Агрессивная терапия / Offensive Care

                           Глава 11
             Поздравительный диагноз: это - любовь

                            * 1 *

                                                     28 января

   Подготовка ко дню выписки Чипа началась  задолго  до  того,
как  доктор  Стоун  официально   сообщил   ему   и   остальным
Спасателям, что результаты обследования самые что ни  на  есть
позитивные, необходимости в его пребывании в  больнице  больше
нет, и уже очень скоро он сможет её покинуть. Но,  разумеется,
лишь после  соблюдения  всех  необходимых  формальностей,  как
канцелярских, так и организационных. И если с первыми всё было
ясно, то вдаваться в подробности вторых старый врач  не  стал.
При Чипе,  по  крайней  мере.  Но  и  так  было  понятно,  что
готовится что-то грандиозное, ведь Малая Центральная  больница
еще никогда в своей сравнительно непродолжительной, но при том
весьма насыщенной истории  не  выписывала  столь  героического
пациента.
   После зимних  праздников  прошло  еще  немного  времени,  и
особых  усилий  для  украшения  больницы  не  требовалось,  но
руководство  и  персонал  МЦБ  подошли  к  вопросу   со   всей
ответственностью и прилежанием. Каждый готовился к  этому  дню
на совесть. Однако  даже  самые  трудолюбивые  и  усердные  не
готовились к нему так,  как  готовился  к  нему  сам  виновник
торжества. Потому что для него этот день должен был  стать  не
просто днем выписки из больницы, а первым днем абсолютно новой
жизни.
   Благодаря  разработанной  специалистами  фармакологического
отделения  при  непосредственном  участии  Милдред   программе
медикаментозного лечения с активным привлечением стимулирующих
средств все функции  перенесшего  отравление  барбитуратами  и
клиническую смерть организма восстановились в  полном  объеме.
Поэтому  уже  18  января,  на  третий  день  после  прихода  в
сознание,  его  перевели  в   остававшуюся   всё   это   время
закрепленной за ним одиночную палату N6. За проведенные в  ней
в общей сложности почти три недели она стала казаться такой же
привычной, как и его комната в Штабе,  и  именно  из-за  этого
приобрела значение воистину  символическое.  Сейчас  она  была
последним оплотом старого уклада жизни, расставание с  которым
было неизбежным, как снятие гипса, но от этого ничуть не менее
болезненным...
   "Как она воспримет? Как отнесется? Что скажет?.."
   Сняв с вешалки шляпу, Чип огляделся. Сразу  после  завтрака
он начал убирать комнату и наводить лоск. Во-первых, просто не
мог иначе. А во-вторых, чувствовал, что если  не  займет  себя
чем-нибудь, то его в конце концов придется поместить в  другую
палату, для пациентов с заболеваниями и травмами  иного  рода.
Поэтому старался вовсю, и сейчас  в  палате  царил  образцовый
порядок. На одеяле и пледе не было ни складочки, костыли  были
вставлены  в  гнезда  держателя  точно  под  прямым  углом,  а
металлические детали инвалидной коляски  вычищены  до  блеска.
Еще вчера его товарищи забрали книги  и  последние  из  писем,
поэтому тумбочка и стул пустовали. Одним словом,  палата  была
полностью готова к приему следующего пациента.
   Но был ли готов её покинуть пациент предыдущий?
   "Поверит ли? Поймет ли? Простит ли?.."
   Чип  приложил  руку  к  груди  и  нащупал   сквозь   куртку
хранившуюся в правом внутреннем  кармане  фотографию.  Ему  не
надо было доставать её, он и так помнил каждую точку и  каждую
линию. В последнюю неделю, стоило ему остаться  в  одиночестве
после ухода навещавших его каждый день друзей, он первым делом
вынимал её из кармана и,  вздыхая,  обещал  себе,  что  завтра
обязательно поговорит с ней. Потом "завтра"  плавно  сменилось
"днем выписки", который тогда казался чем-то очень  далеким  и
поэтому чрезвычайно  удобным.  Сегодня  он  стал  неотъемлемой
частью  реальности.  Такой  же,  как  его  шляпа,   куртка   и
фотография в кармане. И как белая дверь палаты,  для  открытия
которой было достаточно  просто  повернуть  ручку.  Но  это  в
другие дни. Сегодня этого было мало, ведь на этот раз она вела
не просто в коридор, а в ту самую новую жизнь...
   "Всё,  время!  -  сказал  себе  Чип  и,  нахлобучив  шляпу,
решительно направился к дверям.  -  Хватит  отсиживаться,  это
ничего не даст! Всё уже решено! Кроме того,  эта  дверь  здесь
единственная, а кроме меня её всё равно никто не откроет!.."
   Он ошибался.
   - Доброе утро, Чип! - поприветствовала его Милдред.
   - Доброе... - глухо ответил бурундук, не в  силах  оторвать
от нее взгляда.  Сейчас  она  выглядела  еще  прекрасней,  чем
обычно.  Каштановые   волосы   поднимались   ото   лба   двумя
сходящимися к центру высокими гребнями волн и падали на плечи,
закручиваясь  вперед  подобно  воде   у   подножья   водопада.
Темно-серое платье в белый горошек и тонкий белый  поясок  как
нельзя  лучше  подходили  к   светлым   глазам,   пронзительно
контрастировавшим  с   длинными   угольно-черными   ресницами,
делавшими их такими сияющими и теплыми,  каким  бывает  только
выглянувшее в просвет между закрывшими небо  грозовыми  тучами
солнце.
   - Ну  что,  наш  герой  готов?  -  игриво  поинтересовалась
бурундучиха.
   - Более... чем... - слова давались  Чипу  с  трудом,  мысли
путались. Такого  смятения  и  нервозности,  как  раньше,  эти
эмоции  уже  не  вызывали,  ведь  теперь,  после  двух  недель
раздумий и переживаний, он точно знал их причину и, что  самое
главное, следствие. Причина замешательства была в другом.  Как
и в прошлые разы, в ходе многодневных раздумий он очень  четко
расписал каждый свой шаг, начиная с открывания двери и  выхода
в коридор.  Внезапное  появление  Милдред  разом  перечеркнуло
первые три этапа его плана и заставило всю конструкцию если не
рухнуть, то пошатнуться. В результате по стенам избранного  им
коридора  побежали   трещины,   открывая   новые   проходы   и
предоставляя  мнимую  свободу  маневра.  Именно  мнимую,  ведь
появившиеся  из  ниоткуда  варианты  требовали   внимательного
изучения и не помогали добраться до цели, а сбивали  с  толку,
как несколько абсолютно одинаковых дверей в  идеально  круглой
комнате.
   "Может, сказать ей сейчас? Выложить всё, как на духу?"
   "Да, но ты ведь не зря хотел сделать это потом, помнишь?"
   "Помню. Но это же такой удобный случай!  Мы  одни,  коридор
пуст, весь персонал готовится к торжественному  собранию,  нам
никто не помешает..."
   "А как быть с ней? Ты до сих пор не  уверен,  как  она  это
воспримет..."
   "Но если я скажу  всё  сейчас,  тот  разговор  может  и  не
понадобиться..."
   "Не занимайся самообманом..."
   - Чип, ты в порядке? -  встревоженно  спросила  Милдред.  -
Тебя ничего не беспокоит?
   Чипа так и подмывало описать в красках, что его  беспокоит,
не упустив из виду ни один синдром, но вслух он произнес:
   -  Нет,  Милли.  Всё  отлично!  Просто  нервничаю  немного,
все-таки столько времени здесь провел, и вообще...
   - Понимаю, - кивнула бурундучиха,  -  но  всё  равно  идем!
Скоро начало!
   - А... Кстати, а что, все уже в зале? И мои друзья тоже?  -
перепугался   Чип,   чувствуя,   как   трескается   еще   одна
железобетонная на вид, но на поверку оказавшаяся глиняной свая
возведенного им здания.
   - Нет, они дожидаются тебя в холле. Сказали, что  без  тебя
никуда не пойдут.
   -  Слава  Богу!..  В  смысле,  ты  права,   не   стоит   их
задерживать...
   "У тебя последняя возможность решить всё и сразу..."
   "Нет, всё и сразу в любом случае не получится..."
   "В конце концов, так ты будешь чувствовать  себе  увереннее
во время разговора с ней, зная, что назад дороги нет..."
   "Нет, я не могу так поступить с ней. С ними обеими..."
   "Похоже, ты, совсем запутался..."
   "НЕТ!.."
   - Что "нет", Чип? - удивилась Милдред. - Ты не пойдешь?  Но
все так готовились...
   - Боже, Милли! - Чип рассмеялся, надеясь,  что  веселье  не
вышло уж очень деланным. - Конечно, я пойду! Это  так,  э-э-э,
мысли вслух! Не обращай внимания!
   -  Даже  сейчас  думаешь  о  каком-то  деле?  -  улыбнулась
медсестра.
   - Ну да, пора бы уж... - кивнул бурундук,  вновь  поражаясь
умению Милли подсказать ему самое удачное объяснение  из  всех
возможных, которое позволяло ему выйти из трудного  положения,
не потеряв лицо. Но даже она не могла разрешить мучившую его в
данную секунду дилемму.
   "Она сейчас выйдет в коридор, и всё..."
   "Правильно! Всё по плану! Как я и собирался!"
   - Ты идешь?
   - Да, Милли, идем!
   Неблизкий путь до холла они проделали в  молчании.  Милдред
не хотела отвлекать Чипа от вне всякого сомнения очень  важных
для блага общества мыслей, а  бурундук  пользовался  последней
передышкой, чтоб окончательно  причесать  свою  будущую  речь.
Печальный опыт  подсказывал  ему,  что  чересчур  скрупулезное
планирование  очень  чувствительно   к   воздействию   внешних
объективных   и   субъективных   факторов,    проще    говоря,
разваливается, как карточный домик, от малейшего сквозняка или
чиха  соответственно.  Поэтому  наметил  лишь  основную  схему
разговора, решив, что всё остальное придет по ходу дела...
   - А вот и наш герой! -  провозгласил  доктор  Стоун,  когда
пара вошла в холл. - Что-то вы долго! Неужто не  хотели  идти,
Чип?
   - Я поначалу тоже так решила! - хихикнула  Милдред.  -  Но,
как видите, мы здесь, и можем выдвигаться! Что скажешь, Чип?
   - Да, пожалуй... - ответил бурундук, оглядывая  собравшихся
в холле друзей. Улыбающегося во весь  рот  Дейла  в  гавайском
свитере. Рокфора,  который  по  случаю  торжества  причесал  и
подстриг усы. На нем была его обычная одежда, но  сверток  под
мышкой, из которого свисали кончики фалд фрака, говорил о том,
что это временно. В том же свертке,  скорее  всего,  находился
парадный костюм Вжика.
   А вот Гаечка принарядилась заранее. Единственным  привычным
предметом её туалета были очки, которые, впрочем, шли к любому
её наряду. В данном случае они очень гармонично  сочетались  с
темно-бирюзовым платьем, поверх которого была  надета  кожаная
куртка с меховым воротником, почти такая же, как  у  Чипа,  но
толще и темнее, а на фоне  светлых  волос  вообще  выглядевшая
черной.
   - В таком случае, прошу за мной! - обратился  к  Спасателям
Стоун, направляясь к ведущему в северное крыло, где размещался
зал собраний, коридору. Но тут их лидер громко  прокашлялся  и
поднял руку, призывая всех остановиться.
   - Подождите, доктор! Гаечка, мне нужно с тобой поговорить.
   - Но послушайте, Чип! - возразил Стоун.  -  До  намеченного
времени осталось...
   - Я понимаю, - кивнул Чип. - Пожалуйста, простите,  но  это
очень важно.
   - Да, но...
   - Всё в порядке, доктор! - перебила его Гайка. - Вы  идите,
а мы вас догоним!
   - Но Гаечка! Мы не можем  начинать  без  вас!  -  испуганно
затараторил Дейл. - Лучше уже тогда...
   - Господи, ну  что  сделают  лишние  пять-десять  минут?  И
потом, мы же не уходим никуда, а  остаемся  в  больнице!  Ведь
так, Чип?
   - Да-да, мы  будем  здесь...  Там!  -  бурундук  указал  на
ближайшие стеклянные двери,  которые  вели  в  терапевтическое
отделение. - Мы недолго, обещаю!
   -  Ну  что  ж,  -  директору  МЦБ  оставалось  лишь  руками
развести, - раз вы так говорите... Прошу остальных за мной!
   Оставив  Чипа  и  Гайку,  возглавляемая  Стоуном  процессия
удалилась.  Последним  шел  Дейл,   вся   веселость   которого
мгновенно улетучилась,  и  было  видно,  что  уходить  ему  не
хочется совершенно. Он  всё  время  оборачивался  на  стоявшую
посреди холла пару, а на повороте вообще остановился  и  долго
смотрел на них, не в силах двинуться с места. И  только  когда
его окликнул Стоун, он опустил голову и скрылся за поворотом.
   - Идем, Гаечка! - сказал Чип, беря мышку за руку и  ведя  к
дверям.  Он  не  случайно  выбрал  для  их  разговора   именно
отделение терапии. Во-первых,  там  находились  не  палаты,  а
кабинеты врачей, которые все до единого ушли на  торжественное
собрание. Но главное - там вдоль стен стояли удобные скамейки,
которые он заметил, когда проезжал мимо этих дверей по  дороге
на  прогулку,  и  которые  как  нельзя  лучше  подходили   для
предстоящего разговора. Ведь  то,  что  он  собирался  сказать
Гаечке, безопаснее было слушать сидя.
   - Присядем... - не то спросил, не то попросил Чип, и  мышка
послушно опустилась на ближайшую скамейку. Бурундук сел  рядом
и где-то с минуту просто смотрел  на  нее,  дивясь  тому,  что
видит. Уже на следующий день  после  его  прихода  в  сознание
усталость и изможденность с Гаечки как рукой сняло,  а  сейчас
она  полностью  оправилась  от  четырехнедельного   бессонного
бдения и прямо лучилась  той  свежестью  и  красотой,  которые
поразили его еще тогда, во время их первой встречи. Как  тогда
казалось, окончательно и бесповоротно...
      
