознание...
     "Как она воспримет? Что скажет? Что сделает?.."
     Еще вчера его  товарищи  забрали  книги  и  последние  из
писем,  а  сегодня  Чип  целое  утро  прибирался,  не  столько
подготавливая палату к  приему  следующего  пациента,  сколько
готовя самого себя к уходу из нее. Сейчас на одеяле и пледе не
было ни складочки, костыли были вставлены в  гнезда  держателя
точно под прямым  углом,  а  металлические  детали  инвалидной
коляски вычищены до блеска. Но легче не становилось. Наоборот,
теперь, когда его с больницей  ничего  не  связывало  в  плане
физическом, груз пережитых в этих  стенах  волнений  и  эмоций
стал казаться еще более неподъемным.
     "Как мне сказать ей об  этом?  Какими  словами?  Есть  ли
вообще  слова,  которыми  можно  описать  мой  поступок?   Мое
предательство?.."
     "Нет, это не предательство! Это твой долг!  Перед  ней  и
перед самим собой, вот что это такое!"
     Сунув руку в правый внутренний карман, Чип нащупал уголок
хранившейся там фотографии. Он мог не доставать её,  поскольку
и так помнил каждую линию и каждую точку. Всю последнюю неделю
он, можно сказать, неотрывно смотрел на нее, вынимая буквально
в ту  же  секунду,  как  навещавшие  его  каждый  день  друзья
переступали порог палаты. Он снова и снова, когда мысленно,  а
когда и вслух просил прощения. У снимка - за то,  что  за  все
эти дни так ни разу о нем и не вспомнил. У той,  что  была  на
нем  изображена  -  за  то,  что  оказался  слаб  и   поддался
наваждению.  Да,   именно   наваждению,   которое   исподтишка
подступало маленькими, незаметными глазу  и  слуху  шажочками,
чтобы потом, в палате, подчинить его себе всего без остатка. И
которое так же вдруг и без  следа  развеялось  от  первого  же
касания к рассыпавшимся по его груди золотым волосам...
     "Но поймет ли она? Простит ли? Разве можно такое  понять,
а уж тем более простить?"
     Он специально отложил разговор с  Милдред  до  последнего
момента, надеясь, что уже сама обстановка дня выписки  придаст
ему уверенности. Теперь он жалел об этом, потому что одно дело
- обычный день, вдруг оказавшийся печальным, и совсем другое -
омраченный праздник. Он видел  энтузиазм  украшавших  больницу
сотрудников и рвение  Милли,  которую  доктор  Стоун  назначил
ответственной за подготовку церемонии выписки,  и  которая  из
шерсти вон лезла, чтобы  сделать  этот  день  праздником.  Его
праздником. И у Чипа просто сердце кровью обливалось, когда он
слышал её бойкую, пересыпанную звонким смехом речь,  прекрасно
понимая, что в этот день им обоим будет не до смеха...
     Вздохнув, Чип нахлобучил шляпу и направился к  дверям.  С
этим он уже ничего не поделает, а отсидка в палате  не  только
ничего не даст, а наоборот,  всё  испортит.  Всё  уже  решено,
другого пути нет, а если есть, то он никому  не  известен.  Он
должен это сделать, и он это сделает.
     До   начала   торжественного   общебольничного   собрания
оставалось еще много времени,  и  остальные  Спасатели  должны
были быть в Штабе. Милдред, напротив, давно была  в  больнице,
наблюдая за последними  приготовлениями.  Когда  Чип  вышел  в
коридор, она  как  раз  направляла  и  организовывала  процесс
развешивания сплетенных из червленых и лазурных  лент  гирлянд
над дверями отделения реабилитации. Традиционные цвета команды
Спасателей были повсюду - на стенах,  на  потолке,  на  ручках
дверей.  Шторы  на  окнах  в  коридорах  и  те   поменяли   на
двухцветные с золотой, как молния на их эмблеме,  каймой.  Чип
считал  такое  рябящее  в  глазах   изобилие   перебором,   но
благоразумно  держал  свое   мнение   при   себе,   не   желая
расстраивать вложивших в это дело душу сотрудников МЦБ. Таких,
как те четверо,  что  усердно  стучали  молотками  под  чутким
руководством Милли, которую Чип ввиду её занятости не надеялся
и, если честно, не хотел  встретить  так  скоро.  Что  ж,  как
говорится, от судьбы не уйдешь...
     - Доброе утро, Милли! -  громко  поздоровался  он,  чтобы
перекрыть стук молотков. Напрасно, как выяснилось, потому  что
как раз в эту секунду медработники закончили забивать  гвозди,
что привело к небольшому звуковому конфузу.
     - Привет,  Чип!   И  незачем  так   орать!   -   прыснула
бурундучиха. Её смех и улыбки монтажников-любителей  заставили
Чипа  искренне  захотеть  провалиться  сквозь  землю.  Но  пол
вопреки  ожиданиям  не  разверзнулся,  и  бурундуку   пришлось
продолжать разговор.
     - Действительно... Послушай, Милли,  я  понимаю,  у  тебя
полно дел, но... но нам с тобой надо поговорить.
     - Да, Чип, ты прав, - Милдред на секунду опустила  глаза.
- Надо.
     "Вот как! Она тоже ждала этого разговора...  Что  ж,  тем
лучше!" - подумал Чип и махнул рукой за спину.
     - Не возражаешь, если мы...
     - Да, разумеется! Ребята,  продолжайте  без  меня,  потом
переходите в реанимацию. Там уже всё готово. Справитесь?
     - Всё   будет  в  лучшем   виде,   Старшая   Милдред!   -
отсалютовали работники и  снова  застучали  молотками,  а  Чип
повел Милли в свою палату. Вообще-то он уже не планировал туда
возвращаться и разговаривать с ней собирался в  другом  месте.
Но сейчас был  вынужден  признать,  что  вряд  ли  можно  было
придумать более подходящее место для  расставания  с  прошлым,
чем палата, которая за проведенные в ней в общей сложности три
недели стала казаться такой же привычной, как  его  комната  в
Штабе. И как бы скептически лидер Спасателей ни  относился  ко
всякого рода суевериям и мистике, он не мог не  отметить,  что
была во всем этом своя неумолимая логика...
     - Входи, -  сказал  Чип,  пропуская  Милдред  в  комнату.
Закрыв дверь, он повернулся к ней и  где-то  с  минуту  просто
разглядывал. Не только  потому,  что  никак  не  мог  решиться
перейти к словам и делу, а еще и  потому,  что  было,  на  что
засмотреться. Все-таки Милли была действительно очень красива,
даже в этом простом белом халате, местами запачканном  краской
и  штукатуркой,  с  красноватыми  пятнами  извечной  кирпичной
крошки на воротнике. Но даже сейчас,  когда  она  была  совсем
рядом, Чип  не  чувствовал  ничего  из  того,  что  чувствовал
раньше, в этой ли  палате  либо  на  прогулках.  Чего-то,  что
ощущаешь сердцем, и что так трудно  передать  словами.  Сейчас
Чипу предстояло такие слова подобрать...
     - Те рабочие в коридоре назвали тебя  "Старшая  Милдред".
Знаешь,  тебе  это  звание  очень  идет!  -  как  можно  более
непринужденно  произнес  бурундук,  решивший  начать  путь   к
внутреннему с внешнего.
     - Спасибо, Чип! - на щеках Милли заиграл легкий  румянец.
- Это с легкой  руки  доктора  Стоуна  так  прицепилось.  Если
честно, я не очень понимаю, зачем он поручил мне  этот  "общий
надзор". Наши мастера лучше меня знают,  что  делать,  ведь  я
все-таки не декоратор,  а  медсестра,  пусть  и  в  бессрочном
отпуске, и кому, как не Стоуну об этом знать. Но  на  все  мои
попытки заговорить о восстановлении меня в  прежней  должности
он отвечает уклончиво и тут же переводит  разговор  на  другую
тему... Вот скажи мне, как сыщик, что это может означать?
     - Думаю, он темнит.
     - Ну, допустим, до этого я и сама догадалась!
     - В таком случае, рискну  предположить,  что  он  готовит
тебе приятный сюрприз, - сказал Чип, стараясь  изо  всех  сил,
чтобы голос звучал уверенно и  ровно,  ничем  не  выдавая  его
волнений. Ведь заготовленный  им  сюрприз  приятным  никак  не
назовешь...
     - Приятный? Ты уверен?
     - Насколько я успел  узнать  доктора  Стоуна,  неприятные
сюрпризы не по его части, - бурундук на  миг  отвел  глаза  и,
глубоко вздохнув, перекинул мостик от, говоря  беспристрастным
языком шахмат, дебюта к миттельшпилю, - а, скорее, по моей.
     - Вот как? - Милли удивленно подняла брови. -  Интересно,
что ты об этом заговорил, ведь я могу сказать  о  себе  то  же
самое...
     - Не знаю, о чем ты, и,  поверь,  сейчас  это  не  важно,
потому что сейчас я хочу сказать тебе одну очень важную вещь.
     - Ну, если так, -  медсестра  немного  растерянно  повела
плечами, - может, будет лучше...
     - Да, давай присядем! -  Чип  помотал  рукой  в  воздухе,
окидывая ищущим взглядом интерьер, но за время его  отсутствия
второй  стул  в  палате  не  материализовался,  а  садиться  в
инвалидную коляску или, тем более, предлагать её Милли не было
такой уж привлекательной идеей. Поэтому он неохотно указал  на
кровать и, когда бурундучиха села,  опустился  на  самый-самый
краешек, чтобы сделать ситуацию максимально отличной  от  той,
что едва не закончилась  несостоявшимся,  но  до  сих  пор  не
дававшего ему покоя поцелуем.
     - Послушай, Милли, - медленно начал он. - Я знаю  как  ты
ко мне относишься. Знаю, что ты  считаешь  меня  первоклассным
детективом, и я искренне  благодарен  тебя  за  такую  лестную
оценку, которой я, право, не заслуживаю...
     - О чем ты, Чип? -  округлила  глаза  Милдред.  -  И  это
говоришь  ты,  распутавший  такое  дело!  Да  ты   не   просто
первоклассный, ты великий детектив! Ты...
     - Нет, Милли, не великий. Великий детектив не  сделал  бы
ни одной из тех действительно страшных ошибок, которые  сделал
я. Я много думал обо всем этом и,  честно  тебе  скажу,  я  не
понимаю,  как  эта  история  вообще  могла  закончиться   хоть
сколько-нибудь  хорошо.  Объяснить  это  можно  только  одним.
Тобой. Тобой и твоей помощью. Прости, что порой я вел себя  по
отношению к тебе не как джентльмен, а как  последний  негодяй.
Прости,  что  заподозрил  тебя   сначала   в   том,   что   ты
перлюстрировала мою почту, а потом и вовсе в сговоре  с  целью
убийства мистера Гарольда. Прости меня, пожалуйста.
     - Уже давно  простила,  Чип!  В  ту  самую  секунду,  как
увидела тебя там, в библиотеке.  Я  еще  тогда  сказала  тебе,
помнишь?
     - Помню, Милли, - утвердительно кивнул бурундук. - Я  всё
прекрасно помню и, поверь мне, очень высоко ценю всё,  что  ты
сделала для меня и мистера Гарольда.  Мы  с  ним  твои  вечные
должники, Милли.
     - Да ну брось, Чип! Это был мой долг, моя работа...
     - Нет, Милли, это не так! Точнее, не только и не столько!
Твой подвиг выходит далеко за рамки медицины! Ты помогала  мне
вести расследование, ты с риском для жизни вернулась ради меня
в больницу и высидела под брезентом до самого конца. Я не могу
представить  себе,   чего   тебе   это   стоило,   могу   лишь
догадываться, и поэтому  еще  раз  повторяю:  ты  -  настоящая
героиня всей этой истории!
     - Ну что ты, Чип! Герой в этой истории только один -  ты!
В библиотеке ты был просто неподражаем. Я  не  знаю,  кто  еще
смог бы так  подробно  проинструктировать  меня  под  носом  у
ничего  не  подозревающих  преступников.  Ты  все  продумал  -
вентиляцию, гараж, код.  Даже  про  четыре  дня  сказал,  хотя
прекрасно знал, что они получат спутниковый сигнал и вернутся!
Все загодя просчитал! Просто потрясающе!
     - Как тебе сказать... - почесал затылок Чип. - Вообще-то,
я  придумал  все  это  только  после  слов  Спайви  об  отмене
авиарейсов в Индонезию, а наша спутниковая система еще ни разу
не использовалась по  прямому  назначению,  так  что...  Одним
словом, я не сильно преувеличивал, когда  говорил  про  четыре
дня.
     - Вот  как...   -  пробормотала  медсестра.  -  То  есть,