             "Вот и утро забирает звезды в плен
             Изменилось всё - не видно перемен..."

   В этот момент, в эту последнюю  секунду  Чипу  как  никогда
захотелось ничего не менять. Ничего  не  говорить.  Ничего  не
делать. Просто посидеть рядом с ней,  подержать  её  за  руку,
сказать пару ничего не значащих фраз и пойти в  зал  собраний.
Потом занять привычное место второго пилота  в  верном  "Крыле
Спасателей", полететь в сто лет не виданный Штаб и  жить,  как
прежде...
   Но в том то и дело, что  так,  как  прежде,  не  будет  уже
никогда, потому как ничто не проходит бесследно, тем  более  -
чувства. Ты можешь не меняться внешне,  играть,  притворяться,
делать вид, носить маску... Но как это ни называй,  это  будет
не то. Ведь это будешь уже не ты, а кто-то другой. Потому  что
главное не то, каким ты пытаешься казаться.  А  то,  каким  ты
есть на самом деле...
   Чип  снова  посмотрел  на  Гаечку.  Мышка   сидела   молча,
терпеливо ожидая, когда он начнет разговор.  Она  не  торопила
его  ни  словом,  ни  жестом,  и  ни  разу  не  бросила   даже
мимолетного взгляда на висящие на стене напротив них часы. Она
была готова сидеть так до вечера, до завтра,  до...  в  общем,
столько, сколько потребуется. Чип знал это. Как знал и то, что
не имеет морального  права  заставлять  её  ждать.  Он  и  так
заставил её ждать целых четыре недели. И поэтому, собрав  волю
в кулак, заговорил:
   - Красивая куртка. Не знал, что у тебя есть  такая.  Почему
ты её раньше не надевала?
   Гайка на миг опустила глаза.
   - Это куртка моего отца.  Единственный  оставшийся  у  меня
предмет одежды, который носил он сам. Я действительно  никогда
её не надевала, всё никак подходящего случая не было. Ведь это
парадная куртка.  Он  надевал  её  на  праздники  и  различные
торжественные мероприятия,  такие  как  церемония  награждения
призеров Международных Авиагонок среди Грызунов в классах 10 и
15 кубических сантиметров. Это объем  используемого  двигателя
имеется в виду. Конструкция  "Вопящего  Орла"  предусматривала
замену двигателя без потери летных качеств, поэтому  папа  мог
летать на нем в разных категориях. Он бы  выиграл  и  гонку  в
классе 20  кубических  сантиметров,  но  его  не  допустили  к
старту. У "Вопящего Орла" оказался недостаточно большой размах
крыльев, и его признали несоответствующим нормам  безопасности
для  полетов  на  таких  скоростях...  Прости,   я,   кажется,
увлеклась. Ты ведь привел меня сюда не затем,  чтоб  обсуждать
мою куртку, пилотажное мастерство моего отца  или  особенности
авиагонок в классе 20 кубических сантиметров, правда?
   - Правда, - согласился Чип. - Я привел тебя сюда,  чтобы...
Чтобы поблагодарить.  За  всё.  За  твою  улыбку,  твой  смех,
твой... твой свет, который все эти годы освещал  мне  путь,  и
твое тепло, которое согревало меня, где бы я ни был и  что  бы
ни  делал.  Ты  знаешь,  когда  я   увидел   тебя   тогда,   в
бомбардировщике, я... я  стал  другим.  Моя  жизнь  изменилась
настолько  круто,  что  это   сложно   себе   представить.   Я
почувствовал то, чего не чувствовал никогда раньше. Я не сразу
это понял. Далеко не сразу. Но со временем я осознал, что  это
не просто временное умопомрачение. Это было... Это было что-то
прекрасное.  Возвышенное.  Что-то,  что  не  повторяется.   По
крайней мере, я так думал. Да  что  там  думал,  я  ЗНАЛ  это,
понимаешь?
   - Понимаю, - кивнула Гайка.
   - Ну да, разумеется, ты же всегда меня понимала, даже когда
я сам себя не понимал...
   - Вообще-то, я бы так не сказала...
   - Не надо, Гаечка. Ты... Ты лучшее, что было в  моей  жизни
все эти годы, и я был уверен, что ничего  лучше  в  этом  мире
быть просто не может. Что всё самое хорошее, что только  могло
со мной произойти, уже произошло. Я  имею  в  виду  встречу  с
тобой и  прожитое  рядом  с  тобой  время.  Мы  столько  всего
пережили,  через  такое  прошли...  Я  знаю,  как  ты  ко  мне
относишься. Знаю, что ради меня ты готова  пойти  на  всё.  Ты
столько всего для меня сделала, что не счесть,  и,  я  уверен,
готова сделать еще больше. Именно поэтому я  чувствую  себя...
Не знаю, предателем, что ли...
   - Господи, Чип! - воскликнула Гайка, обхватывая руками  его
впившиеся в скамейку пальцы. - О чем ты?! Что за страшные вещи
ты говоришь?! Какое предательство?!
   - Прости,  я,  может  быть,  неправильно  выразился,  но...
Просто, учитывая твое ко мне отношение, я... я не знаю, как ты
воспримешь. Одним словом... Ну, как я уже говорил,  я  никогда
не  думал,  что  когда-либо  почувствую  что-то   похожее   по
отношению к кому-то другому. Но это... - Чип  накрыл  её  руки
ладонью  и  судорожно  сглотнул,  не  решаясь  произнести  эти
страшные слова. - Но это произошло. Я... Я имею в виду...
   - Милли,  -  закончила  за  него  Гайка.  Лидер  Спасателей
вздрогнул и опустил глаза.
   - Так ты знаешь...
   Мышка прыснула.
   - Господи, Чип!  Не  нужно  быть  ученым-ракетчиком,  чтобы
понять это! То, как вы смотрели друг на друга,  разговаривали,
ждали встречи... Мы много общались с  ней,  пока  ты  был  без
сознания, ведь она тоже ни на  шаг  не  отходила  от  постели,
просто в тот день её сморило чуть раньше...
   - А, теперь понятно... Погоди,  а...  а  о  чем  вы  с  ней
говорили?
   - О тебе, в основном. Я рассказывала  о  твоих  героических
свершениях, а она - о том, как ты вел расследование...
   - И... и всё?
   -  Нет,  конечно!  Еще  она  рассказывала  о  ваших  с  ней
прогулках. Как ты учил её концентрироваться, как  вычислил  её
адрес,  как  просил  прощения  так,  что   даже   сигнализация
включилась...
   - Было дело... А о том случае в палате она случайно не...
   - Случайно тоже, да.
   - Про это тоже... - Чип густо покраснел. - Понимаешь,  я...
я не знаю, как это получилось, что на меня нашло...
   - Господи, Чип! - Гайка улыбнулась и положила ему  руку  на
плечо. - Ну что ты такое говоришь? Ты  прекрасно  знаешь,  что
это было!
   - Слабость минутная, наверное... Ну, я...
   Бурундук отвернулся, избегая смотреть мышке в глаза, но она
взяла его лицо в ладони и развернула к себе.
   - Чип, ну какой же ты все-таки дурачок! Это была любовь!
   - Ты... ты думаешь?..
   - Уверена, Чип. Послушай, я знаю, что ты  очень  сильный  и
очень гордый. Что ты дорожишь своей честью и больше  всего  на
свете боишься потерять лицо, проявить слабость. Так вот,  Чип,
послушай меня. Это не слабость. Это любовь.  А  любовь  -  это
отнюдь не слабость. Это сила, сильнее которой в этом мире  нет
ничего.
   - Правда?..
   - Правда.
   Чип опустил голову, и мышка почувствовала, как по её ладони
сбежала выкатившаяся из глаза слеза.
   - Господи! - он нагнулась и заглянула ему в лицо. - Чип, ну
что ты? Зачем это? К чему слезы? Не надо, пожалуйста!
   - Прости... - Чип вытер глаза ладонью и вновь посмотрел  на
нее. - Это... Понимаешь, это... Просто я... я  боялся.  Ты  же
знаешь, я мало чего  боюсь,  но  этого...  этого  разговора  я
боялся так, что... что просто поджилки тряслись...
   - Почему, Чип?
   - Я боялся, что ты не поймешь. Рассердишься, обидишься,  не
знаю... Накричишь на меня, или... или того хуже, расплачешься.
Да, именно этого я боялся больше всего. Понимаешь, я ведь... я
ведь  уже  однажды  довел  тебя  до  слез,  когда  обидел   ту
ласточку... После того случая я... Ну, я много думал об  этом,
и... Еще тогда я поклялся, что  этого  больше  не  повторится,
ведь я... я не могу, когда ты плачешь... Я...
   - Боже, Чип... - мышка погладила его  по  щеке,  расправляя
слипшиеся  от  влаги  шерстинки.  -  Ну  скажи,  на  что   мне
сердиться? Зачем плакать?
   - Ну, просто, я думал... Ты ведь... Ты ведь так  переживала
за меня, и  я  не  только  это  твое  бдение  имею  в  виду...
Поэтому...
   - Да, Чип, ты прав. Переживала. И переживаю больше всего на
свете. За тебя, за Дейла, за Рокки, за Вжика. За всех вас.  Вы
самое дорогое, что у меня есть, и  больше  всего  на  свете  я
хочу, чтобы вы были счастливы. Именно поэтому я  говорю  тебе:
иди к Милли, и будьте счастливы.  Вы  будете  счастливы,  Чип,
поверь мне. Она красивая, умная, добрая девушка. И  она  любит
тебя, а ты любишь её. Ты ведь любишь её?
   - Люблю, - тихо ответил Чип. - Я люблю её, Гаечка.
   - Вот видишь? Разве этого мало? Разве что-то еще нужно?
   Чип не сказал ничего.  Во-первых,  потому  что  это  и  был
правильный ответ. А еще потому, что любые  слова  были  сейчас
лишними. Поэтому он молча  обнял  Гайку  и  уткнулся  лицом  в
меховой воротник  её  куртки.  Она  сделала  то  же  самое,  и
какое-то  время   они   просто   сидели,   наслаждаясь   этими
мгновеньями близости, которая уже никогда не будет такой,  как
прежде...
   - Знаешь, Гаечка, - наконец заговорил Чип. -  Я  давно  это
понял,  но  всё  как-то  не  решался  сказать,  боясь   что-то
напутать, где-то ошибиться,  ляпнуть  не  то,  что  надо...  В
общем, ты - золото. Чудо. Настоящее чудо. Спасибо тебе за всё,
за все эти годы. Знаешь, если бы не ты, я... я не знаю, где бы
был сейчас, и имела бы моя жизнь  хоть  какой-то  смысл...  Не
знаю, смог  ли  бы  я  выдержать  всё  это...  Наверняка  нет.
Наверняка  я  бы  давно  всё  бросил,  или  сломался,   или...
окончательно ожесточился бы, что ли... Кто знает...
   "Я знаю..." -  подумала  Гайка,  вспомнив  холодный  взгляд
Чипа-Вейдера, но вслух сказала:
   -  Уверена,  ты  бы   справился.   Ты   сильный,   храбрый,
целеустремленный. Но главное, Чип, ты добрый. Очень добрый.
   - Не стоит, Гаечка, - Чип ослабил объятия и посмотрел ей  в
глаза. - Я знаю, что порой бываю невыносим,  а  иногда  таким,
что самому потом страшно становится. Но именно такие вот  твои
слова, такое твое отношение позволили  мне  выстоять.  Спасибо
тебе за это. Спасибо за то, что была  мне  опорой  и  отрадой.
Спасибо... за жизнь.
   - Ну что ты, Чип... - улыбнулась  Гайка.  -  Тебе  спасибо.
Тогда, в Боттлботтоме, ты готов был остаться и  погибнуть,  но
при  этом  просил  меня  улететь.  Уговаривал,  умолял,   даже
приказывал спастись. Кричал... Я знаю, это было тяжело, но  ты
пошел на это ради меня, и я  благодарна  тебе  за  это.  Да  и
вообще, ты столько раз спасал меня, что не счесть. Столько раз
рисковал жизнью и здоровьем ради меня, что хватит на несколько
жизней вперед. Но главное даже не это. А то, что вы  с  Дейлом
вытащили меня на свет Божий, спасли от одиночества и наполнили
мою жизнь совершенно новым и неожиданным для меня смыслом! Кем
бы я была без вас? Полусумасшедшей затворницей, помешанной  на
шарнирах и ловушках  и  не  видящей  ничего,  кроме  разбитого
самолета! Поэтому вы для  меня  больше,  чем  друзья.  Гораздо
больше, гораздо ближе.  Ближе,  чем  братья,  которых  у  меня
никогда не было, но если бы были, то я  бы  хотела,  чтоб  они
были похожи на вас с Дейлом. Но вы значите  для  меня  намного
больше. Вы - мое счастье. Счастье, Чип. Ни больше, ни меньше.
   - Надо же, - еле вымолвил растроганный  Чип.  -  Я...  Я  и
подумать не мог...
   - Я тоже, Чип. Я долго этого не понимала. Слишком долго.
   - Боже, Гаечка, но... Но как же тогда... Как же теперь...
   - А что теперь, Чип? Ты ведь всё равно остаешься... - мышка
запнулась,  а  когда  продолжила,   в   её   голосе   сквозила
неприкрытая тревога. - Ты  же  остаешься,  правда?  Ты  же  не
собираешься уходить из Спасателей?
   - О чем ты, Гаечка! - воскликнул Чип. - Конечно, нет! Как я
могу уйти? Представляешь, во что Дейл  превратит  нашу  с  ним
комнату? В смысле, бывшую нашу с ним комнату?
   - Да, действительно...  -  задумчиво  произнесла  мышка,  у
которой с этими словами были связаны далеко не самые  приятные
воспоминания. Но на этот раз всё было иначе, поэтому  она  тут
же повеселела и спросила:
   - То есть, надо понимать, Милли...
   - Переедет к нам! - кивнул Чип. - Правда, я с  ней  еще  об
этом не говорил, но думаю, она согласится. Кроме того, я  хочу
предложить ей стать членом нашей команды. Конечно, ей придется
многому научиться, но она очень  способная  и  всё  схватывает
буквально на лету, так что тут проблем не бу... Ну,  в  общем,
всё будет хорошо! Не знаю, правда, насколько у  нее  получится
совмещать обязанности  Спасателя  с  работой  в  больнице,  но
учитывая,  что  новая  больница  в   Сан-Анджелесе   неизбежно
оттеснит МЦБ на второй  план,  и  что  её  талант  заслуживает
гораздо  большего,  чем  прозябание   на   должности   рядовой
медсестры, думаю, мне удастся убедить её.
   - Если будешь говорить с ней так же, как сейчас со мной, то
непременно убедишь!
   - Серьезно? Спасибо! Ты права, что-то я раскис...
   - Господи, ну почему  сразу  "раскис"?  -  спросила  Гайка,
сжимая руками его плечи. - Ничего не раскис! Наоборот,  принял
единственно правильное  и  очень  мужественное  решение!  Ведь
признаться в  любви  гораздо  труднее,  чем  заявить  о  своей
ненависти!
   - Это да, - кивнул бурундук, вспомнив, как легко ему всегда
давались насмешки и оскорбления врагов, и как тяжело - слова о
нежных чувствах. Но теперь предстоящий  разговор  с  Милли  не
казался ему попыткой пробить головой кирпичную стену. Он знал,
что ему нужно говорить, и что у них  с  Милли  всё  получится.
Теперь, после разговора  с  Гаечкой,  он  знал  это  абсолютно
точно. - Спасибо тебе еще раз. Ты действительно чудо! Без тебя
я бы ни за что не справился!
   - Это ты чудо, Чип!
   - Ну что ж, - сжав напоследок её руку, Чип  поднялся.  -  В
таком случае...
   - Иди к ней! Скажи ей то, что сказал мне, и будь  счастлив!
- подбодрила  его  изобретательница  и,  делано  нахмурившись,
добавила. - И помни, что  я  сильно  рассержусь,  если  ты  не
будешь счастлив. А я в гневе страшная, ты знаешь!
   - Знаю! - улыбнулся лидер Спасателей. - Того малыша  я  еще
долго не забуду(25)! А уж  эта история на похоронах...  Доктор
Стоун рассказал, как ты чуть не убила  Спайви  и  Мауизу  этой
твоей... Кстати, что это было?
   - Это? Полуавтоматическая электроплойка для завивки и сушки
волос. Ну, то есть, это должна  была  быть  полуавтоматическая
электроплойка  для  завивки  и  сушки  волос,  но  в  процессе
испытаний  выяснилось,  что  я   несколько   перестаралась   с
мощностью электродвигателя и не учла накапливаемый на стержнях
в результате явления самоиндукции статический заряд. В итоге я
эту штуку отложила на потом, а когда  мы  летели  в  больницу,
захватила её на всякий случай. Я  просто  подумала,  что  если
даже Рокки испугался, когда я её включила в  его  присутствии,
то преступники и подавно должны будут испугаться...
   - Да, ты их здорово напугала, это точно!
   - Я старалась!  -  улыбнувшись,  пожала  плечами  мышка.  -
Ладно, Чип, тебе пора!
   - Да, ты права! Пора...
   Чип повернулся к дверям, но остановился, не ступив и шагу.
   - Чуть не забыл, - сказал он, разворачиваясь и доставая  из
кармана фотографию.
   - Что это? - спросила Гаечка. Бурундук  молча  протянул  ей
снимок. Она взяла его и, узнав себя, изумилась:
   - Это же я! Откуда это у тебя?
   - Ты знаешь, - сказал Чип,  нервно  пощипывая  воротник,  -
когда-то давно я переснял этот  портрет  с  нашего  группового
снимка и с тех пор всегда носил с собой. Он был со мной всегда
и везде, а когда истрепывался, я перепечатывал его,  чтобы  ты
всегда была на нем такой же свежей и прекрасной, как в  жизни.
Он помогал мне в трудную минуту,  и  благодаря  ему  я  всегда
знал, что ты  рядом.  Но  теперь  я  хочу  вернуть  его  тебе.
Надеюсь, ты понимаешь...
   - Конечно, Чип! - согласилась Гайка. - Всё правильно. Ты не
будешь сильно против, если я повешу её в своей мастерской?
   - Нет, что ты! -  замахал  руками  бурундук.  -  Я  буду...
счастлив! Да, именно счастлив!
   - Вот и хорошо! Вот и молодец!
   - Так я... - Чип сделал шаг к дверям. Мышка кивнула.
   - Иди, Чип! Ты заслужил это,  заслужил  свое  счастье,  как
никто другой. Иди к ней!
   - Спасибо... Тогда я пошел... Постой, а как же ты?
   - Ничего, иди! В конце концов, это же ты у нас герой дня, и
это тебя все ждут!
   - Нет, Гаечка, без тебя...
   - Иди, Чип, я догоню! Всё в порядке! Увидимся на собрании!
   - Да, конечно, обязательно... Всё, я пошел! Побежал!
   И  Чип,  напоследок  еще  раз  махнув   рукой   и   крикнув
"спасибо!", скрылся за углом, а  оставшаяся  сидеть  в  пустом
отделении Гайка откинулась на спинку  скамьи.  Её  переполняли
эмоции, но, как и утром 14 июня, у  нее  просто  не  было  сил
сдвинуться с места, поэтому она просто сидела, закрыв глаза  и
умиротворенно улыбаясь.
   Она не лукавила, когда благодарила Чипа  за  подаренную  ей
жизнь. Тогда, в старом "Митчелле", Чип,  Дейл,  Рокки  и  Вжик
прошли сквозь все ловушки, которые она установила в стремлении
отгородиться от жестокого мира, отобравшего у нее отца. И хотя
за прошедшие с момента трагической гибели  Гиго  полтора  года
она успокоилась  и  несколько  пришла  в  себя,  все-таки  она
слишком долго и слишком настойчиво загоняла  себя  в  темницу,
чтобы вырваться из нее в один момент.  В  тот  раз  её  друзья
преодолели ловушки, которые она расставила снаружи. Но они  не
смогли пройти те, которые находились внутри нее самой.  Стены,
воздвигнутые ею вокруг своего сердца, оказались очень крепкими
и простояли очень долго. Непозволительно долго. До  тех  самых
пор, пока их не пробил своим корпусом рухнувший "Боинг". В тот
страшно долгий июньский день она действительно многое поняла и
многому научилась. Осознала, насколько важны для нее друзья, и
насколько важна для них она. Научилась видеть в  их  словах  и
поступках то, что долгие годы ускользало от нее, разбиваясь  о
ту самую глухую стену.
   Гайка   посмотрела   на    возвращенный    Чипом    снимок.
Возвращенный... Да, он так  и  сказал:  "Я  хочу  вернуть  его
тебе". Но ведь вернуть можно только то, что тебе дали, и тому,
кто тебе это дал. А этот снимок  она  ему  не  давала.  Вообще
никакой не давала. Ни ему, ни Дейлу.  Ей  в  голову  не  могло
прийти, что её друзьям может понадобиться её фотография. И  не
для  того,  чтобы  повесить  на  стенку  и  время  от  времени
проскальзывать мимолетным взглядом, а чтобы  носить  с  собой,
украдкой вынимая, дабы убедиться, что бумага не  порвалась,  и
краски не выцвели, и тут же прятать, пока она не увидела...
   "Неужели такая скрытность была и впрямь необходима?"
   "А что бы изменилось, если бы её не было?"
   "Ничего, - вынуждена была признаться самой  себе  Гайка.  -
Ничегошеньки. Или стало бы еще хуже..."
   Она снова вспомнила тот эпизод с креплением для вентилятора
и  пикником  и  вздрогнула,  представив,   как,   к   примеру,
двенадцатого июня сего года застает Чипа с этой фотографией  в
руках. Что бы она сказала ему?