получается,  ты  сознательно...  Ты   с   самого   начала   не
рассчитывал...
     - Милли,  давай   не  будем  о  грустном!  -  перебил  ее
Спасатель. - Тем более, что все получилось лучше некуда, а  ты
так и вовсе оказалась на высоте! Друзья  мне  рассказали,  что
именно ты догадалась, что преступники запихнули меня  в  гроб.
Что именно ты не позволила врачам отключить меня от  приборов.
Именно ты настояла на том,  чтобы  кровь  Дейла  проверили  на
совместимость с моей... Всего не упомнишь, но  всё  это  -  не
работа, а нечто большее. То,  что  было  между  нами,  было...
чем-то гораздо большим. Для меня так точно...
     - Я понимаю, Чип, - потупилась бурундучиха. -  Поэтому  я
хотела сказать...
     - Постой, Милли! -  Чип  дотронулся  до  её  руки,  прося
прерваться. - Пожалуйста, прежде, чем что-то сказать...
     - Нет-нет! - возразила Милдред,  прижимая  пальцы  к  его
губам. - Позволь мне. Видишь ли...
     - Милли, это важно...
     - Это тоже важно, Чип! Для нас обоих!
     - Так в том то всё и дело...
     - Пожалуйста,  Чип!  Прошу,  выслушай  меня,  прежде  чем
сказать то, о чем потом пожалеешь!
     - Но  то  же  самое  могу  сказать  и  я...  -  продолжал
настаивать  Спасатель,  но   бурундучиха   с   такой   мольбой
посмотрела на него, что он притих  и  кивнул,  хотя  внутренне
весь сжался от предчувствия своей  очередной,  самой  страшной
ошибки...
     - Спасибо, Чип, - начала медсестра после небольшой паузы,
когда  убедилась,  что  бурундук  слушает.   -   Поверь,   мне
действительно тяжело говорить тебе это, потому что я знаю, что
тебе будет тяжело это услышать. Но я  должна,  просто  обязана
сказать это, поскольку всё, что было между нами, для меня тоже
значит очень и очень много. Ты...  Ты  самый  умный  и  смелый
парень, которого я когда-либо встречала. А еще ты очень добрый
и чуткий...
     - Милли, ты обо мне говоришь? После всего того, что я...
     - Да, Чип, именно после всего этого. Именно  после  того,
как  ты  упрашивал,  умолял  меня   всё   рассказать   о   том
стимуляторе. Обещал заступиться за меня, замолвить слово перед
доктором Стоуном, убедить его не выгонять меня.  Поверь,  если
бы я и вправду тайком ввела мистеру  Гарольду  стимулятор,  то
после твоих слов я бы непременно всё рассказала.  Ты  искренне
переживал за меня. Поэтому мне... в общем, мне стыдно,  что  я
тянула с этим так долго. Пожалуйста, пойми и... и прости меня.
Я знаю, как ты ко мне относишься и какие чувства  испытываешь,
и должна сказать, что ты заслуживаешь  таких  же  и  даже  еще
более сильных ответных чувств...
     - Милли, пожалуйста...
     - Но дело в том, что... - Милли тяжело вздохнула.  -  Что
как раз этого я сделать не  могу.  Я  не  могу  ответить  тебе
взаимностью, Чип. Потому что... Потому что я люблю другого.
     Чип ожидал чего угодно.  Истерики.  Плача.  Криков.  Даже
драки. Но только не такого.
     - Правда? - переспросил он. - Серьезно?
     - Да,   очень  серьезно,  -  подтвердила  бурундучиха   и
вскрикнула от неожиданности, когда Чип рассмеялся и  порывисто
обнял её.
     - Чип...
     - Боже, Милли! Ты... ты не представляешь, как я  рад  это
слышать! Ты себе просто не представляешь!
     - Правда? - теперь пришла  очередь  бурундучихи  задавать
глупые вопросы.
     - Правда, Милли!
     - Серьезно?
     - Конечно!
     - Надо же... - рассмеялась Милли и  густо  покраснела.  -
Знаешь, а я ведь так боялась этого разговора! Всё не  решалась
сказать тебе. Решила, что скажу сегодня, в  праздничный  день,
когда это не так болезненно воспримется, что ли...
     "Интересная логика..." -  чуть  было  не  ляпнул  Чип,  у
которого на этот счет были прямо противоположные  соображения.
Но вовремя сдержался, тем более, что после признания  Милли  с
его плеч свалилась такая гора, что в первую  секунду  бурундук
почувствовал,  что  взлетает.  Поэтому  он  спрятал  секундное
замешательство  за  широкой  улыбкой  и   еще   крепче   обнял
зардевшуюся пуще прежнего подругу:
     - Милли, у меня просто нет слов!  Я...  Я  был  готов  ко
всему,  но  не  к  этому!  Это...   это   просто   потрясающе,
великолепно, чудесно! Ты просто не представляешь, как я рад за
тебя! Скажи, я его знаю?.. Ой, прости, это твое  личное  дело,
это просто привычка дурацкая, ты же меня знаешь...
     Милли смущенно захлопала ресницами.
     - Знаю, Чип, и, более того,  считаю  тебя  своим  другом,
поэтому отвечу: да, ты его знаешь, причем очень хорошо!
     - Серьезно? И кто же это?
     - А ты не догадываешься?
     - Теряюсь в догадках!
     - Подумай, Чип! Ты же сыщик!
     - Милли, не томи, я сдаюсь!
     - Что-то быстро сдаешься! - Милдред укоризненно  поцокала
языком.  -  Хорошо,  так  уж  и  быть,  подскажу!  Его   зовут
Вашингтон!
     - Вашингтон? - переспросил Чип. - Я  знаю  только  одного
Вашингтона, но он человек и, к тому же, давно умер, так что...
Ты уверена, что я его знаю? В конце-концов,  я  далеко  не  со
всеми работающими в МЦБ бурундуками знаком...
     - С этим - знаком!
     - Не знаю, не знаю, - с сомнением покачал головой Чип.  -
Если уж на то пошло, я знаю только  одного  работающего  здесь
бурундука, да и тот...
     Он так и замер с отвисшей до уровня  кровати  челюстью  и
выпученными  глазами,  интуитивно  ощущая,  что  его  нынешнее
выражение  лица  составило  бы  достойную  конкуренцию   тому,
которое он видел в подземном гаража на лице проходившего  мимо
них...
     - Уоши... - сказал он. Правда,  из-за  плохо  слушающейся
нижней челюсти это прозвучало как "Оо-ы", но  Милли  поняла  и
так.
     - Да, Чип! Я  говорю  об  Уоши,  полное  имя  которого  -
Вашингтон Уильям Чиббит.
     - Боже... - пробормотал Чип. - Боже мой... Так  значит...
Так значит, он жив! А я после  слов  Таркла  подумал,  что  он
его...
     По лицу Милли пробежала тень.
     - Да, -  тихо  сказала  она,  -  я  тогда  тоже  об  этом
подумала. Этот... этот изверг избил его до полусмерти и бросил
в сточную канаву умирать. Но Уоши не умер, и посланная за мной
бригада "скорой помощи" привезла его сюда. Он почти две недели
был в коматозном состоянии,  но  выкарабкался,  а  сейчас  уже
поправился настолько,  что  даже  начал  понемногу  ходить.  А
первыми его словами после  пробуждения  были:  "Я  люблю  вас,
сестра Милдред..." Он то же самое сказал перед тем, как сунуть
мне свои ключи и броситься наперерез Тарклу,  чтобы  дать  мне
возможность уйти. То же самое, слово в слово...
     - Надо же... - покачал головой Чип. - Так вот  почему  он
так на тебя смотрел, а мне даже руки не  подал.  А  знаешь,  я
ведь приревновал тебя к нему, когда ты помогла ему с  мусором!
Честно!
     - Даже так... - Милдред смущенно захлопала  ресницами.  -
Ну... Мне приятно это слышать. Если честно, я сама  толком  не
понимаю, как так получилось, но... но наверное, так  и  должно
быть, когда любовь настоящая. Пусть он не такой, как  все,  но
он... он очень хороший,  добрый.  По-настоящему  добрый,  хотя
только одному Богу известно, через что  он  прошел  и  сколько
всего перенес. Ведь его никто никогда по-настоящему не  любил.
Кроме мамы,  которой  давно  нет  в  живых,  а  отец  от  него
отрекся...
     - Вот это да... - задумчиво  протянул  Чип,  почувствовав
себя как никогда виноватым. - Я ведь поначалу и впрямь  решил,
что он просто ненормальный, и чуть не скис, когда разговаривал
с ним через стену, чтобы послать за тобой. Его переспрашивания
и заикание так меня раздражали, что я просто не подумал о том,
что у него могут быть ключи  от  той  комнаты,  куда  положили
меня, и что он сам может освободить меня. А так я отправил его
прямо в лапы Тарклу, можно сказать, на  смерть...  Если  бы  я
подумал про ключи, всё было бы совсем по-другому,  и  тебе  не
пришлось бы с  риском  для  жизни  и  здоровья  пробираться  в
больницу и сидеть под брезентом. Вообще  бы  ничего  этого  не
пришлось бы делать.
     - Это точно... - пробормотала  бурундучиха,  подумав  про
отложенный в последний момент на тумбочку  шприц.  -  Но,  так
даже лучше, ты знаешь. Если  бы  ты  этого  не  сделал,  я  бы
никогда не узнала про чувства Уоши и... и  вообще...  Надеюсь,
ты не чувствуешь себя оскорбленным? В смысле, что я  предпочла
его тебе? Я понимаю, он не такой умный и  проницательный,  как
ты, но...
     - Боже, Милли, ну что ты такое говоришь? - Чип обнял её и
ободряюще погладил по спине. - Я очень рад за тебя и за  него!
Это без преувеличения самое сладостное поражение в моей жизни!
Это  действительно  очень  приятный  сюрприз,  хотя  и   очень
неожиданный.  Ведь,  согласись,   -   он   шутливо   подмигнул
бурундучихе, - по нему не скажешь, что его зовут Вашингтон.
     Милли улыбнулась, но не так весело, как того хотелось  бы
Чипу.
     - Да, не скажешь. Я сама случайно  узнала.  Он  же  везде
значился, как Уоши.
     - Почему? Он скрыл свое имя?
     - Нет,   не  скрыл.  Просто  при  приеме  на  работу  его
спросили, как его звала  мама.  Так  и  спросили,  решив,  что
вопрос "Как твое имя?" окажется для него слишком сложным. Он и
ответил: "Уоши". А если бы его спросили иначе, он бы  ответил:
"Вашингтон Уильям Чиббит".  Его  просто  надо  было  правильно
спросить, а не  причислять  сходу  к  тупицам,  которые  могут
ответить только на вопросы для детей. Но  разве  кто-то  будет
утруждать себя  поиском  правильного  вопроса  при  общении  с
простым уборщиком, чей удел - мусор, тряпки, швабры...
     - И ведра, - вполголоса добавил Чип, повернувшись к  окну
палаты. Потом посмотрел на изголовье кровати, снова на окно  и
после нескольких таких чередований наконец спросил:
     - Слушай, а вы с ним случайно не говорили о том случае  с
ведром? А то мне отчего-то кажется...
     Щеки Милли сделались совершенно пунцовыми, и все  вопросы
и сомнения отпали сами собой.
     - Да, он специально это сделал, когда увидел,  что  мы...
Как ты догадался?
     - Скажем так, у меня в этом деле есть некоторый опыт... -
ответил Чип с чуть менее веселой  усмешкой,  чем  до  того.  -
Ладно, Милли, что-то мне кажется, что я тебя и так сверх  меры
задержал...
     - Брось,  Чип!   Как  я  уже  говорила,   все   прекрасно
справляются и  без  моих  указаний,  причем  мне  всё  сильнее
начинает казаться, что у них даже лучше получается, когда я не
кручусь у них под ногами.
     - Разумеется, а как же иначе? -  хохотнул  Чип.  -  Разве
можно думать о работе, когда рядом стоит такая красавица?
     - Ой, да ладно... - сконфуженно отмахнулась Милдред.
     - Нет, правда! Если бы не ты, я бы умер  от  тоски  серых
больничных будней!
     - Перестань, Чип! - Милли игриво стукнула его кулачком  в
плечо. - Знаю я твои  "серые"  будни!  То  аспирин  на  голову
упадет, то в гроб  с  хлороформом  положат!  Лично  мне  таких
будней хватит до конца жизни, поэтому предлагаю  тебе  идти  в
зал и готовиться к празднику! Что скажешь?
     Бурундук рассмеялся.
     - Ты не поверишь, но у меня самого все эти  тайны  уже  в
печенках сидят! Поэтому я не буду говорить загадками, а просто
скажу "да" и пойду за тобой, куда скажешь!
     - В таком случае, пошли! - сказала Милдред,  вскакивая  с
кровати и направляясь  к  двери.  Чип  поспешил  следом  и,  в
последний раз окинув взглядом одиночную палату ╬6,  в  которой
провел в общей сложности почти три недели, покинул её, на этот
раз уже насовсем.

                            * 2 *

     - ...Ну и в заключение, так сказать,  повседневной  части
нашего собрания, я хотел бы еще раз  поблагодарить  всех  вас,
без кого эта больница не просуществовала бы  и  недели!  Ведь,
как правильно  сказал  в  своем  выступлении  мистер  Гарольд,
никакие  деньги  не  могут  сделать  то,  что  может   сделать
подлинный энтузиазм и искренняя преданность общему делу!..
     - Ну где, где они, где?!  -  то  и  дело  повторял  Дейл,
нервно поглядывая  то  на  ведущие  за  кулисы  двери,  то  но
стоявшего на трибуне доктора Харви Стоуна, то на  заполонивших
зрительный  зал  сотрудников  и  пациентов  Малой  Центральной
больницы,  уже  начинавших  откровенно  скучать   в   ожидании
завершения   формальной   прелюдии   и    начала    собственно
торжественной части  мероприятия.  Которая  теперь  вынужденно
откладывалась  из-за  отсутствия  обещавшихся   "скоро   быть"
Рокфора и Вжика, которые полчаса назад отлучились "по  важному
делу" и до сих не объявлялись.
     - Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! - продолжал
красноносый бурундук. - Вот я как чувствовал,  что  надо  было
наши вибропередатчики с собой захватить!
     - Дейл, не стоит так нервничать, - тронула его  за  плечо
Гайка. - Они же  сказали,  что  идут  к  "Крылу",  которое  мы
оставили на крыше. Дорогу они знают, лифт здесь  быстрый,  так
что никаких проблем я не вижу!
     - Зато я  вижу!  У  бедного  Харви  уже  словарный  запас
иссякает!
     - Хорошо, что церемонию ведет он, а не ты! -  не  упустил
возможности подначить товарища Чип. - Ты бы начал  повторяться
уже на пятой минуте!
     - Не начал бы!
     - Начал бы!
     - Не начал бы!
     - Начал бы!
     - Не начал бы!..
     Их спор прервала открывшаяся  со  скрипом  позади  друзей
дверь, из которой появились разодетые в пух и  прах  Рокфор  и
Вжик.  В  строгих  матово-черных  фраках,   сияющих   белизной
рубашках  и  высоких  блестящих  цилиндрах   они   по   уровню
официозности ничуть не уступали директору МЦБ  и  сидевшим  за
столом у трибуны Гарольду Кошельку Третьему и  Перри  Натсону,
также одевшим свои лучшие костюмы. Что, впрочем,  не  помешало
Дейлу наброситься на них с раздраженной критикой.
     - Рокки, Вжик! Где вы пропадали? Мы уже все тут извелись!
Неужели нельзя было переодеваться быстрее?
     Вжик  прожужжал   нечто   неразборчиво-отрицательное,   а
австралиец, назидательно постучав пальцем по  полям  цилиндра,
пробасил:
     - Конечно, нет, малыш!  Такой  день,  как  сегодня,  надо
встречать во всеоружии! Все-таки не каждый день нашего Чипа из
больницы выписывают!..  Э-э-э,  в  смысле,  и  слава  Богу!  -
поспешил исправиться он, когда Гаечка  одарила  его  одним  из
своих фирменных хмурых взглядов. - Но  ведь  никто  не  станет
спорить,  что  он  этот  праздник  заслужил,  а  значит,  надо
соответствовать!
     Спорить никто не стал, тем более, что  соответствовать  и
впрямь было чему. На общебольничные собрания и так  полагалось
приходить при параде, а сейчас случай был и вовсе особый,  так
что  не  только  первые  лица  МЦБ,  но   и   все   сотрудники
принарядились. Форменные сорочки медбратьев и халаты медсестер
сияли белизной, а  выделяющиеся  на  их  фоне  яркими  пятнами
отдельные   скопления   пепельно-серых   рубашек    санитаров,
небесно-голубых  пижам   пациентов   и   темно-синих   тужурок
технического  персонала  делали  зал   похожим   на   покрытую
разноцветными заплатами скатерть. Конечно, не такую красочную,
как толпа приверженцев  Культа  Колы  после  массовых  содовых
возлияний  и  обливаний,  но  именно  отсутствие  аляповатости
придавало   этому   собранию   особую   торжественность,    не
разнузданную, а степенную.
     Впрочем, недостатка в  красочности  никто  не  испытывал,
недаром ведь несколько бригад рабочих под руководством Милдред
трудились  почти  неделю.   Ярким   во   всех   смыслах   тому
подтверждением были щедро развешанные по всему залу червленые,
лазурные и золотые ленты. Их многоцветный поток, бравший  свое
начало  от  повешенных  в  дальних  углах  зала   компьютерных
колонок, плавно растекался по  стенам  и  потолку,  постепенно
сходясь к  закрепленному  высоко  над  сценой  вырезанному  из
цельного куска  фанеры  символу  команды  Спасателей.  Контуры
овала, букв и  молнии  были  выложены  соответствующего  цвета
лампочками, готовыми зажечься по первому сигналу, которого все
так долго ждали, в первую очередь Дейл. Но после слов  Рокфора
он весь как-то сник и, бросив затравленный взгляд на  нарядных
медработников в первых рядах,  совершенно  потерянным  голосом
пробормотал:
     - Что-то мне резко стало как-то не по  себе...  Рокки,  у
вас там запасного фрака случайно не  осталось?  А  то  выгляжу
как...
     - ...пугало? - язвительно подсказал Чип.
     - Вот я тебе! - взвился Дейл, но  тут  же  снова  сник  и
стыдливо поддел когтем петельку на своем простецком свитере. -
Хотя... Ну, скажем...
     - Возьми, Дейл!  -  сказала  Гайка,  снимая  свою  летную
куртку. Такую же, как у Чипа, но более плотную  и  темную,  на
фоне её золотых волос вообще выглядевшую  черной.  Никогда  не
видевшим её раньше бурундукам она пояснила, что это куртка  её
отца, и прежде она никогда не надевала её, потому что это  был
единственный оставшийся у нее предмет  одежды,  который  носил
сам Гиго, а еще потому, что это была парадная куртка,  которую
её  отец  одевал  на  праздники  и   различные   торжественные
мероприятия,  например,  на  церемонию  награждения   призеров
Международных Авиагонок среди Грызунов. Сегодня она её  надела
и сейчас протянула Дейлу, оставшись в темно-бирюзовом платье с
открытым воротником и  большими  песочного  цвета  пуговицами,
которое  так  ей  шло,  что  просто  глаз  было  не  оторвать.
Неудивительно, что  Дейл  так  и  замер  в  позе  памятника  с
протянутой рукой и  пришел  в  движение  только  тогда,  когда
потерявший терпение Чип накинул ему куртку на  голову.  Демарш
друга вызвал в душе большеносого бурундука целую бурю  эмоций,
которая неминуемо привела  бы  к  очередной  стычке,  если  бы
доктор Стоун не провозгласил, указывая в их сторону:
     - ...А теперь - момент, которого все мы так долго и очень
нетерпеливо ждали! Пришло время пригласить на эту  сцену  тех,
без кого это собрание носило бы не  праздничный,  но  траурный
оттенок, а история нашей больницы могла прерваться, так толком
и не начавшись. Я прошу вас, коллеги,  поприветствовать  наших
героических друзей! Встречайте! Команда Спасателей!
     Громкий стук рубильника, включившего  освещение  сцены  и
подсветку символа Спасателей, бесследно  растворился  в  громе
аплодисментов. Застегнув куртку и кое-как запихнув под нее низ
свитера, Дейл вприпрыжку поспешил  за  остальными,  размахивая
руками во все стороны и хлопая над  головой  в  ладоши.  Гайка
прыснула и толкнула  Чипа  локтем,  кивая  на  Дейла,  но  тот
демонстративно  закрыл  лицо  рукой  и  избегал  смотреть   на
скачущего по сцене друга.  Измученная  же  официозом  публика,
наоборот, очень тепло встретила его эскапады,  и  аплодисменты
стали громче и дружнее. Первые лица  МЦБ  также  засмеялись  и
стали хлопать, и даже неулыбчивый по  натуре  Натсон  не  смог
сдержать улыбки. Когда приветствие закончилось, Стоун  уступил
место  на  трибуне  Гарольду   Кошельку   Третьему,   который,
откашлявшись и подняв микрофон, обратился к присутствующим:
     - Ну что ж, как говорится, не  прошло  и  получаса,  а  я
снова  стою  перед  вами  на  этой  трибуне.  Повод,   правда,
несколько иной. Всё это время  мы  говорили  о  наших  будущих
проектах и о том, что смелым покоряются любые  высоты.  Ну,  а
когда смелость подкреплена материально, то  и  подавно.  Но  и
этого порой бывает недостаточно. Ведь деньги и решимость ничто
без главного. Без цели.
     Хотя Гарольд Кошелек пришел в сознание раньше  Чипа,  его
ослабленный возрастом организм до  сих  пор  не  оправился  от
перенесенного отравления. Моторика восстанавливалась медленно,
и, несмотря на усилия врачей, некоторые мускулы до сих пор ему
не повиновались. Особенно это  бросалось  в  глаза,  когда  он
говорил, и в такие моменты  его  рот  выглядел  как  отдельный
видеофрагмент, наложенный  на  статическую  картинку.  Зрелище
было не самое приятное, но никто не  улыбался  в  кулак  и  не
кривился.  Не  потому,  что   скрывали   эмоции   под   маской
вежливости, опасаясь нагоняя,  а  потому,  что  не  понаслышке
знали о том, что ему пришлось пережить. Поэтому даже  в  таком
состоянии он был примером безграничной воли  к  жизни,  лишний
раз доказывая, что для сильных духом в этом  мире  нет  ничего
невозможного.
     - Именно этому я посвятил бoльшую часть  своей  жизни.  Я
говорю о поисках цели.  Настоящей,  высокой  цели,  на  службу
которой  не  стыдно  поставить  накопленное  твоими   предками
состояние, и которая настолько эфемерна, что уловить её  очень
непросто, и еще сложнее - избежать при  этом  ошибки.  Вы  все
прекрасно знаете историю с  Культом  Колы,  и  мне  нет  нужды
пересказывать её вам сейчас. Скажу одно - это была моя ошибка.
Я ошибся, поскольку выбрал очень  легкую  цель.  Запузыривание
всех моих денег и  сыра  не  требовало  ни  большого  ума,  ни
тяжкого труда. Именно это меня и подкупило. Да, как ни  стыдно
в этом признаваться, именно показная  легкость  избавления  от
денег  и  связанных  с  ними  бременем  поиска  наилучшего  им
применения привели меня в ряды Культа. И должен сказать, после
этого я  действительно  почувствовал  себя  лучше.  Всё  стало
гораздо проще.  Даже  не  проще,  а,  как  я  сейчас  понимаю,
примитивнее. Но тогда я  был  действительно  счастлив,  ощущая
себя как никогда прежде свободным. Прошу прощения за  то,  что
повторяюсь, но эта была примитивная, ни к чему не  обязывающая
свобода.  Однако  она  меня  настолько  устраивала,  что   без
посторонней помощи я бы ни за что не вырвался из этого  пускай
сладкого, но рабства. И помощь пришла. Я был  спасен.  Вы  все
прекрасно знаете, кем.
     Он замолчал,  давая  дорогу  новому  взрыву  адресованных
Спасателям аплодисментов. Зардевшиеся от похвал пятеро  героев
смущенно  улыбнулись  и  отвесили  аудитории  дружный  поклон,
заслужив  еще  одну  порцию  оваций.  Гарольд  Кошелек   также
поаплодировал им и вновь повернулся к  залу,  который  тут  же
обратился в слух.
     - Эта история  стала  для  меня  переломным  моментом.  Я
понял, что простых путей не  существует,  а  те,  что  кажутся
такими, ведут в мышеловку. Еще  я  понял,  что  свою  цель  ты
должен найти сам, и только она одна может  быть  настоящей,  и
только путь к ней и  достижение  её  могут  принести  истинное
счастье. Тяжелое, выстраданное счастье...
     "Это  точно..."  -  подумала  Гаечка.  Кому-кому,  а   ей
действительно пришлось пройти  через  очень  и  очень  многое,
чтобы найти свой путь и свое счастье.  Ей  довелось  совершить
самоубийственный  полет  в  самое  сердце  пылающего  ледового
дворца, услышать страшные новости о её друзьях от выжившего  в
катастрофе Спарки и послушать оставшийся от Дейла диск  группы
"A-Kha" в темной гостиной осиротевшего Штаба. Ей  понадобилось
пережить уход Чипа и его превращение в Вейдера, чтобы  понять,
насколько дорог ей подлинный  Чип.  Ей  пришлось  заглянуть  в
глаза раздавленного смертью Моргана Дейла, чтобы осознать, что
без его жизнерадостности её мир становится  гораздо  холоднее.
Она должна была решить, что они отвергли её, чтобы  признаться
Рокки и самой себе, что любит их больше всего на свете, и  что
они для нее больше, чем коллеги, напарники и  друзья.  Гораздо
больше...
     - ...Сейчас,   друзья  мои,  -  продолжал  тем   временем
Гарольд, - когда  я  оглядываюсь  на  пройденный  путь,  когда
озираюсь и вижу вас и себя  в  этих  стенах,  я  понимаю,  что
счастлив. По-настоящему счастлив...
     Изобретательница посмотрела на стоящих рядом  друзей.  Те
очень внимательно слушали выступающего, но  вмиг  заметили  её
взгляд и заулыбались. Мышка улыбнулась им в  ответ  и  поняла,
что чувствует себя точно также, как и меценат.  Что  она  тоже
по-настоящему счастлива, как может быть счастлив лишь тот, кто
раз и навсегда сделал свой выбор и точно знает, что не ошибся.
И хотя время от времени её посещала мысль  о  том,  что  своим
выбором она лишила возможности сделать  то  же  самое  Чипа  и
Дейла, с каждым днем она всё больше  убеждалась,  что  это  не
так, и что этого  попросту  быть  не  могло.  Ведь  невозможно
лишить возможности  выбора  тех,  кто  этот  выбор  уже  давно
сделал...
     - И именно сейчас я как никогда  четко  осознаю,  что  за
мной имеются долги. Оставшиеся неоплаченными долги, которые  я
хочу отплатить сейчас, в вашем присутствии. Прошу вас, дорогие
Спасатели, подойдите к трибуне!
     Выполнив просьбу,  члены  команды  остановилась  на  краю
сцены, с интересом поглядывая то на выступающего, то  на  пять
завернутых  в  бордовую  подарочную  бумагу  пакетов,  которые
Натсон доставал из большой коробки  и  раскладывал  в  ряд  на
столе.
     - Мистер Гарольд, это лишнее... - начал Чип, указывая  на
свертки, но меценат взмахом руки остановил его.
     - Отнюдь, мистер Чип! Совсем  напротив.  Я  ведь  не  зря
говорил о своем пути к счастью и о неоплаченных долгах.  После
истории с Культом Колы я так и не поблагодарил вас за то,  что
вы сделали, по той простой причине, что сам тогда всего  этого
не осознавал. Сейчас я  это  осознал.  К  большому  сожалению,
раньше мне всё никак не удавалось встретиться с вами и сказать
вам это. То мне дела мешали, то  вас  в  городе  не  было.  Но
теперь, после того, как  вы  спасли  мою  жизнь  не  только  в
фигуральном, но и в прямом  смысле,  я  постараюсь  наверстать
упущенное. Я прекрасно знаю, что вы и ваша  команда  работаете
безвозмездно. Поэтому прошу  вас  рассматривать  эти  скромные
дары не как плату за сделанное вами добро, которое попросту не
имеет денежного  эквивалента,  а  как  подарок  на  Рождество,
которое мы с вами, так сказать, проспали, и  как  жест  доброй
воли от лица всего нашего  сообщества,  которое  разоблаченные
вами бандиты...
     Последнее  слово  он  буквально  выстрелил  и   ненадолго
прервался, чтобы успокоиться. Его парализованное ядом лицо  не
могло в полной мере отразить его чувства,  но  огонь,  которым
горели  его  ставшие  похожими  на  две  лучины   глаза,   был
содержательней самой богатой мимики.
     - Да, бандиты, другого слова и не подберешь...  Так  вот,
они хотели не просто обокрасть наше сообщество, но лишить  его
будущего.  Вы  не  позволили  этому  случиться,  и  все  мы  в
неоплатном долгу перед вами. Всеми вами. Но в первую очередь -
перед вами, мистер Чип!  Вы  -  настоящий  герой  и  достойный
продолжатель дела великих сыщиков-грызунов прошлого!  Поэтому,
думаю, этот небольшой сувенир  сослужит  вам  хорошую  службу!
Пожалуйста, Перри!
     - С удовольствием, мистер Кошелек! - ответил тот и,  взяв
крайнюю справа коробку, передал  её  своему  клиенту,  который
торжественно  вручил  её  лидеру  Спасателей.   Чип   развязал
ленточку и обнаружил под оберточной  бумагой  покрытый  черным
лаком квадратный  футляр  с  нарисованной  на  крышке  золотой
краской подзорной трубой.
     - Господи! - вырвалось у заглянувшей  другу  через  плечо
Гайки. - Это клеймо  Карлмауса  Цойсса,  величайшего  мышиного
мастера-оптика!
     - Ничего   себе...  -  пробормотал  Чип.  -   Цойссовская
оптика... Это же... Это же целое состояние, мистер Гарольд!  Я
не могу такое принять!
     - Можете, мистер  Чип!  И  примете.  А  не  то  я  сильно
обижусь! - возразил меценат, отстраняя  рукой  протянутый  ему
футляр, и как мог хитро сощурился.  -  И  потом,  вы  даже  не
знаете, от чего пытаетесь отказаться! Откройте футляр, уважьте
старика!
     Чип посмотрел на друзей, прося совета. Те переглянулись и
молча кивнули. Получив их немое  согласие,  бурундук  повернул
позолоченную защелку...  и  чуть  не  выронил  футляр,  увидев
лежащую на  бархатной  подложке  лупу  со  складной  ручкой  и
колесиком на боку  оправы  для  регулировки  расстояния  между
линзами, заигравшими в свете разноцветных ламп всеми оттенками
благородного фиолета.
     - Господи!   -  ахнула  Гаечка.   -   Это   же   "Частный
детектив-5000" с подсветкой, проецируемой на линзы  масштабной
линейкой и лазерным дальномером!
     - "Частный  детектив-5000"...  -  пробормотал  Чип.  -  Я
даже... Я просто...
     - Рад, что  вам  понравилось,  мистер  Чип!  -  улыбнулся
меценат. - Не буду говорить казенные фразы вроде  "владейте  и
распоряжайтесь с умом", ибо в  вашем  случае  это  напоминание