   "- Ух ты, какой  хороший  снимок!  Это  с  нашей  групповой
фотографии, да? Сам делал? А что, неплохо! Только фон  немного
странно подобран и с зернистостью перебор, в  общем,  есть,  к
чему  стремиться!  Ладно,  я  пошла,  у  меня  там   магнитный
резонатор барахлит, надо проверить..."

   "Я заслужила всё это..." - думала Гайка, прижимая  к  груди
снимок и вспоминая горящий "Айс-Доум", жестокие слова  Вейдера
и пустой Штаб,  в  котором  царили  вязкая  тишина  и  затхлое
спокойствие закрытого на замок до следующих похорон склепа.  В
тот день по дороге в  МЦБ  она  поклялась  себе,  что  никогда
больше не допустит,  чтоб  увлечение  техникой  отодвинуло  её
друзей на второй план. Она сдержала свое  обещание,  и  уже  с
первого по-настоящему следующего дня старалась  всё  свободное
время проводить с ними. А когда этого времени  было  в  обрез,
например, в период работы над новым медицинским оборудованием,
мышка  старалась  подключить  к  этому  делу  Чипа  и   Дейла,
постепенно ставших такими  же  завсегдатаями  мастерской,  как
она. И пускай многое  построенное  ими  ей  потом  приходилось
доводить до кондиции  или  попросту  переделывать,  светящиеся
радостью лица друзей заставляли  забыть  обо  всех  проблемах.
Кроме  одной.  Ведь  некоторые  стены  не  под  силу   пробить
никакому, даже самому большому самолету...

   "- ...Гаечка, послушай нас. Ты не  должна  жертвовать  ради
нас своим будущим. Ты ведь заслуживаешь гораздо  большего.  Ты
гений. Ты  прекрасный  инженер.  Ты  столько  всего  знаешь  и
умеешь. Кроме того, мы... мы такие... разные. Слишком  разные.
И я более  чем  уверен,  что  рано  или  поздно  ты  встретишь
кого-то,  кто  станет  тебе  надежной  опорой  и  отрадой.   И
прекрасным, любящим отцом твоих детей...
   - ...Прислушайся к Чипу. Он ведь дело говорит... Мы  желаем
тебе только добра, поверь..."

   Чип и Дейл. Малая  Центральная  больница.  "Третья"  и  все
последующие субботы, за  исключением  последней,  которая  для
всех в этом мире была единственной, имевшей место быть.  Кроме
нее,  для  которой  их  было  столько,   что   в   голове   не
укладывается. И тех самых разговоров  в  комнате  отдыха  было
немногим меньше.  Те  же  самые  фразы  друзей,  те  же  самые
выражения их лиц, и та же самая реакция на её слова о том, что
она их никогда не оставит, что она без них не может, и что  ей
не нужен никто, кроме них. Каждый раз -  неприкрытая  радость,
улыбки и веселый смех, которым, казалось, не место  в  ставшей
центром сбора пострадавших в страшной катастрофе больнице.  Но
даже эти искренние и светлые чувства не делали её ответ  более
правильным. В смысле, он был правильным, но далеко не  полным.
Каждый раз она отвечала за себя. Но ведь слова  Чипа  касались
не её одной, а и их с Дейлом тоже. И сколько бы времени она  с
ними  не  проводила,  сколько   бы   матчей,   концертов   или
киносеансов они не посетили, она не могла дать им то, чего  не
заменят никакие развлечения, и что они оба давно заслужили.
   Семью.
   Гайка  знала,  что  нужна  Чипу  и  Дейлу.  Именно  поэтому
вежливо, но твердо отвергала  попытки  ухаживания  со  стороны
мышей-сотрудников МЦБ и  упорно  отказывалась  от  приглашений
Спарки и других ученых из крупных  исследовательских  центров.
Ничто из этого её не интересовало, поскольку  свой  выбор  она
уже сделала, и счастье её друзей было тому подтверждением.  Но
вместе с тем она всё отчетливее понимала, что своим поведением
подрезает им  крылья.  Дарит  им  настоящее,  лишая  при  этом
будущего.
   Осознав это, она несколько раз порывалась поговорить с ними
об этом, но каждый раз отказывалась от  этой  идеи.  Это  было
слишком опасно. Очень уж  хорошо  мышка  помнила  свою  первую
реакцию на их слова и то  всепоглощающее  ощущение  пустоты  и
ненужности, с которым она шла по больничному коридору.  А  еще
она  помнила,  как  уходил  из  Штаба   почувствовавший   себя
отвергнутым ею Чип, и даже её поцелуи не смогли уберечь его от
падения в пропасть цинизма и бессердечности, став лишь  слегка
замедлившим  полет  парашютом,  который  никогда  не   заменит
оборвавшийся страховочный трос, пусть даже роль его  выполняет
невидимая глазу  нить.  В  тот  день  она  обрезала  эту  нить
собственными руками, окончательно и бесповоротно. Ну, то есть,
почти, и темпоральная петля вернула всё,  как  было.  Но  ведь
такого больше не произойдет...
   И вновь ей на помощь пришел Рокки и  его  "на  самом  деле"
несказанные, но от этого  ничуть  не  менее  мудрые  и  важные
слова.

   "- ...Но всё дело в том, что это должен  быть  твой  выбор.
Только твой, и ничей больше. Они это поняли и,  будь  уверена,
примут его, каким бы он ни был..."

   Свой выбор она сделала. Теперь его должны были сделать  Чип
и Дейл. Найти свой путь сами, без подсказок, которые так легко
истолковать неправильно. Гайке оставалось только одно:  ждать,
когда это произойдет, попутно стараясь делать для своих друзей
всё,  что  было  в  её  силах,  чтоб  они   чувствовали   себя
счастливыми. Правда, порой такая постановка  вопроса  казалась
ей противоречащей самой себе, ведь если они будут  чувствовать
себя счастливыми, разве смогут они найти этот путь? Но  пример
Чипа  неопровержимо  свидетельствовал,  что  она  всё  сделала
правильно. Она смогла.  У  нее  всё  получилось.  И  она  была
безмерно счастлива.
   - Вот видишь,  Гайка,  всё  хорошо!  -  сказала  она  себе,
бережно засовывая в карман фотографию. - Всё так, как и должно
быть. Чип встретил девушку из своего вида, которая станет  ему
верной подругой жизни, любимой супругой и  прекрасной  матерью
их детей. Очередь за тобой, Дейл...
   "Ты ведь не случайно первым делом подумала о нем, правда?"
   Гайка зажмурилась и потрясла головой. Такое же чувство было
у нее в  больничной  мастерской,  когда  Спарки  предложил  ей
перебраться в МТИ. Правда, на этот раз голос прозвучал  громче
и отчетливей,  то  ли  по  контрасту  с  царившей  в  больнице
тишиной, то ли на фоне отсутствия других мыслей...
   "Конечно не случайно! -  одернула  она  себя.  -  Напротив,
очень даже логично!  Теперь,  когда  у  Чипа  всё  устроилось,
настала очередь..."
   "Подумать о себе!"
   "Нет, не о себе! О Дейле!"
   "Одно другому не противоречит..."
   "Так, хватит!.. Господи, мне уже давно пора идти! Наверное,
все уже давно..."
   - Гаечка! Ты здесь?!
   Гайка вздрогнула от неожиданности и повернулась к  стоящему
в дверях отделения  Дейлу,  взъерошенному  и  тяжело  дышащему
после стремительной пробежки по запутанным коридорам.
   - Всё в порядке, Дейл! - улыбнулась Гайка. - Я уже  иду!  Я
сильно опоздала?
   - Нет-нет-нет! - затряс головой бурундук. - Там всё...  всё
под контролем! Всё равно еще не все собрались, кто должен был,
а доктор Стоун сказал,  что  первым  пунктом  идет  подведение
итогов за полугодие, так что это надолго!.. А я, собственно...
   - Что, Дейл? Что-то случилось?
   - Нет... То есть, еще бы! Ты... Не знаю, как  это  сказать,
но Чип и Милли... они...
   - Да, Дейл, - усмехнулась Гайка. - Они любят друг  друга  и
намерены пожениться! Надеюсь, у них там всё нормально?
   - Более чем! - закивал бурундук. - Я  потому  и...  Погоди!
Так ты знала?!
   - Чип сказал мне...
   Изданный  Дейлом  вздох  облегчения  был  таким  громким  и
протяжным, как сирена воздушной тревоги.
   - Так значит он... он для этого тебя просил остаться, да?!
   - Да, для этого... Ты не рад?
   - Кто, я?! Боже, Гаечка! Да ты... Ты не представляешь,  как
я рад! Это... это просто невероятно! Это... - Дейл сорвался  с
места и сделал два круга на четвереньках  по  коридору,  чтобы
хоть  куда-то  деть  переполнявшую  его  энергию,  после  чего
плюхнулся на скамейку рядом с Гаечкой. - Это просто праздник!
   - Да, ты прав! Ладно, нам пора...
   -   Подожди!   -    Дейл    схватил    начавшую    вставать
изобретательницу за руку и усадил  обратно.  Захват  был  чуть
сильнее, а движение - чуть более резким, чем  требовалось,  но
Гайка не убрала руку.
   - Я слушаю, Дейл.
   - Знаешь, Гаечка... -  бурундук  нервно  подергал  плечами,
поправил воротник и почесал  нос.  Обычно  Гайку,  суетливость
которой всегда носила целенаправленный характер,  коробило  от
хаотичных движений пытающего делать десять  дел  сразу  Дейла,
особенно когда он при этом  находился  рядом.  Но  сейчас  его
дерганья  её  не  раздражали,  а  наоборот,   казались   очень
правильными и гармоничными, как вихрь беспощадного циклона при
взгляде с околоземной орбиты...
   - ...Красивая  у  тебя  куртка!  Почему  ты  её  раньше  не
одевала? Она тебе очень к лицу!
   - Это парадная куртка моего отца, - ответила Гайка без тени
недовольства, хотя Дейл  уже  спрашивал  её  об  этом  сегодня
утром.  После  этой  реплики  его  волнение  стало  таким   же
закономерным, как последовательность чисел Фибоначчи. То,  что
он начал разговор с того  же,  что  и  Чип,  не  было  простым
совпадением. Он  хотел  сказать  ей  то  же  самое,  и  каждое
следующее  слово  свидетельствовало  об   этом   красноречивее
предыдущего.
   - Понимаешь, Гаечка, я... Я давно хотел  сказать  тебе,  но
всё  никак  не  решался...  Понятия  не  имею,  как   ты   это
воспримешь...
   "Ну что ж, всё получается даже лучше, чем можно  было  себе
представить! - думала Гайка, слушая торопливую сбивчивую  речь
друга и чувствуя, как он всё сильнее сжимает её руку.  -  Дейл
тоже встретил и полюбил  какую-то  девушку,  с  которой  будет
счастлив!.. Интересно, кто это? И, главное, когда  и  где  они
встретились?"
   "А ты не догадываешься?"
   - ...Я знаю, как ты ко мне относишься, но  это  все-таки...
не    знаю,    слишком    неожиданно,    слишком...    слишком
экстраординарно...
   "Нет, а и правда, кто это может быть? Кто-то  из  персонала
больницы? Да нет, я бы заметила... Кто-то, кого Дейл  встретил
на Яве? Нет, там мы тоже всё время держались вместе, и особого
интереса он ни к кому не проявлял... Кто-то  из  более  ранних
знакомых?"
   "Да-да, ранних... Очень, очень ранних..."
   - ...Конечно, ты можешь сказать, что это необычно. Что  это
неестественно. Что так не принято, в конце концов...
   "Что  он  имеет  в  виду?   Необычно,   неестественно,   не
принято... Неестественно... А  если...  То  есть,  это  кто-то
другой?  Из  другого  вида?  Но...  Господи,  ну  конечно  же!
Фоксглав!(26)"
   "А если подумать?"
   "О чем тут думать? Всё логично! В прошлый раз они почему-то
разошлись, мало ли, а сейчас сблизились вновь, встречаются..."
   "Когда же это, интересно знать?
   "Когда? Ну, мало ли... Точно! По ночам! Фоксглав -  летучая
мышь, Дейл - известный полуночник! Всё сходится!"
   "Ты уверена?"
   "Конечно, уверена..."
   - Я понимаю, это выглядит странно, но... но знаешь,  мне...
мне всё  равно,  что  обо  мне  скажут  или  подумают,  сочтут
сумасшедшим или кем похуже. Я... Я люблю тебя, Гаечка, и хочу,
чтобы ты стала моей женой.
   Гайка замерла, утратив на  время  способность  не  то,  что
разговаривать, а даже дышать.
   - Ты... - пролепетала она наконец. - Ты... Ты действительно
хочешь этого, Дейл?
   - Нет, не действительно! - горячо возразил  бурундук.  -  А
очень и очень сильно! Больше всего на свете! Честно!
   - Господи, Дейл... Это... Ты... Господи... Господи...
   "Уверена, говоришь?.."
   "Но... Но это... Но ведь это невозможно..."
   "Почему? Разве не это ты хотела услышать от  него  всё  это
время?"
   "Да как-то... Вообще-то..."
   "Вообще-то что? Что еще нужно? Хочешь  сказать,  что  всего
этого было мало?"
   "Чего "всего этого"?"
   "Всего того, о чем ты вспомнила в ту ночь, и  что  осталось
за кадром..."
   "Я не понимаю... Не помню..."
   "Так  вспомни!  Начни  с  полета  на  ковре(27)  или игры в 
шпионов(28), например. Что это было?"
   "Ну... Это... Это так..."
   "Неужели? Между прочим, так ты не целовала никого..."
   "Вообще-то, целовала..."
   "Ты имеешь в виду тот уход Чипа из Штаба? Ну, и сколько раз
ты тогда его поцеловала?"
   "Два..."
   "Ну, если быть до конца  откровенной,  второй  поцелуй  был
всецело его инициативой,  но  хорошо,  принимается.  А  теперь
вспомни рейнджермобиль..."
   "А что его  вспоминать?  Роликовая  доска  с  двумя  рядами
сидений, рулевым механизмом  из  вдетого  в  пробку  заводного
ключа, приводящаяся в движение..."
   "Перестань! Ты прекрасно знаешь, что имеется в виду!"
   Гайка действительно знала это лучше всех на свете, и робкая
попытка  отгородиться  от  этого   знания   привычным   мирком
воплощенных в рейнджермобиле инженерных находок и  достигнутых
в результате технических характеристик лишний раз  доказывала,
какое значение имел  для  нее  тот  эпизод.  Он  очень  быстро
оказался  погребен  под  пришедшим  совсем  скоро   осознанием
чудовищности  поступка   Чипа-Вейдера,   который   убил   Чипа
настоящего и занял его место. Следующим в очереди было чувство
непередаваемого облегчения, когда выяснилось, что ничего этого
не произошло, после  -  перипетии  остальных  "дней",  которые
наслаивались на него, как новые записи на магнитной ленте.  Но
сейчас он возник в памяти так ярко, словно это было не то  что
на самом деле, а буквально вчера. Через мгновение мышка сидела
уже не на скамейке в коридоре терапевтического отделения, а на
переднем сиденье припаркованного неподалеку от  въезда  в  МЦБ
рейнджермобиля, а руки Дейла  уже  не  сжимали  её  ладонь,  а
скользили по её плечам, спине и рукам, обволакивая  и  надежно
отгораживая от остального мира, возвращаться в  который  ни  у
кого из них не было ни малейшего желания...
   "Ты помнишь, как это было? Что ты при этом чувствовала?"

   "- Дейл... ты знаешь... а на нас... кажется... смотрят...
   - Да?.. Посмотри на меня...
   - Смотрю.
   - И кого ты видишь?
   - Только тебя одного...
   - И я никого, кроме тебя... не вижу..."(29)