явно лишнее! Еще раз благодарю вас и вашу команду за всё,  что
вы сделали для меня и всех грызунов этого города!
     Пожав   под   гром   аплодисментов    руку    по-прежнему
пребывавшему в некоторой прострации Чипу, Гарольд Кошелек взял
у   Натсона   второй   пакет   и   обратился   к    заворожено
рассматривавшему подарок друга Дейлу.
     - Теперь вы, мистер Дейл!
     - Я?! Правда?! -  большеносый  бурундук  аж  подскочил  и
одним прыжком оказался возле трибуны. - Это мне, да?!
     - Вам, мистер Дейл!
     - Ух, ты! Ух ты! -  разволновавшийся  Спасатель  разодрал
пакет, в котором обнаружился точно такой же футляр. - Ого! Тут
тоже стоит знак мастера Цойсса! У меня тоже будет лупа!  Я  её
помощью я выжгу на нашем дереве...
     - Даже не знаю, как вам  это  сказать,  -  развел  руками
Гарольд Кошелек, - но там не совсем лупа... Однако я более чем
уверен, что содержимое футляра понравится вам еще больше!
     Уже видевший себя  супервыжигателем  по  дереву  бурундук
скептически фыркнул, но вскрытие показало, что мистер  Кошелек
попал не в бровь, а в глаз. В два глаза, поскольку  в  футляре
оказались очки. Очень стильные и очень темные очки с  фигурной
оправой, которая мало того, что была подогнана специально  под
форму головы бурундуков, так  еще  и  встроенные  разноцветные
светодиоды имела.
     - Боже, Боже,  Боже...  -  лепетал  Дейл,  еле  удерживая
дрожащей  рукой  коробку  с  подарком,  а  второй  тряся  руку
Гарольда.  -   "Заводила-бурундук"   в   варианте   "Лихорадка
субботнего  вечера"   с   цветосветокомплексом!!!   А-А-А-А!!!
Спасибо! Спасибо! Я всю жизнь о  таком  мечтал!!!  Ребята,  вы
представляете?! У меня теперь есть настоящие  клубные  очки  с
цветомузыкой!!!
     - Ну, музыки в них, насколько я знаю,  нет,  -  задумчиво
произнесла  Гайка.  -  Хотя  если  соединить   их   с   твоими
наушниками... Всего-то поставить на оправу гнездо для штекера,
посредством которого  ток  с  наушников  будет  подаваться  на
оправу, и светодиоды будут переключаться с  частотой  входящих
импульсов, соответствующих ритму композиции...
     - То есть, они будут мигать в такт музыке, да?!!  -  Дейл
чуть в обморок не упал от такой перспективы. - Ты  можешь  это
сделать?!!
     - Разумеется, может! - ответил за мышку Гарольд  Кошелек.
-  Недаром  она   Мастер   с   большой   буквы!   Прошу   всех
присутствующих поприветствовать  очаровательную  и  гениальную
Мастера Гайку Хэкренч!
     Просьба была явно лишней, так как зрители и так  устроили
в её честь  такую  овацию,  громкость  которой  по  количеству
децибел  разом  превзошла  все  предыдущие.  Особенно   рьяно,
понятное  дело,  старались  представители   сильной   половины
мышиной части аудитории.
     - Как   думаете,   Мастер,   случайна   ли   такая   буря
аплодисментов?  -  поинтересовался  у  пунцовой  от   смущения
изобретательницы старый богач и тут же сам и ответил:
     - Вот и я думаю, что нет, нет и еще раз нет! Ведь  именно
ваша отвага положила конец преступным махинациям Буль-Буля,  а
технический гений  -  превратил  эту  больницу  в  полноценный
медицинский центр, позволив нам сэкономить, без преувеличения,
годы работы и спасать таких пациентов, которые  в  прошлом  не
имели ни единого шанса! Каждый спасенный  нашими  хирургами  и
реаниматологами на самом деле спасен вами, мисс Хэкренч!
     - Господи, мистер Гарольд, не стоит! - ответила мышка.  -
Это самое малое, что я могу сделать...
     - Ну, если так, - заметил меценат, принимая из рук своего
поверенного очередной пакет, - думаю, эта вещица  поможет  вам
сделать  что-нибудь  побольше.  Или  поменьше,  это   уж   как
посмотреть! Прошу вас, Мастер!
     После  "Частного  детектива-5000"  и  "Клубного  маньяка"
искушенную в технике Гайку было трудно  чем-либо  удивить,  но
Гарольду Кошельку это удалось на все сто. Хотя уместней  будет
сказать тридцать  два.  Именно  столько  вариантов  оптической
конфигурации  предусматривала  конструкция  преподнесенных  ей
инженерных  очков.  Внешне  они  были  очень  похожи   на   её
технические очки - тот же ремешок и такие же толстые  окуляры.
Вот только окуляры эти были не сплошные, а  состояли  из  пяти
нанизанных на боковую ось линз, которые можно было  убирать  в
сторону, добиваясь нужного для конкретной работы увеличения.
     - Господи,    какая     прелесть!      -      воскликнула
изобретательница. - Это гораздо удобнее, чем громоздкий  шлем,
и линзы получше всех моих будут! Мистер Гарольд, вы  настоящий
волшебник!
     - Нет, Мастер, если кто здесь и волшебник,  так  это  вы!
Надеюсь, они помогут вам построить еще много-много  прекрасных
вещей,   в   частности,   музыкальные    очки    для    вашего
друга-весельчака!
     - Непременно, мистер Гарольд! - заверила мецената и  всех
присутствующих Гайка. - Первым делом!
     - Верю-верю! - проводив её, Кошелек повернулся к взявшему
со стола следующий подарок Натсону. - Нет-нет, Перри,  давайте
вон тот пакет, поменьше! Прошу вас к трибуне, мистер Вжик!
     Удивленный тем, что  его  вызвали  раньше  Рокфора,  Вжик
подлетел к Гарольду. Сняв  цилиндр,  он  раскланялся  по  всем
правилам, чем заслужил восторженные аплодисменты  зала,  после
чего растерянно запищал.
     - Ну что вы, мистер Вжик! - Гарольд  покачал  головой.  -
Разумеется, я ни на секунду не забывал о вашем  старом  друге,
которого и впрямь очень трудно  упустить  из  виду!  Просто  я
решил, что так  будет  сподручнее,  и  ваш  подарок  органично
впишется в уже заданную тему! Ну  и  потом,  кто  сказал,  что
самые маленькие должны идти последними, а?
     Возражать Вжик не стал, и Кошелек протянул ему  маленький
пакетик, практически незаметный в его  широкой  ладони,  но  с
точки зрения мухи как раз такой же, как  и  все  врученные  до
этого. И неудивительно,  ведь  в  нем  тоже  были  очки,  надо
сказать, очень необычные, и не  только  своими  размерами.  Их
шаровидные линзы были не цельными,  а  состояли  из  множества
сплавленных  вместе   стеклянных   нитей,   использующихся   в
оптоволоконных кабелях, наружным  концам  которых  при  помощи
лазера была  придана  форма  выпуклых  шестигранников.  Другим
концом нити  упирались  в  коническую  призму,  фокусировавшую
проходящий  по  ним  свет  в  одно  общее  изображение.  Из-за
большого количества нитей изображение получалось смазанным, но
этот  недостаток   с   лихвой   компенсировался   значительным
увеличением угла обзора и  способностью  замечать  малейшее  и
очень быстрое движение,  так  как  даже  самое  незначительное
изменение картинки  на  одной  из  нитей  приводило  к  хорошо
заметным переменам на общем плане.
     - Да-да, знаю! - улыбнулся меценат  в  ответ  на  громкое
восхищенное жужжание мухи-Спасателя. - Из того, что я слышал о
приключениях  вашей  команды,  я  заключил,  что  вы  в   силу
дарованных природой способностей выполняете роль разведчика  и
наблюдателя, поэтому решил,  что  такие  очки  будут  вам  как
нельзя кстати! Теперь выражение "смотрите в оба" для  вас  уже
не очень актуально, не так ли, мистер Вжик?
     - Точно так! - пискнул Вжик и полетел к остальным.
     - Ваша   очередь,  мистер  Рокфор!  -  обратился  Гарольд
Кошелек  к   последнему   из   пятерки   основателей   команды
Спасателей.
     - Благодарю,  мистер   Гарольд!  -  как  и  Вжик,   Рокки
поприветствовал собеседника по полной программе, заслужив даже
более бурные овации, поскольку ему  при  его  комплекции  было
труднее выполнить все движения, чем его проворному другу. -  И
если я правильно вас понял, вы для меня приготовили что-то  не
такое, как для моих друзей, так?
     - Ваша правда!
     - Это хорошо! - улыбнулся Рокки. - Уж на что-на что, а на
зрение я пока не жалуюсь! Да и на слух тоже, так, к слову...
     - А на аппетит? - поинтересовался Кошелек.
     - А на аппетит и подав... Ой!  Только  не  говорите...  -
австралиец бросил быстрый взгляд на пакет в  руках  Стоуна.  -
Только не говорите, что там СЫР-Р-Р-Р...
     - Не  скажу!  -  ответил  меценат,  когда  взгляд  силача
прояснился. - Ведь там не сыр в обычном понимании этого слова!
Там... Впрочем, думаю, вам будет интересно самому всё  узнать!
Прошу!
     Взяв из рук Натсона увесистый пакет,  Рокфор  принюхался,
но, хотя  был  способен  учуять  сыр  за  полмили,  ничего  не
почувствовал. "Действительно, не сыр..." - с  горечью  подумал
он, развязывая  ленточку.  Под  оберточной  бумагой  и  впрямь
оказался не сыр, а толстое стекло, из  которого  была  сделана
высокая  скругленная  крышка.  Она  герметично   прилегала   к
овальному подносу, поэтому Рокки и не учуял запаха лежащего на
подносе  сыра.  Однако  уже  одного  взгляда  на   него   было
достаточно, чтобы усы и хвост австралийца  встали  торчком,  а
глаза затуманились.
     - Б-Б-Б-БРИ-И-И-И! - выдохнул он так громко и сильно, что
обертку пакета в противоположный конец сцены унесло.
     - То есть, там все-таки сыр, - констатировал Чип.
     - С-С-СЫР-Р-Р?! Ты сказал "сыр"?! - никогда еще  название
любимого лакомства Рокфор не  произносил  с  такой  злостью  и
где-то даже презрением. - Это не сыр! Это... Это  больше,  чем
сыр!!! Это коллекционный сыр "Бри" 1986  года  марки  "Золотой
надой"!!!
     - Редкий, наверное... - предположил Дейл.
     - Редкий, - согласился Гарольд Кошелек. - Таких  во  всем
мире пять кусочков. И в очень скором времени, как  я  понимаю,
будет уже четыре.
     - О, не извольте сомневаться! Я найду ему  применение  из
применений! Думаю, сырный праздничный пирог "Бри а-ля  Рокфор"
будет в самый раз! - сказал Рокки  и  стал  крутить  поднос  в
разные стороны  в  поисках  замка,  но  был  прерван  вежливым
четырехголосным покашливанием.
     - Да, друзья, пожалуй, вы правы! Лучше его не  открывать,
а то я за себя не ручаюсь! -  согласился  Рокки,  отдавая  сыр
Чипу как самому ответственному. - Береги его, Чиппер! Таких  в
мире всего пять!
     - Ну что ж, - подытожил меценат, разминая онемевшую после
дружеского  рукопожатия  австралийца  ладонь.   -   Это   была
героическая   команда   Спасателей!   Однако   список    наших
сегодняшних героев еще далеко не исчерпан! Вклад Спасателей  в
наше общее дело трудно переоценить,  но,  по  их  собственному
признанию, ничего из того, за что мы их сегодня  чествуем,  не
было бы без той, чье имя вам всем хорошо  знакомо!  Прошу  зал
поприветствовать нашу  героическую  сотрудницу,  мисс  Милдред
Манкчед!
     Милли вышла на сцену с противоположной стороны от той,  с
которой появились Спасатели,  и  сопровождавшие  её  появление
бурные  аплодисменты  заставили  стены  зала  вздрогнуть.  Как
водится, громче всех сейчас хлопали  те,  кто  охотнее  других
пересказывал новость о её увольнении, на ходу  придумывая  всё
более и более  красочные  подробности.  Кто-то  раскаивался  в
этом, кого-то наоборот, благополучный  исход  её  истории  еще
больше обозлил, но  хлопали  в  ладоши  все,  ведь  её  подвиг
заслуживал исключительно уважения. Впрочем, не  сделай  она  и
половины того, за что её сегодня чествовали,  овации  вряд  ли
были бы тише, ведь такой сестру Манкчед никто  в  МЦБ  еще  не
видел.
     За время, прошедшее с момента их с Чипом расставания  под
дверями  зала  собраний,  Милдред  буквально  преобразилась  и
сейчас выглядела еще прекрасней, чем обычно. Каштановые волосы
были уложены в два поднимающихся  ото  лба  высоких  гребня  и
падали на плечи сплошным,  закручивающимся  на  плечах  вперед
потоком.  На  смену  непритязательному  белому  халату  пришло
темное,  цвета  мокрого  асфальта  платье  в  белый   горошек.
Перехваченное на талии тонким белым пояском,  оно  как  нельзя
лучше подходили к еще более пронзительным в сочетании с черной
тушью светлым глазам. Она шла  не  медленно  и  не  быстро,  а
именно с такой скоростью, которую интуитивно выбирает женщина,
чтобы произвести наибольшее впечатление. В  случае  Милли  это
впечатление было настолько неизгладимым, что даже Чип с Дейлом
засмотрелись, что уж говорить  о  других  мужчинах-бурундуках,
чье  восхищенное   посвистывание   долгое   время   оставалось
единственным четко различимым на фоне общего шума звуком.
     - Дорогая моя, вы просто сногсшибательны! - выразил общее
мнение Гарольд Кошелек Третий, галантно целуя медсестре  руку.
- Ум, смелость и красота - и всё это в абсолютной гармонии!
     - Благодарю за комплимент и все ваши теплые слова, мистер
Гарольд! - ответила зарумянившаяся бурундучиха. - Спасибо вам,
доктору Стоуну и всем присутствующим за аплодисменты и  вообще
возможность стоять сегодня здесь на  этой  сцене!  Это...  это
очень много для меня значит. Вообще эта больница  очень  много
для меня  значит,  и  я  чрезвычайно  благодарна  вам,  мистер
Гарольд, за то, что убедили доктора  Стоуна  принять  меня  на
работу сюда. Спасибо вам за всё, что вы сделали для всех нас и
для меня лично!
     Гарольд Кошелек Третий учтиво поклонился.
     - Вам спасибо, мисс Манкчед! Если бы не вы, я бы не стоял
сейчас здесь на этой сцене, Фонд Кошелька умер бы,  так  и  не
родившись, и кто знает, что  стало  бы  с  МЦБ.  Поэтому  мне,
право, как-то даже неловко, что у  меня  для  вас  нет  ничего
подобного другим подаркам,  -  он  сокрушенно  развел  руками,
указывая на опустевший стол, - но мне кажется...
     - Господи, мистер Гарольд! - засмеялась Милдред. -  Вы  и
ваша больница уже и так подарили мне всё, о чем  только  можно
мечтать!
     - Отрадно слышать, - учтиво поклонился старый меценат,  -
однако я, как вы уже  знаете,  больше  легких  путей  не  ищу,
поэтому с гордостью принимаю этот своеобразный  вызов  и  смею
надеяться, что не прогадаю и на этот раз! Как думаете?
     - Ну, - смутилась бурундучиха, - учитывая всё то, что  вы
уже сделали, я абсолютно  уверена,  что  для  вас  нет  ничего
невозможного!
     - Вы мне льстите, мисс Манкчед! Ну что ж, мне  ничего  не
остается, как  попробовать  соответствовать!  Поправьте  меня,
если  я  ошибаюсь,  но,  насколько  мне  известно,  вы  сейчас
находитесь в бессрочном отпуске...
     - Да,   это  так!  Доктор   Стоун   был   очень   любезен
предоставить мне его для ухода за мистером Чипом.
     - Ну, насколько  я  могу  судить,  необходимости  в  этом
больше  нет.  Однако  видите  ли,  мисс  Манкчед,  есть   одна
загвоздка, даже не знаю, как  вам  это  сказать...  -  Гарольд
Кошелек виновато развел руками. - Вы же знаете,  выздоровление
мистера Чипа несколько затянулось, а в отделении  реабилитации
очень не хватало рук, поэтому доктор Стоун был вынужден  взять
на ваше место другую работницу.
     По залу прокатился ропот. Побледневшая Милдред посмотрела
на мецената, потом на старательно прятавшего глаза  Стоуна,  а
потом обратила полный растерянности взгляд к Чипу, у  которого
и так земля из-под ног уходила. "Я снова подвел её... -  думал
он, старательно изучая пальцы ног. - Приятный сюрприз,  ничего
не скажешь..."
     - Правда? - пролепетала  медсестра,  вновь  посмотрев  на
стоявшего  с  опущенными  плечами  мецената.  -   Но,   мистер
Гарольд... Доктор Стоун... Как же это... Неужели ничего нельзя
сделать?
     - В принципе, можно, - задумчиво протянул меценат. - Дело
в том, что в связи с последними  событиями  в  нашей  больнице
освободились сразу три вакансии. К  огромному  сожалению,  как
объяснил мне в ходе одной  из  наших  последних  бесед  доктор
Стоун, он не может взять вас ни на должность медбрата  "скорой
помощи", так как у вас  нет  соответствующих  навыков,  ни  на
должность санитара вследствие вашей  недостаточной  физической
подготовки.
     - Вот как...
     - Да. Но вы тоже должны его  понять.  Последние  дни  ему
пришлось самому вести дела всей больницы, а в силу преклонного
возраста ему это делать очень тяжело. Поэтому, по его  словам,
ему очень бы пригодился молодой энергичный помощник, который в
качестве его заместителя смог  бы  взять  на  себя  часть  его
обязанностей, а именно отделения фармакологии и  реабилитации.
Когда же я поинтересовался, есть ли у него кто на примете,  он
без раздумий и колебаний назвал имя. Ваше имя,  мисс  Манкчед.
Что вы об этом думаете?
     В зале повисла такая тишина, что  слышно  было,  как  сыр
плесенью покрывается. Взоры всех без исключения присутствующих
обратились к замершей с вытаращенными  глазами  и  приоткрытым
ртом Милдред. Несколько секунд она просто не двигалась,  потом
приложила заметно дрожащую  руку  ко  рту  и  что-то  неслышно
произнесла одними губами, и лишь после этого снова  посмотрела
на Гарольда Кошелька Третьего.
     - Мистер Гарольд... Доктор Стоун... Это... Но ведь... Это
невероятно...