   "Помню..."
   "А помнишь, сколько раз ты его поцеловала?"
   "Нет, что-то не получается..."
   "Сложно сосчитать неисчислимое, не правда ли?"
   "Да... Но это... это не считается! В смысле,  не  то...  Не
может быть то..."
   "А  что  же   это   тогда   было?   Жалость?   Сострадание?
Заглаживание вины?"
   "Наверное... Всего понемногу..."
   "Ты что-то путаешь. Так было с Чипом..."
   "Ну да, было! Я ведь его тоже люблю!"
   "Да,  любишь.  Но  не  так.  По-другому.  Вспомни,  что  ты
испытывала на дереве и что - в подземном  гараже.  И  подумай.
Хорошо подумай..."
   "Ну, в гараже  было...  было  просто  наваждение  какое-то,
умопомрачение, стресс... Я... я не знаю, что это было!"
   "Не лги мне, Гайка! Не лги самой себе! Ты знаешь,  что  это
было! Ты же только что объясняла это Чипу. Он тоже думал,  что
это была... Как он сказал? "Минутная слабость"? И что  ты  ему
на это ответила?"
   "Что это... Что это - любовь..."
   "Что ж, себе ты ответила. Теперь ответь ему. Он ждет..."
   "Но... Но я не знаю, что ему ответить..."
   "В таком случае, предлагаю начать от противного. Ты  хочешь
ответить ему "нет"?"
   "Нет, не хочу..."
   "И что, в таком случае, остается?"
   "Например, э-э-э, например, не сказать ничего и..."
   "И потерять всё? Потерять его? А ведь ты потеряешь его. Уже
теряешь..."
   "Потерять? Почему потерять?"
   "Ты теряешь его..."
   "Неправда!  Вот  он  сидит  рядом,  держит  мою  руку  и...
Господи!"
   Гайка встрепенулась и открыла  глаза.  Вокруг  был  тот  же
белый коридор с теми же самыми  лавочками  и  теми  же  самыми
часами на стене. Всё было то  же  самое.  Кроме  одного.  Дейл
больше не держал её  за  руку.  Нет,  он  никуда  не  ушел,  а
по-прежнему сидел возле нее. Но теперь его руки были  сжаты  в
кулаки и лежали на коленях, а взгляд был направлен не на  нее,
а куда-то в дальний конец коридора.
   - Дейл! - схватила его за рукав  мышка.  Бурундук  медленно
повернулся  к  ней,  и  уже  готовый  было   вырваться   вздох
облегчения застрял у похолодевшей  изобретательницы  в  горле.
Сейчас у Дейла было точно такое же обвисшее лицо, а  в  глазах
такая же пустота, как тогда, в подземном гараже  больницы.  То
есть, согласно всем законам темпоральной логики,  как  никогда
прежде.
   - Дейл... - только и смогла вымолвить Гайка.
   - Гаечка... - наконец отозвался тот. - Я понимаю...  Я  всё
понимаю...
   - Постой, Дейл! Пожалуйста, я... я хотела...  -  так  и  не
договорив, мышка всхлипнула, потом еще раз, а  потом  и  вовсе
разрыдалась. "Ну что же это такое?! - кляла она себя. - Ну как
же это?! Ну что я за мышь такая?! Сколько еще  раз  мне  нужно
всё потерять, чтобы понять это?! Сказать это?! Сколько?!"
   -  Боже,  Гаечка!  -  вскрикнул  Дейл,   совершенно   иначе
воспринявший её долгое молчание и эти слезы. - Прости, я...  я
не должен был! Я не подумал! Прости меня! Это я  виноват!  Ну,
не плачь! Забудь! Забудь об этом, пожалуйста!  Ну...  Ну  всё,
видишь? Я ухожу! Не плачь, я ухожу...
   - НЕТ!!!
   От крика Гайки,  казалось,  содрогнулась  вся  больница,  и
начавший подниматься Дейл  обнаружил  себя  зажатым  в  тиски.
Конечно, он никогда не оказывался  зажатым  в  тиски,  но  был
абсолютно уверен, что ощущения были бы точно такие же.  Он  не
мог ни  пошевелиться,  ни  продохнуть.  Всё,  на  что  он  был
способен, это сидеть вполоборота  с  вытаращенными  глазами  и
открытым ртом, слушая мольбы прижавшейся к нему и  обхватившей
его руками изобретательницы.
   - Не надо, Дейл!.. Пожалуйста, не  уходи!..  Прошу  тебя...
Умоляю... Не уходи... Я... Я люблю тебя, Дейл! Пожалуйста... Я
люблю тебя-а-а...
   - П-правда?.. - сипло переспросил прослезившийся от избытка
чувств и её захвата бурундук.
   - Правда, Дейл! Поверь мне, пожалуйста! Это... это  правда!
Не уходи! Не уходи-и-и...
   - Боже, Боже, Боже... - бормотал Дейл,  которому  только  и
оставалось, что глотать градом  стекавшие  по  щекам  и  губам
слезы. Сейчас он находился в том же положении, что и Чип сразу
после прихода в сознание. Но если к  тому  же  Чипу  с  каждой
следующей   попыткой    способность    двигаться    постепенно
возвращалась, то Дейл её неуклонно  терял,  потому  что  после
каждого  его  робкого  шевеления  объятия  мышки   становились
крепче, а просьбы - жалостливее.
   -  Пожалуйста,  Дейл,  останься...  Не  бросай  меня...  Не
оставляй меня... Прости... Прости-и-и...
   - Ну,  Гаечка...  Ну,  дай  я  хоть...  -  Дейл  попробовал
подвигать  плечами,  но  мышка  расценила  это   как   попытку
вырваться и стиснула его еще сильнее.
   - Не надо, Дейл! Не уходи! Я люблю тебя, Дейл!  Пожалуйста,
поверь мне! Не уходи-и-и...
   - Я... Я не уйду... - прошептал Дейл,  которому  для  более
внятной речи уже банально не хватало воздуха.  -  Я  не  уйду,
Гаечка... Я никуда не уйду...
   - Обещаешь?.. - спросила мышка, поднимая заплаканное лицо.
   - Клянусь... - выдохнул ей в ухо остатки воздуха  бурундук.
Пару  раз  всхлипнув,  Гайка  опасливо   ослабила   захват   и
вскрикнула, когда обретшие  свободу  руки  Дейла  рванулись  в
стороны. Она хотела закричать, чтобы остановить его, но  крика
не получилось, потому что теперь Дейл прижал  её  к  себе  так
сильно, что дыхание сперло, и слезы из глаз брызнули.  Правда,
на этот раз это были уже совершенно другие слезы. Те,  которые
только и можно проливать в объятиях самого дорогого и любимого
существа на свете. Что они оба и делали...
   -  Боже,  Гаечка...  -  едва  обретя  дар  речи,  прошептал
бурундук. - Я... Ты  просто  не  представляешь,  как  долго  я
мечтал услышать от тебя эти  слова...  Целую  вечность...  Всю
жизнь...
   - Прости меня, Дейл... Прости, что... что не сказала  этого
раньше...  Я  не  понимала,  не  осознавала,  не   замечала...
Господи-и-и...
   - Ну что ты, Гаечка? Ну зачем? Всё хорошо... Всё хорошо...
   - Знаю... Я знаю, Дейл... Как знала это тогда... Еще тогда,
Господи...
   - Когда? - не понял бурундук.
   - Когда ты поймал меня во время  нашей  охоты  за  летучими
коврами...
   - Серьезно? - ошарашено улыбнулся совершенно  не  ожидавший
услышать что-либо подобное Дейл. - Я и подумать  не  мог,  что
тот момент для тебя так же важен, как и для меня. А  он  очень
для меня важен...
   - Правда?
   - Ты еще спрашиваешь! Да я  всегда,  когда  думал  о  тебе,
другими словами, очень и очень часто, мысленно  возвращался  к
тому моменту! Вспоминал всё до мельчайших подробностей! Как ты
сорвалась и начала падать. Как я метался из стороны в сторону,
молясь оказаться в том месте, где нужно...
   - Вообще-то, - остановила его  Гайка,  -  я  имела  в  виду
другой момент, когда  мы  вместе  падали  после  того,  как  я
отключила ковер при помощи магнита.  Ты  всё  время,  пока  мы
летели, держал меня за руку, а потом, вися на  присоске,  даже
двумя, и улыбался.  Но  при  этом  твой  взгляд  был  таким...
серьезным.  Одновременно  веселым   и   очень,   необыкновенно
серьезным. Именно так смотрел на меня папа,  когда  в  детстве
кружил меня в воздухе на руках, а позже брал с собой в  полет.
Даже если что-то шло не так, даже в самой критической ситуации
он не терял присутствия духа и улыбался, даже  шутил.  Но  его
глаза оставались серьезными, как бы говоря: "Доверься  мне,  я
знаю, что делаю, и обещаю, что всё обойдется". И я верила  ему
и моментально успокаивалась, уверенная, что ничего плохого  со
мной случиться не может... просто не может, понимаешь?  Именно
это я увидела в твоих глазах. С тех пор как погиб мой папа,  я
впервые это почувствовала... Еще тогда... Никакие, даже  самые
смертоносные  ловушки  не  могли  вернуть  мне   то   ощущение
уверенности и безопасности. А ты смог...
   - Надо же... - задумчиво протянул Дейл. - Я и  подумать  не
мог... Но всё же тот, другой момент мне запомнился  больше.  Я
до сих пор помню, как поймал тебя, как ты упала мне  на  руки,
посмотрела  на  меня  своими  голубыми  глазами,  в   которых,
кажется, отражались вообще все звезды, которые только есть  на
небе, и сказала: "Спасибо, Дейл". Затем обняла  меня  за  шею,
закрыла глаза и прижалась щекой к  моему  плечу.  А  я  так  и
стоял, не в силах ни пошевелиться, ни сказать ничего... Вообще
ничего. Просто стоял, держа тебя на руках и зная, что  мог  бы
стоять так часами, совершенно не чувствуя усталости...  Потому
что ты была со мной, была так близко, как... как  никогда,  ни
до ни после. Впрочем нет, не после... Был один  раз...  Потом,
много позже... Ну...
   - Кажется, я понимаю, о чем ты, - мышка опустила  глаза.  -
Ты имеешь в виду, когда я...
   - ...поцеловала меня, - закончил за  неё  Дейл.  -  Ну,  то
есть, я тогда не знал, что это ты, но...  но  я  очень  хотел,
чтобы это была ты. А потом, когда всё выяснилось, я  просто...
просто  не  знал,  что  и  думать,  ведь  это  было  как-то...
Непонятно, в общем, и я долго сомневался...
   - В  сценарии  этого  не  было,  если  ты  об  этом,  -  не
дождавшись вопроса, ответила Гайка.
   - Надо же, надо же, надо же...  -  несколько  раз  повторил
Дейл. - Я ведь... я ведь столько раз хотел спросить тебя о том
поцелуе. Хотел узнать, что это было. Твердил  себе,  что  меня
устроит любой твой ответ, даже если ты скажешь,  что  это  был
такой хитрый сюжетный ход, не более.  Но  всякий  раз  я...  я
понимал,  что  на  самом  деле  боюсь  твоего  ответа.   Боюсь
услышать, что это было... что это ничего не значило...
   - Знаешь, Дейл, - Гайка вытерла лицо и посмотрела на  него,
- ты сделал правильно, что не спросил. Раньше, я имею в виду.
   - Хочешь сказать, что ты бы...
   - Я не знаю, что бы  я  ответила,  -  призналась  мышка.  -
Просто не знаю. Я ведь... я ведь лишь совсем  недавно  поняла,
что неравнодушна к тебе, и наверняка просто сказала бы  то  же
самое, что  и  Чипу,  что,  мол,  все  шпионы  делают  это,  и
вообще... Не в том смысле, что соврала бы, просто тогда я сама
не знала, что это было, и решила подумать об  этом  потом.  Но
столько всего произошло, что это  отошло  сначала  на  второй,
потом на третий план, и в результате... и в результате я почти
забыла об этом, Господи... Прости меня, Дейл, я не должна была
забывать об этом. Это было жестоко, попросту преступно с  моей
стороны...
   - Не говори так, Гаечка! - бурундук  успокаивающе  погладил
уже собравшуюся снова расплакаться мышку  по  щеке.  -  Ты  не
виновата.  Это  мне  должно  быть   стыдно   за   трусость   и
нерешительность. Ведь это не  ты,  это  я  должен  был  первым
заговорить об этом. А я струсил. Испугался правды.  В  смысле,
возможной правды. Ведь если честно, мне всегда  казалось,  что
Чип тебе больше нравится. В конце концов, он лидер, он сильнее
и умнее меня. Поэтому, хотя я очень долго хотел  сказать,  что
люблю тебя, я... я каждый раз...  В  общем,  я  просто  боялся
услышать "нет", а для меня  это  было  равносильно  приговору.
Приговору моей мечте... Мечте и любви, подобной которой у меня
не было и никогда не будет.
   - Господи, Дейл... - сказала Гайка, проводя  рукой  по  его
мокрым от слез щекам. - Ты говоришь такие... такие  прекрасные
вещи! Эти  твои  слова  о  настоящей  любви,  о  мечте...  они
прекрасны! Настолько же  прекрасны,  насколько  неожиданны,  и
именно этой своей  неожиданностью  они  прекрасны,  неожиданно
прекрасны! А ведь за всё это время  я  привыкла  относиться  к
твоим словам и поступкам как к...
   - Глупым? - закончил за нее Дейл. - Впрочем, я...
   - Нет, Дейл! - поспешно возразила мышка.  -  Я  бы  так  не
сказала!  Скорее,   несерьезным...   Хотя...   в   принципе...
Господи-и-и...
   - БОЖЕ, ГАЕЧКА! -  завопил  бурундук,  когда  её  последние
слова сменились приглушенными рыданиями.  Он  попытался  вновь
взять Гайку за руки, но она  слишком  крепко  прижимала  их  к
лицу, и тогда он принялся бить себя кулаком по лбу. -  Прости!
Извини! Я не знаю, как это у меня вырвалось! Я не имел в виду!
Я не хотел сказать о тебе ничего плохого! Я  дурак!  Я  дурак!
Милая!.. Прости меня!.. ПРОСТИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!!!
   - Не надо, Дейл!  -  остановила  его  Гайка,  перехватив  в
воздухе отведенный для нового удара кулак. - Ты ни  в  чем  не
виноват! Это я должна извиниться перед  тобой.  Ты  знаешь,  я
ведь действительно привыкла  воспринимать  тебя  исключительно
как  любителя  комиксов,  почитателя  боевиков  и   поклонника
тяжелой музыки. Но теперь, после этих твоих слов, после  всего
этого я понимаю, что все эти годы была слепа, как  крот,  нет,
как сто кротов вместе взятых!  Господи,  ты  помнишь,  как  мы
ловили Капоне в канализации(30), как ты притворился  девушкой?
Тогда я сказала, что тебе нужно обратиться  к  психиатру...  К
психиатру, Дейл! Но ведь... но ведь твой  план  был  гениален!
Действительно гениален, и он прекрасно сработал! А я... я  так
толком  и  не  извинилась...   Если   можешь,   прости   меня,
пожалуйста...
   - Гаечка, о чем ты? - засмеялся Дейл. - Да я уже  и  думать
об этом забыл! Столько лет прошло! Столько всего было!.. А  ты
помнишь?
   - Так отчетливо, словно  это  было  вчера...  -  всхлипнув,
ответила Гайка, зарываясь носиком в мех на его щеке.  Бурундук
обнял её и осторожно почесал пальцем скрытую густыми  волосами
нежную кожу у основания ушка. В ответ Гайка потерлась носом  о
его шею, заставив Дейла захихикать.
   - Гаечка, перестань, щекотно!
   - Ты первый начал! - ответила мышка, снова поднимая голову,
и у Дейла отлегло от сердца, когда он наконец-то увидел на  её
лице ту лучезарную улыбку, которую привык видеть все эти  годы
и без которой уже не мог жить.
   - Поверь мне, Гаечка, тебе не в чем себя  винить,  -  мягко
произнес он. - Я ведь действительно, как ты сказала,  любитель
комиксов, почитатель  боевиков  и  поклонник  тяжелой  музыки.
Другое дело, что уже  очень  долгое  время  я  воспринимаю  их
совершенно иначе. С той самой ночи...
   - С той самой ночи? - не поняла  мышка.  Первым  делом  она
машинально подумала про  ту  первую,  самую  страшную  ночь  с
тринадцатого на тринадцатое, но быстро вспомнила, что Дейл  по
понятным причинам не может иметь её в виду. Однако направление
поисков она выбрала правильно и буквально тут же спросила:
   - Ты имеешь в виду Фоксглав, да?
   Дейл вздрогнул и опустил голову.
   - Да, я...
   - Господи, Дейл! - Гайка приложила ладонь к  его  губам.  -
Прости, я не хотела, я случайно!  Если  тебе  тяжело,  забудь!
Давай не будем об этом, хорошо?
   - Нет, Гаечка, - покачал головой Дейл. -  Ты  имеешь  право
знать. Должна знать. Пожалуйста, позволь мне рассказать.
   Хотя голос бурундука  дрожал,  его  черные  глаза  излучали
непоколебимую решимость. Он чувствовал, что должен сказать то,
что носил в себе всё это время. Сказать  сейчас  или  никогда.
Мышка поняла это. Поэтому мягко коснулась ладошкой щеки Дейла,
показывая, что всё понимает, и кивнула.
   - Конечно, Дейл. Раз ты так говоришь, я слушаю.
   -  Спасибо,  Гаечка.  Ты  же  помнишь,   как   мы   с   ней
познакомились? Как она ко мне относилась?
   - Помню.
   - Она как-то сразу ко мне привязалась. Прилетала по  утрам,
мы мило болтали. Я... - Дейл пожал плечами. - Мне было  как-то
неловко... Приятно, да, но одновременно  неловко.  Я  ведь  не
привык, что мне вот так вот вешаются на шею. Но потом я решил,
что это, ну, временное помрачение,  что  ли,  как  у  Тамми  с
Чипом. Все-таки мы действительно спасли её из лап  той  жуткой
ведьмы, поэтому неудивительно, что она прониклась к нам вообще
и ко мне в частности уважением. Это было естественно. Однако я
был уверен, что, как и в случае с Тамми, это пройдет. Нет, мне
нравилось, что мы дружим,  что  она  искренне  радуется  моему
появлению,  непринужденно  смеется  моим  шуткам,  летает   со
мной... то есть, я с ней... Ну, в общем...  Но  я  никогда  не
думал, что это может быть серьезно. Настолько серьезно...
   Дейл  сглотнул  подступивший  к  горлу  комок.   Вступление
закончилось. Пришло время для кульминации.
   - Знаешь, где-то через три... да, через три месяца она... Я
хорошо это помню, была уже осень, все листья пожелтели, и мы с
ней часто носились по парку, собирая желто-красные  букеты,  а
потом взлетали, она на  своих  крыльях,  я  -  на  планере,  и
разбрасывали их с высоты. Наш личный маленький листопад...
   Он специально  вдавался  в  мельчайшие,  подчас  избыточные
подробности, оттягивая разговор о самом неприятном, и в то  же
время как бы подхлестывая самого себя и  заставляя  вспоминать
всё, чтобы ничего не пропустить. И чтобы заранее отбить у себя
охоту о чем-то умолчать.
   - В один из таких дней... точнее, был уже поздний  вечер...
Мы сидели на ветке над ангаром, и она  рассказывала  мне,  что
происходит внизу в темноте. Ты же знаешь, летучие мыши  умеют,
у них есть... этот, как его...
   - Эхолокатор, - подсказала Гаечка.
   - Да-да, именно, эхолокатор! И вот  она  рассказывает  мне,
что внизу в траве пробежала белка, устроился на ветке воробей,
пронесся  подхваченный  ветром  лист...  Так  интересно!..   А
потом... Потом она сказала: "Вон на той скамейке, как раз  под
тем перегоревшим фонарем, сидят двое людей. Парень и  девушка.
Как мы с тобой..." "Да? Как  мы?  -  спросил  я.  -  Они  тоже
слушают темноту? Но ведь  у  них  нет..."  Она  рассмеялась  и
говорит: "Нет, дурашка, они слушают не темноту, а друг друга".
"А ты их слышишь?" "Конечно, как тебя!" "И что  они  говорят?"
"О, много всего. Точнее, наоборот, говорят они мало.  По  два,
по три слова за раз". "За какой  раз?"  "За  раз  между..."  И
вдруг она...
   Дейл ощутимо вздрогнул, и Гайке пришлось сжать его  ладонь,
чтобы он успокоился и продолжил:
   -  Оказалось,   что   всё   это   время   она   мало-помалу
пододвигалась ко мне. Я и не заметил, как она оказалась совсем
близко, и вот после этих  слов  она  внезапно  обхватила  меня
крыльями и поцеловала. Точно, как ты тогда, во  время  игры  в
шпионов. Я опешил, спросил, для чего это, что  это  значит,  а
она говорит: "Глупый, я люблю тебя! Ты так и не понял  за  всё
это время?"  Я...  я  не  знал,  что  сказать,  как-то  нервно
хихикнул, а потом сказал, что я не могу, не знаю, и  вообще  у
меня что-то в горле пересохло и мне надо попить... Слез  вниз,
побежал на кухню, еле налил  себе  воды  из  чайника...  Вылил
половину на пол, чуть на  луже  не  поскользнулся...  Чуть  не
подавился  в  итоге...  Хорошо,  вы  уже  спали,  или   что-то
смотрели, не помню... А, нет, помню! Вы смотрели "Титаник",  и
Рокки как раз заходил на кухню за льдом и  застал  нас  там  с
ней... Кстати, она к тому времени уже  прилетела  за  мной  на
кухню, и когда Рокки ушел, спросила, что со мной случилось.  А
я сказал, что люблю... другую. Тебя. Так и  сказал:  "Я  люблю
Гаечку". Я тогда впервые вслух произнес это. Даже сам  немного
опешил...  Нет,  я,  конечно,  еще  в  твоем   бомбардировщике
почувствовал, что пропал,  но  как-то  нормально  описать  это
чувство у меня  не  получалось.  А  тогда  получилось.  Сразу.
Фоксглав, правда, сказала, что я, должно быть, шучу. Ведь если
бы я любил тебя, то не проводил бы столько времени  с  ней,  и
вообще... И вообще, она сказала, что она... ой, то  есть,  ты,
что ты... ты меня не любишь так как люблю  тебя...  ой,  меня,
я... ой, она...
   Дейл разволновался настолько, что начал  путать  слова.  Он
постоянно поправлял самого себя  и  от  этого  волновался  еще
больше, так как каждое такое самоодергивание  было  еще  одним
возникающим из ниоткуда препятствием.  В  результате  бурундук
чувствовал себя бегуном, который уже видит прямо  перед  собой
финишную ленту, но  при  этом  натыкается  на  невесть  откуда
берущиеся новые и новые барьеры...
   - Я не знал, что на это ответить, кроме того,  что  сказать
еще раз: "Извини, Фоксглав,  ты  симпатичная  девушка,  мне  с
тобой хорошо, но я люблю Гаечку". И тут вдруг она... Она...
   На этот раз пауза была гораздо длиннее  обычного,  и  Гайка
уже хотела что-то  сказать,  чтобы  как-то  подбодрить  его  и
помочь преодолеть этот барьер, но поняла, что только навредит.
Все-таки некоторые барьеры нужно  брать  самостоятельно,  безо
всякой помощи со стороны...
   - И тут  она  начала  говорить  такое...  Такое...  Гаечка,
извини, но я... Я не могу...
   - Ничего, Дейл, -  теперь  мышка  обхватила  ладонями  руку
Дейла, переплетя свои и его пальцы. - Продолжай! Пожалуйста!
   -  Хорошо...  Так  вот,  как  я  уже  говорил,  она  начала
говорить... страшные вещи. Что я буду с тобой  несчастен.  Что
ты меня не любишь и вообще никого не любишь, потому  что  твоя
настоящая любовь - механизмы и инструменты.  Что  ты  считаешь
меня недалеким и смешным простачком, не более того. Что ты  не
замечаешь даже гораздо более настойчивых  и  явных  ухаживаний
Чипа, что уж говорить о моих полунамеках. Что ты  не  способна
на настоящее чувство. Что ты не ценишь нас.  Что  мы  тебе  не
нужны. Что тебе вообще никто не нужен. Что ты... что  ты  сама
бездушный и бессердечный механизм...
   Всё это время зажатая руками Гаечки  ладонь  Дейла  ощутимо
подрагивала,  но  когда  он  произнес  последнюю  фразу,   она
буквально окаменела, а скрюченные, сведенные судорогой  пальцы
вонзились в кожу на тыльной стороне её кисти.  Гайка  чуть  не
вскрикнула, но, собрав всю  волю  в  кулак,  сдержала  крик  и
поплотнее сжала губы, чтобы ни одним звуком  не  выдать  своей
боли, которая была сущим пустяком  по  сравнению  с  тем,  что
испытывал в эти мгновенья Дейл.
   - И тогда... И после этих  её  слов  я...  я  просто...  Ты
знаешь, я сразу вспомнил эпизод из одного из фильмов про Дирка
Суава, где он разговаривает с  девушкой,  оказавшейся  двойным
агентом.  Весь  фильм  они   действовали   сообща,   раскрывая
очередную схему доктора Соу-Соу, но потом оказалось,  что  всё
это было одной большой  мистификацией,  отвлекающим  маневром,
прикрытием  для  гораздо  более  страшного  злодеяния.   Суав,
конечно, всё понял и всё предотвратил, но... Но та сцена,  тот
разговор с двойной агентшей... Он  так  мне  нравился  в  этой
сцене. Такой невозмутимый, холодный, взвешенный. Неприступный,
как скала,  и  непробиваемый,  как  танк.  Гиротанк.  Да,  как
гиротанк. И я... я стал таким, как он. После этих её слов я...
я не воспринимал, просто не мог воспринимать её иначе,  чем...
чем двойного агента... Я... я подобрался, стиснул зубы, сложил
руки на груди, посмотрел на  нее  самым  холодным  взглядом  в
своей жизни и... и... и ответил ей.
   Теперь Дейла просто лихорадило. Его голос  оставался  столь
же решительным, разве что иногда  он  запинался  или  повторял
какое-то слово один или два раза. Но  его  тело  под  свитером
просто ходило ходуном, и,  несмотря  на  то,  что  его  пальцы
буквально впивались в её руку,  Гайке  всё  равно  приходилось
прилагать усилия, чтобы удержать его ладонь в своих.
   - Я сказал... сказал ей, что она ничего  не  понимает.  Что
она не знает, о чем говорит. Что  сама  не  знает,  что  такое
настоящее чувство, настоящая любовь. Что она  не  имеет  права
говорить такие вещи о самой красивой  девушке  на  свете.  Что
она... Тут уже я окончательно вошел в роль Дирка Суава...  Что
она втерлась к нам в доверие,  чтобы  разрушить  нашу  команду
изнутри...  Посеять  вражду...   Заставить   ненавидеть   друг
друга... Она расплакалась, пыталась что-то сказать, но я её не
слышал и не слушал. Я просто продолжал  говорить,  отвечая  на
каждую её реплику, на каждое её обвинение  своим.  А  потом...
потом  сказал,  что...  что  больше  не  хочу...  не  хочу  её
видеть... Потом развернулся и  ушел.  А  наутро  мы  нашли  её
записку. И всё закончилось.
   Бурундук не сразу понял, почему его правой руке так  мокро.
Он посмотрел туда и понял, что это не просто вода.  Это  Гайка
тихо плакала, уткнувшись лицом ему в плечо,  и  рукав  свитера
был темно-малиновым от пролитых ею слез.
   - Гаечка! - позвал Дейл, беря её за руку и заглядывая ей  в
лицо. - Боже, прости, я... Я не должен  был  говорить  о  тебе
такое, но... Ты попросила, и я... Я  слишком...  Прости...  Не
надо... Ну... Ну не плачь, пожалуйста! Хоть ты не плачь...
   Ответила мышка не сразу.
   - Это ты меня прости, Дейл!  Я  не  оценила,  не  поняла...
Ничего не поняла! Я просто ничего не заметила!..
   - Нет, Гаечка, ты не виновата! Никто ничего не заметил и не
понял, и я в том числе. Я... - Дейл два раза тяжело  всхлипнул
и смог продолжить лишь после  того,  как  Гаечка  успокаивающе
погладила его по голове. - Я... я не должен  был  говорить  ей
того, что сказал тогда. Я должен был сдержаться, объяснить, не
знаю... Уверен, она, как и Тамми, в  конце  концов  поняла  бы
всё, но при этом осталась бы с нами. Стала бы  Спасателем.  Ей
было бы хорошо с нами... Или... Ну, или, по крайней  мере,  мы
бы расстались друзьями, а не... Боже, если бы я мог... Если бы
я только мог увидеть её, попросить прощения, понимания,  но...
но я не знаю, ни что с ней, ни где она...
   - Всё будет хорошо, Дейл, - Гайка посмотрела ему в лицо,  и
в её глазах бурундук увидел одновременно  нежность,  горечь  и
холодную решимость. - Мы найдем её, обязательно найдем,  и  ты
всё ей объяснишь... Господи, мы бы уже давно это сделали, если
бы ты... Ну почему, Дейл? Почему ты не сказал  раньше?  Почему
носил в себе это  столько  времени?  Почему  ты  не  рассказал
никому? Никому из нас?
   Дейл издал глубокий всхлип и покачал головой.
   - Я не мог, Гаечка. Я просто не мог. И не хотел. Поначалу я
просто не хотел возвращаться к этой теме. А позже,  когда  всё
понял, не хотел об этом говорить,  чтобы  вы...  чтобы  вы  не
думали о Фоксглав плохо. Да, она  наговорила  много  гадостей,
но... Но ты знаешь, она ведь на  самом  деле  так  о  тебе  не
думала, и не хотела ни поссорить нас, ни разложить изнутри, ни
еще чего-то  более  страшного.  Это  была  не  грубость  и  не
ненависть, а отчаяние и... и забота. Она делала это ради меня,
потому что... потому что на самом деле любила меня  и  хотела,
чтобы я был счастлив. Счастлив, Гаечка. Она ведь видела, что я
чувствую, как мучаюсь... Видела, как  соревнуюсь  с  Чипом,  и
подумала, что я в конце концов проиграю  и  буду  еще  сильнее
мучиться. Она хотела таким  отчаянным  образом  показать  мне,
заставить понять, что она чувствует, и что она может дать  мне
то, чего я, как ей казалось, никогда не получу от  тебя.  Дать
здесь и сейчас, без необходимости чего-то ждать или  с  кем-то
бороться. Дать осознание того, что в  мире  есть  живая  душа,
которая тебя понимает, и что она здесь, рядом. Дать  любовь  и
заботу...
   Всхлипнув  еще  громче,  Дейл  промокнул  лицо  свитером  и
продолжил:
   - А я... Если бы я понял  это...  Если  бы  я  тогда  понял
это... Боже, Боже... Она не заслуживала таких  слов.  Надеюсь,
что с ней всё в порядке, что она нашла  себе  хорошего  парня,
что они счастливы вместе. Как я надеюсь на это. Это... это моя
единственная  надежда...  Надежда  на   то,   что   она   меня
простила... Хотя после того, что я ей наговорил,  я...  Она...
Боже, что я наделал... Я чудовище...
   - Не говори так, Дейл! Уверена, когда ты объяснишь  ей  всё
это, она поймет. Ведь ты не чудовище, и тоже говорил это не  с
целью оскорбить её или унизить.  Ты  защищал  меня,  мое  имя,
честь и достоинство, и я бесконечно благодарна тебе за это!  И
хотя  мне  больно  говорить  это,  но...  -   мышка   горестно
вздохнула. - Но она ведь во многом была права...
   - Нет, Гаечка! - горячо возразил бурундук и  резко  замотал
головой, отчего во все стороны полетели соленые брызги. -  Это
неправда! Ты идеал, ангел! Ты лучшая в мире!
   - Спасибо за эти слова, Дейл, но я  ведь  и  вправду  очень
долго не уделяла  вам  с  Чипом  того  внимания,  которого  вы
заслуживали, и которое я должна была вам уделять. И чуть  было
не поплатилась за это... -  Гайка  крепко  зажмурилась,  чтобы
прогнать видения из существующего для нее  одной  прошлого.  -
Поверь, мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем,  но
всё можно исправить. Ну, то  есть,  почти,  но...  Ты  знаешь,
иногда должно произойти что-то такое, чтобы... Даже не знаю...
Чтобы открыть нам глаза, что ли...
   - Ты... - прошептал бурундук, светлея лицом.  -  Ты  правда
так считаешь? Ты уверена?
   - Знаю, - ответила мышка,  и  её  мягкий  и  вместе  с  тем
убежденный тон развеял последние,  самые  тяжелые  и  гнетущие
тучи.
   - Да, конечно, - согласился Дейл, - кому, как не тебе,  это
знать... И знаешь, я ведь после этого и впрямь  изменился.  Те
же комиксы взять. Если прежде меня интересовали там лишь драки
и монстры, то сейчас всё по-другому. Ведь там есть  не  только
это, и после того случая, после того осознания,  что  я  люблю
тебя, я начал находить в них то, чего не видел раньше. И пусть
на обложках нарисованы страшные чудовища и злодеи, внутри есть
то,  о  чем  я  тебе  говорил.  Настоящая  дружба,   настоящее
самопожертвование,  настоящая  отвага  и  та  самая  настоящая
любовь...
   - Правда?
   - Да! Конечно, её там мало, обычно кадров десять от силы на
всю книгу. Но тем радостней  находить  это,  как  если  бы  ты
просеял гору песка и нашел-таки крошечный  золотой  самородок.
То же самое с боевиками и музыкой. Иногда такие глубокие  вещи
попадаются... Знаешь, если бы не та история, я бы  ни  за  что
никогда ничего этого не увидел бы. Так никогда и не понял  бы,
что ты - моя единственная настоящая любовь. Только ты, Гаечка.
Только ты одна...
   Дейл умолк. Гайка тоже  молчала,  и  они  сидели  в  полной
тишине, держась за  руки  и  видя  только  друг  друга.  Мышка
смотрела в блестевшие от влаги глаза  бурундука  и  поражалась
своему умению не замечать очевидного. Она так  ждала,  что  её
друзья найдут свой путь и сделают главный  выбор  всей  жизни,
что даже подумать не могла, что кто-то из них этот  выбор  уже
давно сделал. И уж тем более не могла  себе  представить,  что
этим кем-то окажется Дейл. Хотя всё было перед  глазами,  надо
было только присмотреться и увидеть. Тем более,  что  она  это
уже видела.
   Это было  в  самую  первую  из  "следующих"  суббот.  После
прослушивания  найденного  в  коллекции  Дейла  диска   группы
"A-Kha" она воспринимала его ужимки с клюшкой и щитками не как
его истинную  сущность,  а  как  экстравагантный  карнавальный
костюм,  под  которым  скрывалось  чувствительное  и   ранимое
сердце.  Она  знала  это  и  тогда,  когда  целовала   его   в
рейнджермобиле, понимая, что он нуждается в ней,  как  никогда
прежде. Не потому, что был слаб духом и  раскис,  столкнувшись
лицом к лицу  со  смертью,  а  потому,  что  воспринял  гибель
незнакомого ему добровольца Моргана  как  личную  трагедию.  И
именно благодаря этому он оказался сильнее Чипа,  которого  её
любовь, в отличие от Дейла, уже не вернула бы...
   Но всё это  было  во  "вторую"  субботу,  13-ое.  Следующие
субботы, наполненные беготней и напряженными поисками  решения
задачи спасения самолета, невольно заставили забыть об этом, а
тот факт, что Дейл тех песен "A-Kha" не слушал, казалось бы, и
вовсе всё перечеркнул. Но ведь это  было  не  так.  Просто  не
могло быть так, ведь диски - лишь реквизит, но никак не  суть,
и эту самую суть факт их прослушивания не мог ни изменить, ни,
тем более, отменить. Так  же,  как  не  мог  отменить  ни  его
врожденного любопытства  и  непреодолимой  тяги  к  знаниям  и
умениям,  которая  позволяла   ему   при   должной   мотивации
добиваться поразительных  успехов,  таких  как  его  шпионский
костюм и украшавшая угловой столик в её  комнате  модель-копия
"Кондора". Ни его увлекающейся и постоянно открытой для  новых
впечатлений натуры,  такой  близкой  и  понятной  Гаечке,  чья
увлеченность порой  превосходила  все  разумные  и  неразумные
пределы. Ни его доброты и способности сопереживать  не  только
близким друзьям, но и таким, как  Морган,  которого  он  видел
впервые  в  жизни,  и  таким,  как   выброшенный   на   свалку
электрический кот  Том(31). Ни сделанного им  раз  и  навсегда
выбора, который научил его видеть скрытые за нарисованными  на
обложках комиксов  чудовищами  истории  о  настоящей  любви  и
раскинувшееся под потолком детской комнаты звездное небо. И уж
конечно  он  не  мог  отменить  того  всеобъемлющего  чувства,
которое включает  в  себя  всё  перечисленное  выше  и  многое
другое, на полное перечисление чего не хватит никаких слов.  А
впрочем,  нет,  неправда.  Хватит.  Есть  в  этом  мире  такие
слова...
   - Я люблю тебя, Дейл, - сказала Гайка.
   - Я тебя тоже, родная, - ответил бурундук.
   - Родная... - повторила мышка, смущенно  опустив  глаза  на
его ладонь, гладившую её пальцы её  левой  руки,  явно  уделяя
гораздо больше внимания безымянному.
   - Ну... - поняв, что она разгадала его маневр, Дейл замялся
и стал красным, как  его  гавайка  сразу  после  стирки.  -  Я
понимаю, что тороплю события, но... Просто я  так  долго  ждал
этого, так много думал об  этом,  что...  Нет,  разумеется,  я
пойму, если ты скажешь, что тебе нужно время... Да, кстати,  я
же совсем забыл! Есть еще одно! Я...
   - Не надо,  Дейл!  -  остановила  его  изобретательница.  -
Ничего больше не нужно! Ни времени, ни  аргументов,  ни  слов!
Ничего, Дейл! Совсем ничего!
   - То есть...
   - Я люблю тебя, и этого достаточно. Я выйду за тебя замуж.
   - Боже,  Боже...  -  пробормотал  бурундук.  Отпустив  руки
Гаечки, он осторожно положил ладони ей на плечи и  остановился
в некотором замешательстве. На этот  раз  Гайка  помогла  ему,
сняв свои очки и положив их рядом с собой.
   - Надо же... - сказал Дейл, проводя рукой по её  волосам  и
разглаживая отдельные непослушные пряди. - Ты не поверишь,  но
я именно это и хотел сделать!
   - Я  знаю,  -  ответила  изобретательница,  обнимая  своего
суженого за шею. Он последовал её примеру. Их  лица  оказались
совсем  близко,  и  они  слегка  наклонили  головы,  чтобы  не
стукнуться носами.
   - Я люблю тебя, - прошептал Дейл.
   - Я тоже тебя люблю, - последовал ответ.
   Они  сближались  медленно,  не  веря  до  конца,  что   всё
происходит на самом деле, и внутренне приготовившись  к  тому,
что  вот  сейчас,  в  эту  самую  секунду,  между  ними  снова
возникнет еще одна, на  сей  раз  действительно  непреодолимая
стена.   И   потому   немного   удивились,   когда   их   губы
соприкоснулись. Приоткрыв глаза, они еще раз  посмотрели  друг
на друга, как бы убеждаясь, что всё  в  порядке,  после  чего,
одновременно набрав полную грудь воздуха, слились в том  самом
первом и самом главном в жизни каждой влюбленной пары поцелуе,
который навсегда делит жизнь обоих на "до" и "после".  Который
для всех влюбленных одинаков, и  вместе  с  тем  -  совершенно
разный. Ибо каждая пара вкладывает в него  свое  содержание  и
свою дорогу, которую они прошли на пути к этому  мгновенью.  А
уж этому бурундуку и этой полевой мышке, как никому другому  в
этом мире, было, что вложить в этот поцелуй. Они прошли  через
всё. Через смертельные ловушки и козни врагов. Через  разлуку,
которая страшнее самых коварных замыслов. И через непонимание,
которое  в  разы  опасней  всего   вышеперечисленного   вместе
взятого...
   Ненадолго прервавшись, чтобы набрать новую порцию  воздуха,
они снова поцеловались, закрепляя пройденное. Потом еще раз  и
еще,  останавливаясь  лишь  на  короткие  промежутки  времени,
достаточные для вдоха и двух или трех слов.
   - Я люблю тебя, Гаечка...
   - Я тебя тоже, Дейл...
   - Дорогая моя...
   - Любимый...
   - Гаечка...
   - Дейл...
   - Гаечка, послушай...
   - Потом...
   - Нет, Гаечка, я...
   - Помнишь, что ты сказал мне в аэропорту?
   - Конечно, но...
   - Заткнись и веди...
   - Обязательно, но я бы хотел...
   - Дейл, если ты о времени... то ты сам говорил... что у нас
его целый... вагон...
   - Я не о времени...
   - Остальное неважно...
   - Важно, Гаечка, очень ва...
   - Потом...
   - Любимая моя, я не шучу...
   - Я тоже...
   - Гаечка, я... я серьезно!..
   - Хорошо... я слушаю... говори...
   - Гаечка... - Дейлу наконец удалось протиснуть ладонь между
их лицами и мягко, но решительно отстраниться от мышки. -  Это
важно!
   - Насколько?
   - Намного! На очень много!
   - Надеюсь, это что-то приятное?
   - Очень, Гаечка! Только мне  нужно  достать  одну  вещь  из
кармана...
   - Из кармана? - изумилась Гайка. - На свитере?
   - Ну да! - улыбнулся Дейл. - А  где  я,  по-твоему,  должен
носить зимой жвачку?
   - Если окажется, что ты затеял  всё  это  из-за  жвачки,  -
промурлыкала мышка, надвигаясь на  бурундука,  -  я  заберу  у
мистера  Натсона  свою  полуавтоматическую  электроплойку  для
завивки и сушки волос и начну творить произвол...
   - Гаечка, даже такой любитель розыгрышей, как я, не дерзнул
бы...
   - Тогда мой тебе  совет:  не  тяни  понапрасну  время.  Мое
терпение небезгранично, ты же знаешь.
   - Знаю-знаю! - закивал  бурундук,  живо  запуская  руку  за
пазуху и вытаскивая из  внутреннего  кармана  немного  помятый
лист бумаги.
   - Что это? - спросила Гайка.
   - Прочти,  -  хотя  Дейл  улыбался,  напряженность  позы  и
предательское подрагивание  листика  свидетельствовали  о  его
крайней  взволнованности.  Пожав  плечами,   изобретательница,
взяла  протянутый  листик,  а  когда  развернула,  моментально
узнала распечатанную многофункциональным  анализатором  форму,
которую она лично составляла и вводила в память машины.
   Это  был  сравнительный  анализ   крови,   который   медики
использовали для определения соответствия крови нуждающегося в
переливании пациента имеющимся  в  донорском  банке  образцам.
Однако данное исследование не ограничивалось сравнением группы
и резуса, а включало определение и  сравнение  абсолютно  всех
известных параметров. Таблица  была  поделена  на  две  графы,
озаглавленные  девятизначным  кодом  донора.   Один   из   них
принадлежал ей, а второй - кому-то неизвестному, но,  судя  по
первой  цифре  -   не   постоянному   донору,   как   она,   а
единовременному, причем сдававшему кровь сравнительно недавно.
Значения практически всех параметров существенно  различались,
как бывает  при  сравнительном  анализе  крови  представителей
различных   биологических   видов,   но   последняя    группа,
"Генетическая  совместимость",  ставила  в  тупик.   По   этим
параметрам два образца практически не различались.  Вплоть  до
того, что, если оторвать верхнюю часть, они выглядели  взятыми
если и  не  у  одного  и  того  же  лица,  то  у  единокровных
родственников точно.
   - Откуда это у тебя? С чьей кровью ты  сравнивал  мою?  Что
это значит? - засыпала Дейла вопросами  Гайка,  едва  закончив
чтение.
   - У  нас  могут  быть  дети.  Со  своей.  Заказал  в  вашей
лаборатории, - Дейл ответил на  вопросы  в  обратном  порядке,
потому что лучше всего запоминал последнее.
   - Ты заказал его? Но зач... ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!! - Гайка  снова
лихорадочно пробежала глазами сводную  таблицу.  Так  и  есть.
Анализатор определил двустороннюю генетическую совместимость с
вероятностью эффективного скрещивания 98,878451%.
   - Господи, Дейл... - прошептала близкая к обмороку мышка. -
Я не верю... Не верю...
   - Я сам сначала не поверил. И делавший анализ  лаборант  не
поверил, когда я сказал ему. Мы повторили анализ еще два раза,
и оба раза ответ был один и тот же. Это точно, Гаечка.  Машина
не врет.
   - Но... Но  почему?..  Как?..  Как  это?..  Как  это  может
быть?..
   - Не знаю, я не специалист. Просто... Ну, ты же помнишь  ту
историю с кровью для Чипа?
   - Да, ты оказался единственным подходящим донором. Так  это
что же...
   - Вот и я подумал, что же это такое получается? Конечно,  я
мог что угодно говорить о том, что мы друг другу  как  братья,
но шутки шутками, а... А  я  ведь  и  правда  никакой  ему  не
родственник, а из всех известных анализатору бурундуков только
я и подошел, причем с наилучшими  результатами...  И  тогда  я
вспомнил о твоих словах о Боттлботтоме. Правда,  я  не  был  с
вами в реакторе, поэтому влиянием радиации это  не  объяснишь.
Но я ухватился за эту идею и начал вспоминать, что еще  такого
странного происходило с  нами  за  все  эти  годы,  что  могло
вызвать такую анормальность...
   - Аномалию...
   - Ну да, аномалию. И вспомнил про фономелковатор...(32)