     - Если  вы   не  уверены,  что  справитесь,  -   поспешил
успокоить её директор МЦБ, -  то  хочу  вас  заверить,  что  с
вашими обширными познаниями в фармакологии  и  богатым  опытом
работы в отделении реабилитации у вас на  новой  должности  не
возникнет ровным счетом никаких проблем!  И  потом,  я  всегда
буду рад оказать любую посильную помощь и  ответить  на  любые
вопросы!
     - Наверное... Может быть... - пробормотала Милли, но  тут
тишину разорвал громкий крик:
     - СОГ-ГЛАШАЙТЕС-СЬ, С-СЕСТРА М-МИЛ-ЛДРЕД!
     Все повернулись к кричавшему, которым  оказался  сидевший
на инвалидной коляске в правом боковом проходе перебинтованный
с ног до головы бурундук.
     - С-СОГЛАШ-ШАЙТЕСЬ, СЕСТ-ТРА МИЛ-ЛД-ДРЕД! - повторил он.
     - СОГЛАШАЙСЯ! - присоединился к Уоши (а  это  был  именно
он) Чип. Его поддержали остальные Спасатели, а вслед  за  ними
этот призыв хором повторил уже весь зал.
     - СОГЛАШАЙТЕСЬ,  СЕСТРА   МИЛДРЕД!  СОГЛАШАЙТЕСЬ,  СЕСТРА
МИЛДРЕД!
     - Послушайте коллег, мисс Манкчед! - со всей мочи крикнул
Стоун. - Они ведь дело говорят!
     - Ну что ж, - вполголоса сказала Милли и обвела  взглядом
уговаривающую её аудиторию, - после такого у меня  просто  нет
другого выхода, кроме как принять это предложение!
     - Ну вот и славно! - похвалил её Гарольд Кошелек, пожимая
ей руку под одобрительный гул зрительного зала. -  Поздравляю,
заместитель директора Манкчед!
     - Спасибо,   мистер    Гарольд!   -   поблагодарила   его
новоиспеченная  заместительница  директора  МЦБ.  Пожав   руки
Стоуну и Натсону, она подошла к трибуне и уже в новом  статусе
обратилась к своим многочисленным подчиненным.
     - Дорогие друзья и коллеги! Не могу передать словами, что
я сейчас чувствую. Об этом я  не  осмеливалась  даже  мечтать.
Обуревающие меня чувства словами не выразить, поэтому  я  буду
говорить  коротко  и  быстро,  чтобы  не  успеть  что-либо   и
кого-либо забыть. Я хочу еще раз от  всей  души  поблагодарить
отца-основателя нашей больницы Гарольда Кошелька Третьего и её
директора доктора Стоуна за оказанное мне высокое доверие  как
при приеме на работу, так и при назначении на  эту  должность.
Хочу поблагодарить  сотрудников  реабилитационного  отделения,
бок о бок  с  которыми  я  проработала  более  полугода,  и  в
особенности мою хорошую подругу Сару Коттон, время от  времени
подменяя которую, я получила возможность быстрее  освоить  эту
профессию,   а   заодно   разработать    собственный    рецепт
приготовления  кофе,  без  которого  я  бы  ни   за   что   не
продержалась так долго!
     - Разумеется, - продолжила она, когда стихли аплодисменты
и смех, - я хотела бы поблагодарить  команду  Спасателей,  без
которых ничего этого уже не было бы, и отдельно её бессменного
лидера Чипа, который оказался не просто интересным  пациентом,
но также гениальным сыщиком и бесстрашным героем, который спас
мою  жизнь,  вернул  доброе  имя   и   со   свойственной   ему
проницательностью еще утром сказал, что меня на этом  собрании
ждет приятный сюрприз!
     - Что, правда?! А откуда  ты  знал?  -  воскликнул  Дейл,
пихая Чипа в бок. Бурундук в шляпе лишь загадочно улыбнулся  и
повращал глазами,  после  чего  авторитетно  шикнул,  призывая
напарника к тишине. Дейл состроил гримасу, но  Чип  смотрел  в
другую сторону, и ему, как и в  эпизоде  с  курткой,  пришлось
отложить достойный ответ на потом.
     - ...А  также,  -  продолжала  Милдред,  -  я  бы  хотела
напомнить  о  еще  одном  герое,  без   которого   сегодняшнее
собрание, посвященное подвигу спасших жизнь Гарольда  Кошелька
Третьего и Малую Центральную больницу  героев,  не  состоялось
бы.  И  которое  попросту  нельзя  считать  состоявшимся   без
упоминания имени, которое достойно увековечивания  в  граните.
Уверена, вы понимаете, о ком я говорю. Я говорю  о  Вашингтоне
Уильяме  Чиббите,  более  известном  вам  всем  как  Уоши,   а
некоторым - под другим, не очень лицеприятном прозвищем...
     Сказав это, Милдред красноречиво посмотрела на  санитаров
и медбратьев, многие из которых понурили головы,  а  некоторые
даже закрыли руками лица, чтобы не видеть её взгляда.
     - Если бы не он, если бы не его отвага, самоотверженность
и любовь, ни меня, ни Чипа, ни мистера Кошелька уже не было бы
в живых. Он спас нас всех. Он спас меня и дал мне свои  ключи,
чтобы я смогла найти схваченного  преступниками  Чипа,  а  сам
остался на автобусной остановке возле моего дома, не  позволив
одному из преступников, бывшему санитару Тарклу, догнать меня.
Он жестоко поплатился за свою смелость, и  на  следующее  утро
его нашли в канаве возле той самой  остановки.  В  критическом
состоянии он был доставлен в МЦБ и  положен  в  реанимацию,  и
одиннадцать  дней  врачи  во  главе   с   доктором   Стерхамом
самоотверженно боролись за его жизнь. И  они  совершили  чудо.
Несмотря на множественные переломы  и  повреждения  внутренних
органов, Уоши выжил, пришел в себя и находится сейчас здесь, в
зале.  Пожалуйста,  Уоши,  поднимись  на  сцену!  Нет-нет,  не
вставай! В коляске, тут справа есть въезд!
     Начавший  вставать  бурундук  сел  обратно  и   осторожно
двинулся в сторону сцены. Когда он подъехал к  подъему,  Милли
двинулась ему навстречу, но сидевший в первом ряду Гардинг  её
опередил и закатил коляску на сцену. Дальше  Уоши  поехал  уже
сам, остановившись у самых ног Милдред.
     - Поздоровайся со всеми, Уоши! - сказала Милли,  указывая
на зал, и  уборщик  развернул  коляску  и  неуверенно  помахал
зрителям незагипсованной левой рукой. Ответные  приветственные
возгласы и хлопки в первый момент напугали его, непривычного к
такому приему, но когда он почувствовал, что реакция  зрителей
искренняя, то улыбнулся во всю  ширь  забинтованного  лица  и,
продолжая махать, повернулся к бурундучихе:
     - С-сестра М-милдред-д, они мне р-рады!
     - Конечно, Уоши! Они все очень тебе рады!
     - А что, он-ни уж-же з-знают п-про...
     - Пока еще  нет!  -  остановила  его  Милдред.  -  Сейчас
узнают. Ты ведь не возражаешь?
     - Н-нет! - Уоши так сильно затряс  головой,  что  коляска
ходуном заходила. Милли придержала её, чтоб она не слетела  со
сцены,  и  вернулась  на  трибуну   лишь   после   того,   как
бурундук-заика утихомирился.
     - Дорогие друзья и коллеги! Дорогие доктор Стоун и мистер
Гарольд!  Сегодняшний  день  выдался  воистину  праздничным  и
полным приятных  сюрпризов,  особенно  для  меня!  Конечно,  я
никогда не смогу отплатить многоуважаемым руководителям  нашей
больницы за оказанное мне доверие, а вам - за поддержку. Но  у
меня также есть в запасе одно приятное и неожиданное известие.
Думаю, вы с пониманием отнесетесь к тому, что я говорю об этом
всем вам именно сейчас. Как вы, должно быть,  знаете,  я  рано
потеряла родителей, а после смерти моего  деда  несколько  лет
жила одна. Поэтому я хочу сказать, что за время  работы  здесь
вы все стали  для  меня  семьей,  с  членами  которой  принято
делиться горестями и радостями. Именно поэтому я хочу сообщить
вам, что Вашингтон сделал мне предложение руки и сердца,  и  я
ответила ему согласием...
     Аплодисменты и поздравления, на  фоне  которых  явственно
различался  единодушный   вздох   разочарования,   с   которым
встретили   эту   новость   представители   сильной   половины
бурундучиной  части  аудитории.  зазвучали  с   новой   силой,
заставив Милдред зардеться, а её жениха - расплыться в широкой
радостной улыбке.
     - С-сестра М-милдред-д...
     - Нет, Уоши, - поправила жениха Милли, подходя к нему.  -
Для тебя я больше не "сестра Милдред", помнишь?
     - П-помню,  -  кивнул  бурундук.  -  П-помню,  Мил-ли.  Я
л-люблю в-вас...
     - "Тебя", Уоши, - тихо сказала Милдред.  -  Не  "вас",  а
"тебя".
     - Я л-люблю т-тебя, М-милли, - повторил Вашингтон.
     - А я  тебя,  Уоши,  -  ответила  та.  Подавшись  вперед,
Вашингтон обнял её здоровой рукой, и  на  какое-то  время  они
перестали видеть ликующих зрителей и слышать  сотрясающие  зал
аплодисменты.
     - Да, мисс Манкчед, - сказал  возвратившийся  на  трибуну
Гарольд Кошелек Третий, - вот  это  я  понимаю  сюрприз!  Ваши
слова и дела лишний раз доказывают, что я недаром хлопотал  за
вас перед  доктором  Стоуном.  Со  своей  стороны  я  сердечно
поздравляю  вас  и  вашего  жениха  и  желаю  вам  долгих  лет
безоблачного семейного  счастья!  Уверен,  все  присутствующие
меня поддержат! Думаю, сейчас самый подходящий  момент,  чтобы
объявить, что доктор Стоун ни на минуту  не  забывал  о  нашем
герое, и Уоши уже никогда не надо будет возиться с  ведрами  и
тряпками. Верно я говорю, Харви?
     - Верно, Гарольд!
     - Доктор Стоун, мистер Гарольд! Это уже просто... Спасибо
вам! - всплеснула руками Милли. А Уоши добавил:
     - С-спасибо в-вам всем!
     - Вам спасибо, будущие мистер и миссис Вашингтон  Чиббит!
- меценат отвесил паре очередной учтивый  поклон,  после  чего
вновь обратился к залу.
     - Ну что ж, дорогие друзья! Как видите, сегодня у нас  не
только день подведения итогов и почестей,  но  и  признаний  в
любви. И это, знаете ли, радует и  вдохновляет.  Спасибо  вам,
дорогие  Милдред  и  Вашингтон,  за  пример,  который,   очень
надеюсь, станет заразительным. Если вы помните, сегодня  мы  с
вами уже говорили и о неоплаченных долгах, и о  жестах  доброй
воли. И сейчас я хочу сделать еще один такой  жест  или,  если
быть  точным,  шаг  навстречу.  Очень  важный  для  меня  шаг,
поскольку я непростительно долго сперва не хотел, а  потом  не
решался его  сделать.  Тому  были  свои  причины,  главная  из
которых в том, что просить прощения всегда трудно,  точно  так
же как трудно признавать свое поражение. Но  просить  прощения
необходимо хотя бы уже для  того,  чтобы  не  было  мучительно
больно осознавать, что ты так и  не  успел  этого  сделать.  К
сожалению, слишком часто  мы  об  этом  забываем,  и  понимаем
только тогда, когда уже слишком поздно. Как это ни прискорбно,
но чаще всего мы начинаем ценить близких нам особей, когда  их
теряем...
     - Это точно... - пробормотала Гайка.
     - Прости, ты что-то сказала? - взволнованно спросил Чип.
     - Что-то случилось, Гаечка? - забеспокоился Дейл.
     - Ничего, ребята, всё хорошо. Уже всё хорошо...
     - ...Как ни печально мне сознавать это, -  продолжал  тем
временем меценат, - имеется  такой  грех  и  на  мне.  Но  мне
повезло. У меня  еще  есть  возможность,  шанс  если  не  быть
прощенным, то по крайней мере попросить о прощении. Именно это
я хочу сделать прямо сейчас и прямо здесь, в  этом  зале  и  в
вашем присутствии. Позвольте, дорогие друзья, представить  вам
мою бывшую жену, мисс Барбару Суиссзанд.
     Все взгляды обратились к поднявшейся  с  места  в  первом
ряду высокой седовласой женщине-мыши  в  белом  жакете,  из-за
которого её можно  было  принять  за  одну  из  медсестер.  Но
благородный   профиль   и    горделивая    осанка    прекрасно
сохранившейся,   несмотря   на   возраст,   стройной   фигуры,
недвусмысленно говорили всем, что перед ними представительница
очень старинного, очень знатного и очень богатого семейства.
     - Здравствуй,   Барбара,  -  сказал  вполголоса   Гарольд
Кошелек.
     - Здравствуй, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд. - Мы
так и будем стоять, или, может, ты все-таки...
     - Господи, разумеется! -  засуетился  Гарольд,  мгновенно
превратившийся   из   степенного   пожилого   джентльмена    в
желторотого юнца. - Не могла бы ты подняться на сцену? Я бы  с
удовольствием спустился к тебе сам, но здесь  микрофон  и  всё
такое...
     - Я понимаю, Гарольд,  -  коротко  улыбнулась  Барбара  и
пошла к ступенькам. На встречу  ей  тут  же  бросился  Натсон,
который помог ей подняться и проводил до трибуны.
     - Ну  здравствуй,   Гарольд,  -  сказала  бывшая   миссис
Кошелек, когда поверенный отошел к столу. - Давно не виделись.
     - Давно, - кивнул меценат. - Очень давно. Даже слишком. Я
писал тебе, но Мауиза...
     - Я знаю. Мистер Натсон и мисс Манкчед рассказали мне.
     - Мисс Манкчед? - удивился меценат и повернулся к  своему
поверенному. - Перри, я думал...
     - Простите, что умолчал об  этом,  сэр,  -  чуть  склонил
голову мужчина-белка, - но мой с вами разговор на эту тему был
идеей мисс Манкчед. Просто она просила меня  не  упоминать  об
этом, поэтому я...
     - Так  значит,  это  вас  я  должен  благодарить  за  эту
встречу? - обратился Кошелек к сделавшейся пунцовой Милдред.
     - Похоже, что да, - ответила бурундучиха.  -  Видите  ли,
много лет назад мистер  Натсон  обсуждал  ваш  развод  с  моим
дедушкой, просил у него совета...
     - Что? - богач повернулся к Натсону. - Это правда, Перри?
     - Правда, сэр, - признался  поверенный.  -  Я  знаю,  что
нарушил данное вам обещание, но надеюсь, что вы поймете, когда
я скажу, что дедушкой мисс Манкчед был никто иной,  как  Элвин
Экорнвуд.
     - Элвин Экорнвуд... - задумчиво  повторил  Кошелек.  -  Я
много слышал о нем. Так это что же, мисс Манкчед,  получается,
вы - внучка Элвина Экорнвуда?
     - Да, по матери.
     - Ну да, ну да... Вы же живете на складе на Харрис-стрит,
я должен был сразу догадаться... Впрочем, если я не  догадался
о том, что на самом  деле  представляет  из  себя  моя  вторая
жена... Ладно, не будем об этом! Барбара!
     - Слушаю, Гарольд.
     - Прости меня, Барбара. Прости за  то,  что  не  послушал
тебя, когда ты отговаривала меня вступить  в  Культ  Колы.  Ты
всегда желала мне только добра и давала только самые добрые  и
самые правильные советы. Но я не послушал  тебя,  хотя  должен
был. Как должен был воспринять всерьез твои слова  о  разводе,
ведь ты никогда не нарушала данного тобой слова и не отступала
от своих принципов. Прости, что усомнился в  твоих  словах,  и
что был слишком  горд,  чтобы  признать  свою  ошибку  раньше.
Прости, что моя надменность и гордыня не позволяли мне первому
протянуть руку примирения и не то, что приехать к тебе, а даже
написать письмо. До свадьбы с Мауизой, я имею в виду.  Я  стал
писать их потом, но Мауиза перехватывала их, а я грешным делом
решил, что ты просто их игнорируешь или сжигаешь, не читая,  и
перестал. Прости, что  сдался,  так  и  не  сказав  тебе,  что
по-прежнему люблю тебя, как в те далекие счастливые дни  нашей
юности. Прости меня, пожалуйста.
     - Прощаю, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд,  подходя
к бывшему мужу и касаясь его нервно подрагивающей ладони. -  И
сама прошу прощения. За то, что мое упрямство не позволило мне
отказаться от развода. За то, что мое высокомерие не позволило
мне самой искать примирения раньше, заставляя избегать  встреч
и не писать писем. Ты же знаешь, Суиссзанды никогда не идут на
уступки  первыми,  но...  но  я  должна  была.  Должна   была,
Гарольд... Прости меня.
     - Прощаю, Барбара, - кивнул Кошелек. - Но это еще не всё.
     Торопливо  обшарив   карманы,   старый   меценат   достал
маленькую  пурпурного  цвета  коробочку,  в  которой  оказался
озаривший сцену всеми цветами радуги бриллиантовый перстень.
     - Дорогая   Барбара  Суиссзанд,   свет   моих   очей,   -
прокашлявшись, начал он. - Я, Гарольд Кошелек Третий, призываю
в  свидетели  всех  присутствующих   и   со   всей   возможной
ответственностью заявляю, что ты самая красивая, самая умная и
самая добрая женщина на этом свете.  И  пускай,  -  он  бросил
быстрый взгляд на не отпускавшего руку своей невесты Уоши, - у
кое-кого в этом зале есть свое мнение на этот счет,  для  меня
ты  всегда  была  и  будешь  самой  лучшей.   Единственной   и
неповторимой. Я люблю тебя, и хочу задать тебе один вопрос...
     Гарольд медленно опустился  на  одно  колено  и  протянул
Барбаре коробочку с перстнем.
     - Барбара, ты выйдешь за меня замуж?
     Суиссзанд нахмурилась.
     - Ах ты старый негодяй! Так вот зачем ты всё это  затеял?
И  после  стольких  лет,  после   всего   этого   ты   всерьез
рассчитываешь, что я скажу... - её голос предательски дрогнул,
и она закрыла рот ладонью, но  как  ни  старалась,  не  смогла
скрыть счастливой улыбки. - Что я скажу "нет"?! Не  дождешься!
Разумеется, я выйду за тебя замуж!
     - Барби... - только  и  смог  сказать  расчувствовавшийся
Гарольд.
     - Хэл... - пробормотала Суиссзанд, под гром аплодисментов
помогая своему бывшему и будущему мужу подняться  и  порывисто
обнимая и целуя его.
     - Все вокруг женятся! К чему бы  это?  -  весело  крикнул
доктор Стоун, и даже еле слышно вздохнувший  при  этих  словах
Чип  был  вынужден  признать,  что  сложно   придумать   более
подходящие для завершения этого праздничного собрания слова.

                            * 3 *

     Попрощавшись со всеми, уставшие, но счастливые  Спасатели
покинули сцену и в сопровождении вызвавшихся проводить  их  до
"Крыла" доктора Стоуна, Перри Натсона,  пока  еще  разведенной
четы Кошельков и  пока  еще  неженатых  новой  заместительницы
директора МЦБ и Уоши направились к лифту на крышу. Драгоценный
"Бри" взял на хранение  Чип,  не  только  избавив  Рокфора  от
искушения, но и дав ему возможность энергично жестикулировать.
Что он с удовольствием и делал, в красках  описывая  свадебную
церемонию  мадагаскарских  лемуров,   которую   ему   довелось
наблюдать, и в которой он по  неосторожности  чуть  не  принял
самое непосредственное участие. Увлекательный и животрепещущий
рассказ австралийца существенно сократил путешествие по долгим
коридорам  и  сделал  прощание  гораздо   более   приятным   и
непринужденным, и даже встретивший их на крыше январский ветер
показался им не таким холодным.
     - Да,  давненько  я  его  не  видел...  -  протянул  Чип,
рассматривая "Крыло Спасателей". - И уже не чаял увидеть...
     - Ничего, Чип! - хлопнул его по плечу Дейл. -  Сейчас  ты
на нем еще и полетишь! Ты ведь не забыл, что оно умеет летать,
правда? Вот эти две оранжевые штуки по бокам называются кры...
кхе-кхе...
     Бурундук  закашлялся  и  помассировал  живот,  куда   Чип
несильно ткнул локтем.
     - Ну что ж, дорогие друзья! - развел руками доктор Стоун.
- Удачи вам! Еще раз спасибо за всё! Будем  рады  видеть  вас!
Как гостей, понятное дело! - быстро добавил он, увидев на лице
Чипа выражение из серии "Нет, уж лучше вы к нам..."
     - Непременно, доктор Стоун! - засмеялась Гайка. - Вы тоже
к нам приходите! И вы, мистер и миссис Кошелек! И вы,  будущие
мистер и миссис Чиббит! Правда, с  нашей  работой  никогда  не
скажешь заранее, где мы будем в тот  или  иной  день,  поэтому
заранее прошу прощения, если вы  придете,  а  никого  дома  не
будет, но вы всё равно приходите, ведь может статься так,  что
мы как раз дома!
     - Разумеется, придем! - кивнула Милдред. - А  мы  с  Уоши
ждем вас всех  на  нашей  свадьбе!  Считайте  это  официальным
приглашением! Правда, мы еще не определились с датой, но...
     - Не беспокойтесь, дорогая! - с улыбкой ответила Барбара.
- Это важный день, к нему  надо  готовится  основательно,  без
спешки. Пригласите, когда всё  устроится.  Тем  более,  что  в
ближайшее время мы с Хэлом будем заняты этим же самым. Правда,
дорогой?
     - Правда, Барби! Хотя, признаться, сейчас я был бы совсем
не против обойтись без формальностей...
     - Знаете, мистер Гарольд, - вступил в разговор  Рокки,  -
на тот случай, если время поджимает, могу  посоветовать  моего
доброго знакомого  отца  Скотта!  Он  быстр,  как  молния!  Не
успеете оглянуться, как станете мужем и женой!
     Все  засмеялись,  а  меценат  шутливо  погрозил  могучему
Спасателю пальцем:
     - А вы за словом в карман не лезете,  мистер  Рокфор!  Мы
обязательно подумаем над вашим советом! Ну что ж, не будем вас
задерживать! Спасибо за всё и удачи во всем!
     Провожающие  пожали  руки  всем  Спасателям,  а   Натсон,
прощаясь с Чипом, деликатно кашлянул и вполголоса сказал:
     - Извините, мистер Чип, что был резок и груб  с  вами.  С
моей стороны это была непростительная глупость.
     - Не стоит, мистер Натсон, -  в  тон  ему  ответил  лидер
Спасателей. - Это я должен просить прощения за все те  ошибки,
которые совершил в этом деле. Я должен  был  раньше  обо  всем
догадаться.
     - Помилуйте, мистер Чип! Уж если даже я,  знавший  Мауизу
Стретчер много лет, не смог раскусить её,  то  вас  и  подавно
винить не в чем!
     - Есть, в чем,  мистер  Натсон,  -  возразил  Чип,  снова
подумав  про  инцидент  с  письмами  и  Милли-Мауизой.   -   К
сожалению, есть...
     Мужчина-белка вежливо кивнул и отошел, но  в  одиночестве
лидер Спасателей оставался совсем недолго, так  как  буквально
тут же почувствовал ощутимый тычок локтем в правый бок.
     - Ну, что, Чип? Летим? - гаркнул ему в ухо Дейл, решивший
таким образом отомстить за "пугало"  и  проявленное  на  сцене
высокомерие. Но Чип моментально нашел, как обратить ситуацию в
свою пользу.
     - О, Дейл! Ты-то мне и нужен! - радостно воскликнул он и,
сунув Дейлу коробки с лупой и сыром,  бросил:  "Я  сейчас!"  и
пошел к стоявшей рядом с коляской Уоши Милдред. Игравший в  её
волосах ветер делал её еще более эффектной, а поэт так  вообще
назвал бы её не иначе, чем  воплощением  силы  и  грации  двух
стихий. И был бы прав, ведь её более светлое, чем  поверхность
крыши у них под их ногами, но  темнее  раскинувшегося  над  их
головами неба платье действительно навевало схожие ассоциации.
     Однако Чип ничего этого не видел. Больше не видел. Что-то
исчезло. Что-то  неуловимое,  но  очень  важное.  Что-то,  что
заставило  бы  его  увидеть  в  густых  разделенных   пробором
каштановых  волосах  высокие  гребни  волн,  бурлящим   горным
потоком падающие ей на плечи, а в её подведенных тушью светлых
глазах - выглянувшее в просвет между грозовыми тучами  солнце.
Что-то, что чувствуешь не разумом,  а  сердцем,  и  что  можно
понять, только пережив. Чип и пережил, и понял. Но  всё  равно
прощаться было тяжело, ведь это было не просто  расставание  с
красивой девушкой, а завершение  во  многом  этапной  главы  в
книге его жизни.
     - Надеюсь, Милли, твой жених не будет сильно против, если
я попрошу тебя уделить мне минуту?
     - Ну, это надо у него спросить. Что скажешь, Уоши?
     - К-конечно, М-мил-ли, - кивнул  бывший  уборщик,  ни  на
лице, ни в голосе которого не  было  даже  малейших  признаков
былой враждебности. - П-поговорите, а я под-дожду.
     - Спасибо, Уоши. Спасибо за всё, - поблагодарил его  Чип,
и на этот раз бурундук-заика протянутую руку пожал.
     - Красивое платье! Тебе очень идет! - сказал  Чип,  когда
они с Милдред отошли к бордюру.
     - Спасибо, Чип! - на щеках  бурундучихи  выступил  легкий
румянец. - Я долго его выбирала, всё сомневалась, подойдет  ли
оно, не слишком ли оно... "немаркое", что ли...
     - Маркое-маркое! - закивал  Чип.  -  Очень-очень  маркое!
Марчее не бывает!
     - Ну, раз ты так говоришь, то я спокойна! Очень рада, что
тебе понравилось,  правда!  -  благодарно  улыбнулась  молодая
заместительница директора МЦБ,  но  лишь  для  того,  чтобы  в
следующую секунду погрустнеть. - Ну что ж, Чип, вот,  кажется,
и всё...
     - Да, Милли, похоже на то. Еще раз прости, что не поверил
тебе с этими письмами...
     - Забудь, Чип! Ведь всё обошлось. И потом ты сам говорил,
что подставили меня мастерски и...
     - Дело не в  этом,  Милли.  Я  поверил  в  твою  вину  не
поэтому, а потому, что хотел поверить. После  того  эпизода  в
палате я... я испугался тебя. Воспринял тебя как угрозу  своим
чувствам.  Поэтому  когда  в  твоем   столе   обнаружили   мою
переписку, это  стало  для  меня  не  столько  неожиданностью,
сколько подтверждением  моих  опасений.  Прости  меня,  Милли.
Все-таки я очень плохо разбираюсь в особях...
     - Не сказала бы!  -  Милдред  заговорщицки  подмигнула  и
указала взглядом на суетящуюся подле "Крыла" Гайку.
     - Ну-у-у... - Чип покраснел. - Это...
     - Ладно, можешь не объяснять! - похлопала  его  по  плечу
бурундучиха. - Ты ведь об этом хотел сказать мне в палате? Что
любишь не меня, а её?
     - Да, Милли, её, - признал бурундук. - Так вот почему  ты
не стала спрашивать...
     Милдред улыбнулась шире прежнего.
     - А зачем, если я и так всё поняла после первых же  твоих
слов? Для этого не требовалось быть великим сыщиком,  как  ты!
Что ж, я очень за тебя рада! Конечно, будь это кто-то  другой,
я бы почувствовала себя оскорбленной  в  лучших  чувствах,  но
Мастер Гайка - совсем другое  дело.  Она  действительно  очень
красивая - как для мышки, я имею в виду  -  и,  как  я  успела
убедиться за время знакомства с ней, очень добрая и необычайно
умная девушка. И хоть это и впрямь несколько  необычно,  но  я
прекрасно тебя понимаю и поздравляю от всей души!
     "Было бы с чем..." - подумал Чип, а вслух сказал:
     - Спасибо, Милли! А я поздравляю вас с Вашингтоном. Когда
он поправится, ждем вас у нас в Штабе!
     - Обязательно придем! И ты не  забывай  заскакивать!  Для
тебя у меня время всегда найдется!
     - Непременно! - заверил её бурундук.  -  Тем  более,  что
именно  ты  теперь   будешь   принимать   построенное   Гайкой
оборудование, так что видеться будем с завидной регулярностью!
     - Хотелось бы надеяться! Ну ладно, иди!  Они  ждут  тебя.
Она ждет тебя...
     - Да, действительно... Еще раз  спасибо  за  всё,  Милли.
Спасибо за жизнь.
     - Тебе спасибо, Чип, - ответила Милли. - Пока.
     - Пока, Милли, -  и  Чип,  крепко  обняв  её  напоследок,
поспешил к "Крылу" и нервно переминающемуся  с  ноги  на  ногу
Дейлу.
     - Наконец-то! - недовольно воскликнул он, возвращая другу
коробки с сыром и лупой. - А я уж думал, вы с  ней  так  и  не
расстанетесь! Кстати, она очень даже ничего, ты задумайся!
     - И не надейся! - ответил Чип. - К тому же такие, как ты,
ей нравятся гораздо больше!
     - Что, правда? - просиял Дейл, но тут же нахмурился. -  А
в чем подвох?
     В ответ лидер Спасателей лишь многозначительно хмыкнул  и
пошел к самолету. Но тут Дейл, которому Чип  был  "должен"  за
накинутую на голову куртку,  применил  тяжелую  артиллерию  и,
нагнав Чипа, как бы между прочим заметил:
     - Кстати, Чиппи, тебе привет от Тамми!
     Бурундук в шляпе чуть не споткнулся  от  неожиданности  и
наглости.
     - Дейл, если ты еще хоть раз назовешь меня "Чиппи"...
     - А я и не называл! - замахал  свободной  рукой  Дейл.  -
Просто процитировал! Я же  не  виноват,  что  Тамми  попросила
меня: "Дейл, передавай Чиппи от меня привет!" Поэтому я не мог
назвать тебя иначе,  чем  Чиппи,  ведь  она  просила  передать
привет именно Чиппи! Вот если бы она попросила передать привет
не Чиппи, тогда я, разумеется, не  называл  бы  тебя  "Чиппи",
потому что знаю, как болезненно ты воспринимаешь,  когда  тебя
называют "Чиппи"...
     - Еще одно  слово,  -  процедил  сквозь  зубы  Чип,  -  и
полетишь в Штаб, привязанный  к  пропеллеру!  Так  что  там  у
Тамми?
     - О, у нее всё просто чудесно! Её взяли на роль в  фильме
"Бурундуки против Секретной Службы"! У них там из-за истории с
Мауизой Стретчер чуть весь проект не накрылся! Но  они  быстро
заменили  её  актрисой,  которая  должна  была   играть   роль
медсестры, а вот на её место, в  смысле,  на  роль  медсестры,
долго никого найти не могли, пока наконец на Тамми внимания не
обратили. Пробы прошли настолько успешно,  что  под  нее  даже
сценарий  переписали,   потому   что   в   оригинале   медиком
бурундучиха была, о как! Как съемки закончатся, она  обещалась
тут же навестить дорогого Чиппи, так что  жди!..  Ой!  -  Дейл
схватился за ушибленную макушку. - Ты чего дерешься?!
     - Да так... Что ж, я очень рад за Тамми! Она давно  этого
заслужила! - ответил Чип и пошел дальше. Но это  было  еще  не
всё, что приготовил для  него  Дейл.  Вновь  нагнав  товарища,
красноносый  бурундук  некоторое  время  ходил   вокруг   него
кругами, сосредоточенно рассматривая его  правую  ногу,  после
чего обеспокоенно поинтересовался:
     - Надеюсь, твоя нога уже в порядке...
     - В полном, спасибо! - отрезал Чип. - И перестань  ходить
вокруг да около меня!
     - Да я же о тебе волнуюсь, Чип!
     - Знаешь, когда ты так говоришь, мне уже становится не по
себе! Что ты еще придумал?
     - Я? Ничего особенного! Просто я тут подумал...
     - Ты подумал, надо же... Ты уверен, что это  было  именно
думанье?
     - Абсолютно уверен! Так же как уверен, что тебе  с  твоей
ногой будет гораздо удобнее некоторое время летать  на  заднем
сиденье, а рядом с Гаечкой  пока  посижу  я.  И  не  надо  так
переживать, я ничего не сломаю! В конце концов, я же летал  на
месте штурмана всё это время, и ничего...
     Издав приглушенный рык, Чип медленно повернулся к другу и
прошипел:
     - Ты нарочно это сказал!
     - Нет, что ты? - Дейл невинно захлопал ресницами.  -  Как
ты мог такое подумать? Я бы никогда...
     - Под ноги лучше смотри, а то очки уронишь!
     - Не уроню!
     - Уронишь!
     - Не уроню!
     - Парни!!!
     - Уронишь!.. А, что?  -  услышав  предупредительный  крик
Рокфора,  бурундуки   синхронно   остановились   буквально   в
миллиметре от кромки крыла.
     - Да,  ребята,   за  вами   глаз   да   глаз   нужен!   -
прокомментировал австралиец, утирая лоб. - Еще бы чуть-чуть, и
пришлось бы нам вас везти назад, к доктору Стоуну...
     - И его очаровательной заместительнице! - добавил Дейл и,
толкнув Рокки локтем в бок, добавил таким громким шепотом,  не
услышать который Чип не мог:
     - Надо за Чипом приглядывать, а то мне кажется, он совсем
не прочь полечиться еще недельку-другую...
     Лидер Спасателей наградил друга таким  тяжелым  взглядом,
который сам по себе мог  отправить  в  больницу  на  те  самые
недельку-другую. Но тут из кабины донесся голосок приглашающей
друзей на борт Гаечки, и  атмосфера  моментально  разрядилась.
Дейл и Рокки сноровисто запрыгнули в кабину, Вжик туда и вовсе
залетел, а вот Чип замешкался. Положив свои коробки на  крыло,
он остановился в нерешительности,  поражаясь  тому,  насколько
высоко оно расположено. Он уже собирался спросить Гайку, зачем
она поставила более высокие посадочные опоры, но, посмотрев на
соединительные петли и сравнив  их  диаметр  с  высотой  опор,
понял, что конструкция "Крыла"  осталась  прежней.  Изменилось
кое-что другое...
     - Чип,  ну  ты  идешь?  -  нетерпеливо  крикнул  Дейл.  -
Поднимайся, а то без тебя взлетим!
     - Боюсь, у  нашего  Чиппера  проблемы,  -  тоном  знатока
произнес Рокки. - Я же говорил, что трап нам понадобится, хотя
бы на первое время!
     - Нет, Рокки, всё в норме! - крикнул Чип. - Я просто... Я
сейчас... Я...
     Вновь посмотрев на кромку крыла, он поплевал на ладони  и
помахал руками в разные стороны. Еще раз поплевал на ладони  и
подвигал теперь уже плечами. Потом снова поплевал...
     - Так мы тут до вечера проторчим!  -  проворчал  Дейл.  -
Рокки, может, ты его хотя бы подсадишь? Или затащишь?
     - Это можно! - австралиец начал выбираться из салона,  но
тут вмешалась Гаечка.
     - Нет, Рокки! Он должен сам! - сказала она и, выглянув из
кабины, призывно махнула рукой. - Давай, Чип! Ты можешь!
     "Такое впечатление, что она лучше  меня  знает,  что  мне
нужно..." - подумал Чип и,  собравшись  с  духом,  подпрыгнул,
нарочно переместив центр тяжести  на  правую  ногу.  Сломанная
ранее конечность отреагировала небольшим покалыванием,  но  во
всем остальном  сработала,  как  надо.  Остальные  части  тела
самостоятельно выполнили отточенные за многие годы движения, и
бурундук не успел и глазом моргнуть, как  оказался  на  крыле.
Расправив плечи, он полной  грудью  вдохнул  морозный  воздух,
подобрал коробки и степенно направился  к  кабине.  Коробку  с
коллекционным "Бри" он отправил  подальше  от  загребущих  лап
Рокфора в багажное  отделение,  после  чего  сел  в  привычное
кресло второго пилота и, посмотрев  на  застывших  в  ожидании
друзей, спросил:
     - Ну что, Спасатели, домой?
     - Домой! - подхватили все,  и  Гаечка  завела  двигатели.
Подняв "Крыло"  в  воздух,  она  сделала  круг  над  служебным
корпусом Центральной городской больницы  и  помахала  крыльями
стоявшей возле лифта шестерке провожающих,  после  чего  взяла
курс на городской парк.
     - Всё в порядке,  Чип?  -  спросила  она,  когда  "Крыло"
достигло высоты двадцатого этажа.
     - В полном, Гаечка! Спасибо за поддержку! Без тебя  я  бы
не справился!
     - Не за что, Чип! Кстати, тебе удобно сидеть?  Я  немного
изменила форму кресла и приборной доски,  чтобы  твоей  правой
ноге было просторнее. Что скажешь?
     - То-то я думаю,  я  это  усох,  или  кабина  выросла!  -
засмеялся бурундук. - Ты просто молодец! Спасибо!
     - Всегда пожалуйста, Чип! - засмеялась мышка  и,  опустив
на голову очки и плотнее запахнув возвращенную Дейлом  куртку,
с головой ушла в управление самолетом. Даже эти её короткие  и
отточенные до автоматизма движения были  исполнены  грации,  а
волнующиеся на ветру густые волосы завораживали, и Чип,  глядя
на нее, не  мог  отделаться  от  стойкого  ощущения  дежа  вю.
Подсознание говорило ему, что так, как сейчас,  он  чувствовал
себя лишь однажды.  Но  поскольку  нечто  подобное  он  ощущал
всегда, когда она находилась рядом, ему пришлось  основательно
порыться в памяти, чтобы точно сказать, когда и где такое было
в прошлый раз. На трибунах "Айс-Доума" после финальной сирены,
когда она расплакалась от переизбытка чувств, а он смотрел  на
нее, твердо зная, что лучше девушки на свете нет. Правда,  это
знание не помешало ему буквально на третий  день  после  этого
увидеть в ней коварного врага,  но  теперь  Чип  понимал,  что
ничего сверхъестественного в этом не  было.  Рано  или  поздно
должно было произойти что-то такое, что не только не  убивает,
а взаправду делает тебя сильнее, даруя тебе не просто опыт, но
мудрость, и буквально заставляя постичь всю глубину того,  что
раньше казалось таким понятным и простым.
     Простым, да. Но при этом не  гениальным,  а  примитивным.
Как те инстинкты, безраздельно подчинившие его себе  тогда,  в
палате, и  за  которыми  не  стояло  ничего,  кроме  низменной
страсти. И не могло стоять, если вдуматься. Ведь между  ним  и
Милдред не было не только межвидового барьера,  а  и  кое-чего
другого, гораздо более важного. Той невидимой  связи,  которая
позволила находящейся на  другом  конце  земного  шара  Гаечке
мгновенно почувствовать, что с  ним  что-то  случилось,  в  то
время как к жившей всего в десяти кварталах  Милдред  пришлось
посылать  Уоши.  И  той  близости,  которая  позволяла  Гаечке
безошибочно понимать его и поступать не просто самым лучшим, а
единственно правильным образом.
     Взять хотя бы тот июньский разговор у фонтана,  когда  он
буквально исходил ревностью, слушая её рассказ об их с  Дейлом
поездке, прогулке вдоль озера и стоянии на палубе  игрушечного
корабля. Тогда ему казалось, что  изобретательница  специально
добивает его, лишая последних остатков рассудка. Но  на  самом
деле она пусть неосознанно, но спасала его от  самого  себя  и
собственной необузданной и ревнивой  фантазии.  Если  бы  она,
руководствуясь самыми  благими  побуждениями,  умолчала  бы  о
чем-то, он бы тут же это почувствовал и понапридумывал бы  Бог
знает чего. Однако, как и в случае с  розданными  ею  накануне
друзьям  исчерпывающими  инструкциями  по  нахождению   нужных
деталей, в которых не было места ошибкам и случайностям, в тот
раз она рассказала ему всё, не оставив места  для  домыслов  и
вариантов, перебирая которые, он точно обезумел бы  на  месте.
На первый взгляд она вела себя жестоко, но на самом  деле  это
были доброта и забота высшей пробы. Как сейчас, когда  она  не
позволила Рокки подсобить ему забраться на  крыло,  тем  самым
вынудив Чипа сделать это самостоятельно и  на  корню  пресекши
развитие комплекса физической неполноценности.  Как  тогда,  в
августе, в  истории  с  "Кондором",  которая  стала  настолько
важным эпизодом в его жизни, что позже даже приснилась...