   "- Ой, Дейл, у меня твоя гавайка..."
   "- Гайка, у тебя моя не только гавайка..."

   - Господи... - чтобы не упасть,  изобретательнице  пришлось
опереться спиной на стену и схватиться руками за сиденье. - То
есть, в результате обмена  телами  мы  с  тобой...  обменялись
генами?!
   - Ну, что-то вроде того, да. И не только мы с тобой, как ты
помнишь...
   - Чип и Рокки...
   - Да-да, именно! - закивал Дейл. - В том-то всё и  дело!  Я
обменялся генами с тобой, а Чип - с Рокки! Мы с ним бурундуки,
а вы с Рокки - мыши! Вот  и  ответ,  почему  ему  не  подходит
никакая кровь, кроме моей! Потому что мы с  ним  -  не  совсем
бурундуки!
   - То есть, вы с ним - наполовину мыши?
   - Ну, наполовину - это чересчур! Так, на пару  десятых.  Но
этого достаточно, чтобы ему, обменявшемуся телами с мышью,  не
подходила кровь других бурундуков, а моя  подходила!  И  также
достаточно  для  того,  чтобы  моя   кровь   подходила   мыши,
обменявшейся телами с бурундуком! То есть, тебе, Гаечка.
   - Господи, Дейл... Ты...  Ты  всё  это  вычислил?  Посчитал
вероятности? Просчитал совместимости? Ты... Ты гений!
   - Ну... - Дейл задумчиво почесал нос. - Вообще-то, всё  это
мне объяснил Стюарт, тот лаборант,  уже  после  того,  как  мы
получили результаты. А до  того  я  сразу,  как  вспомнил  про
фономелковатор, бросился бежать в вашу лабораторию  заказывать
этот анализ. Вспомнил, что ты почетный донор, а  значит,  твои
данные должны храниться в базе данных, как и мои, так что даже
по новой сдавать кровь  не  пришлось.  А  пока  аппарат  делал
анализ, я бегал вокруг него кругами, повторяя  себе  под  нос:
"Хоть бы получилось!.. Хоть бы получилось!.." Я ведь и вправду
не специалист, поэтому не мог ничего толком обосновать. Я  мог
только мечтать. И я стал мечтать.  Отважился  мечтать.  И  это
сработало, как видишь... ГАЕЧКА! ЧТО С ТОБОЙ?!
   - Ничего... - ответила Гайка, вытирая воротником  хлынувшие
слезы. - Всё прекрасно... Всё просто замечательно...
   - Но если так, то почему ты плачешь?
   -  Это...  это  от  счастья,  Дейл!  Ты...  ты  просто   не
понимаешь, что это для меня значит...
   - Я прекрасно понимаю, Гаечка, - возразил Дейл, обнимая её.
- Ведь для меня это значит то же самое. Но... Но всё равно  не
надо плакать. Слезы тебе не идут...
   - Тебе, Дейл, они идут еще меньше...
   - В таком случае, - сказал бурундук,  смахивая  выступившую
на глазах влагу, - предлагаю нам обоим перестать плакать.  Как
ты на это смотришь?
   - Позитивно, - ответила мышка, обнимая и крепко целуя  его.
Дейл последовал её примеру, и время для них остановилось.  Они
целовались и ласкали друг  друга,  стараясь  губами  и  руками
убрать друг с друга все до единого следы пролитых за сегодня и
за всю предыдущую  жизнь  слез.  Чтобы  потом,  уже  без  них,
освободившись от груза прошлых бед и невзгод,  выйти  рука  об
руку на долгую и счастливую дорогу семейной жизни. Чтобы так и
идти по ней  в  абсолютной  уверенности,  что  никакие  мелкие
неурядицы, никакие неосторожные слова и поступки  не  разрушат
их союз и не помешают быть всегда вместе. И они сделают всё от
них зависящее, всё возможное и  невозможное,  чтобы  сохранить
свою любовь и свое счастье,  поскольку  оба  прекрасно  знали,
какую цену они заплатили, чтобы дойти  до  этого  дня  и  быть
сейчас здесь, рядом. Но их ничто не остановило, они преодолели
все  мыслимые  и  немыслимые  поставленные  судьбой  и   самой
природой барьеры, и теперь, находясь в  объятиях  друг  друга,
понимали, что всё это было не зря. Дейл нежно поглаживал мышку
по голове и за ушами, а  она  обвила  его  хвостом  для  пущей
уверенности, что он никуда  не  денется.  Этого,  впрочем,  не
требовалось. Он никуда не мог деться, поскольку в мире не было
силы,  способной  сейчас  оторвать  его  от  самого   дорогого
создания, от любви всей его жизни...
   - Ребята! Вы где?! Вас там все уже... ОЙ! - прибежавший  на
их поиски Рокфор замер в дверях и покраснел. - Простите, я...
   - Ничего, Рокки! - ответила Гайка, пряча  в  карман  куртки
драгоценный листочек  с  результатами  анализа  и  забирая  со
скамейки очки. - Мы уже идем! Правда, Дейл?
   - Конечно! - подтвердил тот, вставая  и  помогая  подняться
ей.
   - Э-э-э, может, все-таки объясните, что  здесь  происходит?
Нет, в смысле,  я  знаю,  как  это  называется  и  что  обычно
означает, но хотелось бы как-то...
   - Мы обязательно всё расскажем, Рокки!  -  заверила  силача
изобретательница, а Дейл добавил:
   - Непременно, дядя Рокки! Но позже! Я прав, дорогая?
   - Чертовски прав! -  хихикнула  Гаечка,  и  они  с  Дейлом,
взявшись за руки, вышли из отделения.
   - "Дядя Рокки", "дорогая"... - глядя им в  след,  задумчиво
повторил австралиец и улыбнулся, молодецки накрутив  на  палец
ус. - Хех! А я уж думал, не доживу...