     Жара стояла неимоверная даже по  августовским  меркам,  и
пот  с  оккупировавшего  самый  большой  верстак   в   штабной
мастерской Чипа лил  тяжелыми  и  вязкими,  как  расплавленный
металл,  ручьями.  На  ветер  не  было  даже  намека,  поэтому
маленькое окно, пусть даже открытое настежь, не несло желанной
прохлады. Помочь мог небольшой рукотворный сквозняк, но  лидер
Спасателей не просто закрыл двери мастерской, а даже подпер их
доской, чтобы никто не смог войти и помешать ему.
     - Быстрее, быстрее... - подгонял сам себя Чип. На  первый
взгляд  причин  спешить  не  было,  ведь  Дейл   после   обеда
отправился в их комнату  с  вазочкой  замороженных  желудей  и
пачкой свежих комиксов под мышкой, а значит, не  должен  выйти
оттуда раньше ужина. Но он слишком хорошо знал привычку своего
друга появляться из  ниоткуда  в  самый  неподходящий  момент.
Поэтому вздрагивал при малейшем  шорохе  и  бросал  взгляд  на
дверь, проверяя, не идет  ли  кто,  готовый  в  любую  секунду
спрятать всё под верстак и сделать вид, что просто приводит  в
порядок инструменты.
     "Фух! Готово! Кажется, успел... - Чип придирчиво  оглядел
свое творение. - Нет, еще не всё. Еще докрутить  вот  эти  два
винтика... Теперь точно готово!"
     Он работал  над  этим  проектом  больше  месяца.  Работал
украдкой, по  ночам,  выполняя  самую  шумную  часть  работ  в
гараже. И вот, наконец, модель космического телескопа  "Хаббл"
была завершена. Гаечке она  обязательно  понравится,  и  мышка
убедится, что сделанная из  складной  линейки  телескопическая
удочка - отнюдь не предел  его  технических  способностей.  На
этот раз он утрет Дейлу нос!
     Быстро разложив инструменты  по  своим  местам,  бурундук
выкинул обрезки консервной банки вместе с  заляпанной  краской
газетой в служивший мусорником  деревянный  ящик.  Убедившись,
что на рабочем месте изобретательницы  вновь  царит  идеальный
порядок, он вышел из мастерской и  направился  в  самый  конец
коридора, где  находилась  комната  мышки.  Возле  лестницы  в
гостиную он навострил уши и,  не  услышав  ни  звука,  воспрял
духом. Всё складывалось как нельзя  лучше.  Сегодня  Дейл  ему
точно не помешает!
     Чип ускорил шаг, а когда за поворотом коридора показалась
заветная дверь, и вовсе побежал со всех ног. "Скорее!  Скорее!
- твердил он себе. -  Только  бы  она  была  там!  Пожалуйста,
пожалуйста!"
     Он постучал и услышал её  голос.  Нежный,  как  дуновение
весеннего ветра, и мелодичный, как  хрустальный  звон  капели.
Гаечка была там, за дверью, и приглашала его войти. Оставалось
только поправить шляпу, спрятать модель  за  спину,  повернуть
ручку и...
     "НЕТ!"
     В этот момент Чипу показалось, что дерево падает. Он  так
и застыл в дверях с вытаращенными глазами, не в силах поверить
в происходящее.  Много-много  раз  представлял  он  себе,  как
заходит к ней в комнату, чтобы торжественно вручить  сделанную
специально для нее модель орбитального  телескопа,  о  котором
она ему столько всего рассказала за время их ночных  бдений  в
обсерватории, что  переснятые  из  справочников  фотографии  и
чертежи не были так уж необходимы. Однако  он,  привыкший  всё
делать так, как надо,  обзавелся  ими,  чтобы  быть  абсолютно
уверенным, что не ошибся ни на сотую долю  дюйма,  не  напутал
ничего...
     Но  теперь  всё  это  показалось  ему  напрасной   тратой
времени.
     - О, Чип, заходи! - поприветствовала Гайка  замершего  на
пороге в неестественной позе бурундука. - Правда, красиво?
     Чип не ответил, на некоторое время  лишившись  дара  речи
при  виде  стоявшей  на  угловом  столике   модели   огромного
транспортного самолета с четырьмя турбореактивными двигателями
и в общей сложности двенадцатью стойками шасси - двумя впереди
и  по  пять  под  каждым  крылом.  Если  судить  по   размерам
остекления кабины и иллюминаторов, он  был  даже  больше,  чем
"Боинг-747".
     - Что это?.. - хрипло спросил он.
     - Это - "Кондор"! - гордо пояснил стоявший тут  же  Дейл,
которого  поглощенный  созерцанием  модели  Чип  сразу  и   не
приметил. - Один из самых  больших  транспортных  самолетов  в
мире! Его даже показывали в фильме про Дирка Суава!
     - Гаечка, это просто  потрясающе!  -  воскликнул  Чип.  -
Такая точность!
     - Это Дейл сделал! - пояснила мышка и нажала  пальцем  на
один из закрылков, от чего тот подался вниз. - Они  двигаются!
Все до единого! И закрылки, и руль поворота, и шасси!
     - ДЕЙЛ?! - растерянно переспросил Чип, переводя взгляд  с
ухмыляющегося друга на самолет и обратно. - Это Дейл сделал? И
закрылки, и руль поворота, и шасси сделал Дейл?
     - Но это еще не всё! - объявил красноносый  бурундук.  Он
подошел к модели и подул на двигатели, заставив лопасти турбин
завертеться и окончательно добив Чипа, который понял, что  это
конец, и что ему в жизни не сделать ничего  подобного,  ни  за
месяц, ни за год, ни за целую жизнь...
     - Каково, а?
     - Неплохо... -  пробормотал  лидер  Спасателей.  Медленно
развернувшись, он пошел вон из комнаты  с  твердым  намерением
выкинуть из самого высокого окна Штаба, нет, с самой  верхушки
их дерева свою примитивную до  безобразия  модель,  казавшуюся
дешевой кустарной поделкой по сравнению с самолетом  Дейла,  у
которого двигались закрылки, вращались лопасти  двигателей,  а
на обклеенном фольгой фюзеляже четко просматривались не только
двери и люки, но и каждый отдельный лист дюралевой обшивки...
     - Чип! Что это у тебя?
     Бурундук остановился и покраснел, поняв, что Гаечка имеет
в виду его модель, которую он так и держал за спиной и  сейчас
невольно выставил на всеобщее посмешище.
     - Это...   -  пробормотал  он,  быстро   пряча   руку   с
недотелескопом под куртку. -  Это...  Это  так...  Не  обращай
внимания...
     - А можно посмотреть? - попросила мышка, подходя к нему и
протягивая руку к предательской выпуклости под его курткой.  -
Пожалуйста!
     - Гаечка, ну это просто... - Чип отвернулся.  -  Тебе  не
понравится!
     - Почему ты так думаешь?
     - Ну, я... Э-э-э... Извини, мне надо идти, я...
     - Пожалуйста, Чип! Мне правда интересно! - Гайка  подошла
еще ближе. - Я прошу тебя!
     - Ну... - лидер Спасателей замялся, но,  посмотрев  ей  в
глаза, понял, что  сопротивление  бесполезно,  бессмысленно  и
невозможно. - Раз ты просишь...
     Он нехотя достал из-под куртки свою модель и протянул ей,
опустив голову, чтобы не видеть её реакции.
     - Вот, смотри...
     - Господи,  Чип!  -  изобретательница  буквально  вырвала
модель-копию орбитального телескопа у него из рук.  -  Это  же
"Хаббл"! Это... это... это просто...
     - Ужасно, я знаю...
     - Это просто великолепно! - воскликнула Гайка.  -  Думаю,
он прекрасно впишется в общую картину! Гляди!
     С этими словами она поставила "Хаббл" на столик  рядом  с
"Кондором". Лучше бы она этого не делала,  так  как  несколько
воспрявший  духом  Чип   моментально   сник,   ибо   на   фоне
серебристого самолета его телескоп  показался  ему  еще  более
убогим и примитивным, чем до того.
     - Гаечка, тебе, конечно же, виднее, - пробормотал  он.  -
Но, по-моему, моей модели там не место...
     - Почему это?
     - Ну-у, не знаю... Композиция  нарушается,  свет  не  так
падает, и вообще...
     - Глупости! -  сказала,  как  отрезала,  Гайка.  -  И  со
светом, и с композицией  полный  порядок!  Поверь,  я  в  этом
разбираюсь! Кстати, о разбирательстве! Из чего ты его сделал?
     - Да так, из мусора всякого из твоей мастерской...
     - Серьезно?! - у мышки округлились глаза. - Из мусора - и
с такой точностью! Да он же как настоящий, одно  зеркало  чего
стоит! Из чего оно?
     - Из  компакт-диска,   старого,  со  свалки.  Целый  день
вырезал и полировал.
     - Ничего себе! А солнечные батареи?
     - Это кинопленка, на которую наклеены  кусочки  магнитной
ленты.
     - Так все эти панели наклеены вручную?! А я подумала,  ты
их вынул из какого-нибудь старого  калькулятора  и  скальпелем
расчертил! То-то я смотрю, они так реалистично переливаются! А
корпус?
     - А корпус - из металлических бигуди...
     Мышка продолжала задавать вопросы, и на каждый  следующий
Чип отвечал всё увереннее и обстоятельнее. Под конец  он  взял
модель в руки и принялся вертеть её,  рассказывая,  из  какого
материала и каким образом получена та или иная  деталь,  какие
инструменты он  использовал,  какие  варианты  перепробовал  и
почему остановился именно  на  этом...  Гаечка  просто  сияла,
слушая  столь  милые  её  сердцу  технические  подробности,  и
постепенно ее вопросы затрагивали такие  сферы  и  отрасли,  о
которых  Чип  до  сегодняшнего  дня  не  имел   ни   малейшего
представления. Тем не менее, отвечал на них, и сам  удивлялся,
откуда  знает  ответы.  Он  не  помнил  точно,   сколько   они
проговорили. Помнил только, что  Гайка  как  бы  между  прочим
вовлекла в  разговор  успевшего  к  тому  времени  погрустнеть
Дейла,  и  вскоре   бурундуки,   единогласно   избрав   Гаечку
третейским судьей, ожесточенно спорили, доказывая  друг  другу
преимущества своего подхода к покраске и склейке...

     "Да уж, - с усмешкой подумал Чип, - в тот  раз  она  меня
буквально наизнанку  вывернула.  Заставила  всё  рассказать  и
показать, описать  процесс  изготовления  каждой,  даже  самой
мелкой  детали!  Я  ведь  пока  строил  модель,  о  многом  не
задумывался. Когда  что-то  не  выходило,  пробовал  снова,  и
радовался, когда с десятой попытки получалось то, что я хотел,
толком не понимая, почему на этот  раз  всё  сработало.  А  во
время разговора с ней понял всё. Абсолютно всё. С Милдред  так
не получилось бы. Наши с ней разговоры о "капле в море", Фонде
Кошелька  и  использовании  стимулятора  в  итоге  еще  больше
запутывали  ситуацию  и  направляли  меня  по  ложному  следу.
Конечно, это всецело моя вина, а  не  её,  ведь  она  искренне
хотела помочь и во многом помогла, и все же... Нет, с  Гаечкой
такого никогда бы не случилось. Да,  Милдред  очень  красивая,
как для бурундучихи, но..."
     Если бы не надежно пристегнутый ремень, тут  бы  Чипу  из
самолета и выпасть. Но застежки выдержали, и лидер  Спасателей
отделался легким испугом, а остальные - небольшой встряской.
     - Что  случилось,  Чип?!  -  спросила  Гаечка,  сбрасывая
скорость. - Нога?! Сиденье?! Я слишком резко повернула?!
     - Да нет, Гаечка, всё хорошо! - замахал руками  бурундук.
- Просто подумал... Показалось...
     - Чиппер, ты  что-то  забыл  в  больнице?  -  осведомился
Рокки. - Мы можем вернуться, если что...
     - И я даже знаю, что он там забыл! -  захихикал  Дейл  и,
наклонившись к уху товарища, прошептал. - Хотя нет, правильнее
будет сказать, "кого"...
     Сказав это, он быстро отшатнулся, чтобы  не  попасть  под
удар. Но Чип никак не отреагировал на  эту  подначку,  и  Дейл
вновь заскучал. А вот его  товарищу,  хоть  он  и  сидел,  как
изваяние,  отрешенно  глядя  на  проплывающий  мимо  городской
пейзаж, скучать не приходилось. Заскучаешь  тут,  когда  такое
творится. Когда Милдред говорила о Гаечке "красивая,  как  для
мышки", тут всё было понятно, и иначе просто быть не могло. Но
рассуждать так о представительнице своего же вида...
     "Я сумасшедший..." - поставил  себе  диагноз  Чип.  Потом
посмотрел  на  предельно  сконцентрированную   на   управлении
самолетом Гаечку и понял, что ему это очень и очень нравится.

     "- И хоть это и впрямь несколько необычно, но я прекрасно
тебя понимаю и поздравляю от всей души!
     - Было бы с чем..."

     А ведь было, с чем!
     Более того, ему можно было только позавидовать!  В  конце
концов, далеко не каждому бурундуку в этом мире выпадает  шанс
лететь на собственном самолете навстречу новым приключениям  в
компании верных друзей и рука об руку с самой умной и красивой
девушкой на свете, которая тебя ценит и понимает лучше, чем ты
сам. Которая, разделив с тобой горе, уменьшит его  наполовину,
а разделив радость, удвоит её. Которая всегда,  даже  находясь
за тысячи миль, будет рядом с тобой, давая силы и  смысл  жить
дальше. Которая, как  солнце,  согреет  тебя  своим  теплом  и
разгонит самые мрачные тучи.  А  если  этого  мало...  Что  ж,
можно,  уподобившись  ворону,  попытаться  подлететь  поближе.
Только следует помнить, что с  солнцем  шутки  плохи,  и  если
слишком к нему приблизиться, можно ведь и обжечься...
     - АЙ! - вскрикнул Чип, отдергивая практически коснувшуюся
Гаечкиных волос руку. Он и сам не  заметил,  как  потянулся  к
ним, а вот Дейл бдительности не утратил и  размашисто  шлепнул
по вышедшей за рамки дозволенного ладони.
     "Как интересно... -  подумал  лидер  Спасателей,  потирая
горевшую от удара руку. - Тогда в палате он мою ладонь сам  ей
на голову положил, а теперь... Что теперь? Теперь я выздоровел
и ни в чем таком, по его мнению, уже не нуждаюсь.  В  этом  он
весь. Это  -  точно  Дейл.  А  я  уж  начал  беспокоиться,  не
случилось ли с ним чего.  Похоже,  что  нет.  Всё  по-старому.
Изменилось всё, не видно перемен...  Нет,  так  это  оставлять
нельзя!"
     - Ты чего дерешься?! - сердито спросил он, оборачиваясь к
другу.
     - Да так, муха!.. - моментально нашелся Дейл, но, услышав
недовольное жужжание Вжика, тут же  исправился.  -  В  смысле,
блоха! Блоха! Большая такая...
     - Правильно,   Дейл,  и  блох  отгоняй!  -   назидательно
произнес  Чип  и  вновь  стал  смотреть  вперед,   лихорадочно
соображая, заметила ли его подвижки Гаечка.  Искоса  посмотрев
на нее, бурундук  убедился,  что  она  всё  так  же  поглощена
полетом, и успокоился. Но  тут  мышка  еле  заметно  повернула
голову в его сторону, а по её губам скользнула тень понятливой
улыбки.  И  заметила,  и  оценила...  Чип  почувствовал,   что
краснеет,  и  поспешно  отвернулся,   попутно   спрятав   чуть
подрагивающие пальцы под лежащий на коленях футляр.
     "Кстати, неплохая идея!"
     Открыв коробку, Чип достал подаренную Гарольдом Кошельком
лупу и стал пристально изучать приборную доску, даже подсветку
и линейку лазерную включил.  "Частный  детектив-5000"  работал
просто превосходно, как и полагалось творению рук заокеанского
мастера-оптика.
     - О! Хорошая мысль! - воскликнул Дейл и по примеру  друга
принялся испытывать  в  действии  "Заводилу-бурундука"  и  его
цветосветокомплекс. Вжик тоже  решил  не  отставать  и,  надев
новообретенные очки разведчика, испуганно пискнул - уж  больно
непривычной была открывшаяся перед ним картина. Это,  впрочем,
не помешало ему укоризненно зажужжать, увидев боковым зрением,
как Рокфор протянул руку к багажному отделению.
     - Вжик, дружище,  да  будет  тебе!  -  деланно  засмеялся
застигнутый с поличным австралиец. - Я просто хотел проверить,
всё ли с ним в порядке! "Бри" - очень нежный и  чувствительный
сыр! За  ним  глаз  да  глаз  нужен!..  Что  ты  говоришь?  Ты
последишь? Хорошо, только смотри в оба!.. В  смысле,  я  хотел
сказать, в тыщу!
     - Ой, ребята, вы отлично придумали!  -  присоединилась  к
общему почину Гайка и  вынула  из  лежавшего  между  сиденьями
футляра  инженерные  очки.  Надев  их  вместо   обычных,   она
принялась с интересом оглядываться  вокруг,  пробуя  различные
комбинации стекол, а когда опустила на глаза линзы 2, 3 и 5, в
ужасе воскликнула:
     - Господи, какой кошмар!  Да  тут  как  минимум  полфунта
грязи! Как мы с этим вообще летим?!
     - Э-э-э, Гаечка,  -  осторожно  заметил  Чип,  беспокойно
поглядывая  то  вперед  по  курсу,  то  на  яростно  скребущую
коготками по приборной доске изобретательницу. -  Я,  конечно,
понимаю, что чистота - залог здоровья, но  нельзя  ли  с  этим
подождать?
     - Никаких проблем, Чип! Я мигом! Оглянуться не успеете!
     - Гаечка, - нервно потеребил её  за  плечо  Дейл,  -  там
птицы...
     - Птицы?!   Где?!  -  Гаечка  отвлеклась   от   доски   и
огляделась. - Вон те? Они далеко...
     - Нет, не те! Вот эти!  -  крикнул  Чип,  указывая  прямо
перед собой.
     - Где?.. Ого! Такие большие! Не знала, что здесь  водятся
орлы...
     - ОНИ НЕ ВОДЯТСЯ! ЭТО ВОРОНЫ!!! - заорал бурундук, хватая
штурвал. Его крик вернул Гайку на землю, то есть, в кабину,  и
она  тоже  вывернула  руль,  уклоняясь   от   столкновения   с
заметавшимися в стороны птицами. Однако полностью  разминуться
со стаей не получилось.
     - ИЗВИНИТЕ! -  хором  прокричали  Спасатели  в  ответ  на
раздававшееся вслед сердитое карканье.
     - Ой, ребята, простите... - Гайка сложила очки обратно  в
футляр и засунула его на прежнее место. - Я, кажется,  немного
увлеклась...
     - Да-а-а,   -  протянул  Рокки,  стряхивая   со   свитера
приставший пух, - некоторые вещи не меняются...
     - Ты, наверное, хотел сказать "некоторые мыши"? -  весело
поправил его Чип.
     - Смотри у меня, Чип! - погрозила ему пальцем Гайка. -  А
то, не ровен час, забуду  про  твою  ногу  и  найду-таки  пару
воздушных ям! Ты знаешь, я умею...
     Но хотя её слова звучали грозно, в её  взгляде  при  этом
было столько нежности, а в голосе - столько тепла, что даже  с
первого,  невооруженного  цойссовскими  линзами  взгляда  было
ясно, что на самом деле она нисколечки не обиделась.
      
                Every time I see you
                something happens to me
                Like a chain reaction
                between you and me
                My heart starts missing a beat
                My heart starts missing a beat
                Every time
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
               
                If I didn't love you,
                I would look around
                for someone else
                But every time I see you,
                you have the same effect
                My heart starts missing a beat
                My heart starts missing a beat
                Every time
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
                Every time
               
                I hear your heart
                beat next to me
                I'm in love with you; I
                mean what I say
                I'm in love with you,
                and you don't know
                What it means to be with you
                (Beats)
                (Beats)
                (Beats)
                (H-H-Heartbeats)
               
                Every time I see you, no
                matter what we do
                There's a strange
                reaction, can you
                feel it too?
                My heart starts missing a beat
                My heart starts missing a beat
                Every time
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
               
                I hear your heart
                beat next to me
                I'm in love with you; I
                mean what I say
                I'm in love with you,
                and you don't know
                What it means to be with you
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
                Oh oh oh, every time
               
                (Beats)
                (Beats) Every time
                (Beats)
                (Beats) Every time
                (Beats)
                (H-H-Heartbeats)

                                                Pet Shop Boys,
                                                       "Heart"