                            * 2 *

   - ...Ну и в заключение,  так  сказать,  повседневной  части
нашего собрания, я хотел бы еще раз  поблагодарить  всех  вас,
без кого эта больница не просуществовала бы  и  недели!  Ведь,
как правильно  сказал  в  своем  выступлении  мистер  Гарольд,
никакие  деньги  не  могут  сделать  то,  что  может   сделать
подлинный энтузиазм и искренняя преданность общему делу!..
   Лившийся из повешенных в углах компьютерных  колонок  голос
стоявшего на трибуне доктора Харви Стоуна плавно растекался по
заполненному залу собраний, где в этот утренний час  собрались
сотрудники и пациенты Малой Центральной больницы. На  собрания
такого уровня и так полагалось приходить при параде, а  сейчас
случай  был  и  вовсе  особый,  так  что  все  без  исключения
постарались соответствовать. Тон задавали белоснежные  сорочки
медбратьев и халаты медсестер,  а  отдельные  скопления  серых
форменных  рубашек  санитаров,  голубых  пижам   пациентов   и
темно-синих тужурок технического персонала делали зал  похожим
на  покрытую  разноцветными  заплатами  скатерть.   Не   такую
аляповато красочную, конечно, как  толпа  приверженцев  Культа
Колы после массового принятия содового душа, а  выдержанную  в
гораздо более строгих тонах. Но именно эта строгость придавала
собранию особую, не разнузданную, а степенную торжественность.
   Однако недостатка в красочности никто не испытывал, не  зря
все-таки это действо готовилось почти неделю.  Ярким  во  всех
смыслах тому подтверждением были щедро  развешанные  по  всему
залу   червленые,   лазурные   и   золотые   ленты,    которые
разноцветными реками струились по стенам и потолку, сходясь  к
закрепленному высоко над сценой большому вырезанному из фанеры
символу команды Спасателей. Контуры овала, букв и молнии  были
выложены соответствующего цвета лампочками, готовыми  зажечься
по первому сигналу, которого с нетерпением ждали и зрители,  и
собравшиеся за  кулисами  Спасатели.  Рокфор  и  Вжик,  как  и
ожидалось, сменили повседневную одежду на цилиндры и фраки,  и
оказавшийся единственным одетым по-простецки Дейл почувствовал
себя несколько неуютно. Однако подмога не заставила себя долго
ждать, и Гаечка отдала ему  свою  куртку,  оставшись  в  синем
платье с большими песочного цвета пуговицами, которое  так  ей
шло, что просто глаз было не оторвать...
   - Дорогой, ты не туда смотришь... - проворковала Милдред  и
больно ущипнула Чипа за ладонь,  заставив  того  отвлечься  от
изобретательницы и обратить внимание на нее.
   - Ты ревнуешь, - констатировал бурундук.
   - Разве что совсем чуть-чуть.
   - Чуть-чуть? - Чип заглянул ей в глаза. -  Нет,  Милли,  не
чуть-чуть. И не спорь со мной, потому что уж кому-кому, а  мне
это чувство знакомо прекрасно.
   - Ну хорошо-хорошо, убедил... - капитулировала медсестра. -
Да, ревную. В конце концов, я знаю, что она  очень  много  для
тебя значит, что вы старые друзья  и...  И  потом,  она  очень
красивая, а это, знаешь ли...
   - Ничего не значит, любимая, - улыбнувшись, перебил её Чип.
- Да, она мой старый друг. Они оба мои старые и самые  близкие
на свете друзья. И именно поэтому тебе  совершенно  не  о  чем
волноваться. Веришь?
   - Верю, раз ты так говоришь... -  Милдред  положила  голову
ему на плечо и хихикнула, когда теплый нос бурундука  коснулся
её макушки. - Ну что ты делаешь?
   -  Понятия  не  имею,  -  последовал  приглушенный  густыми
волосами ответ, и к носу присоединились губы.
   - Ну хватит, дорогой! Не порть прическу, мне еще  на  сцену
выходить...
   - Как скажешь... - пробурчал Чип, с  явным  неудовольствием
убирая  голову,  и  Милдред   тут   же   принялась   устранять
последствия   этого   вторжения,   сравнимого   по   масштабам
разрушений с набегом как минимум орды варваров.
   - Боже, Боже... - причитала она, -  Ну,  и  как  мне  после
этого показаться залу?
   - Милли, ну что ты, в самом деле? Ты  прекрасно  выглядишь!
Между прочим, все эти завихрения  придают  тебе  особый  шарм,
некую загадочность...
   - Вот я тебе!.. - Милли несильно пнула Чипа по лодыжке. - Я
так старалась, укладывала их, а ты...
   - Нет, ну, если тебе не нравится, можешь взять мою шляпу...
   - Что? Если ты не заметил, она  мужская  и  не  подходит  к
платью!
   - Ну, между нами говоря, Дейлу эта  куртка  тоже  не  очень
идет, так что ты подумай... - заговорщицки прошептал ей на ухо
лидер Спасателей. Милдред сокрушенно вздохнула.
   - Одно из двух: или ты ничегошеньки не смыслишь  в  одежде,
или пытаешься подбодрить меня.
   - И то, и другое, - не стал спорить Чип. - Но насчет  шляпы
я серьезно...
   - Ой, прекрати... - отмахнулась Милли, кое-как  совладавшая
с непокорными волосами. - Будет  только  хуже.  А  вот  летная
куртка твоему другу, напротив, очень идет! Он в  ней  выглядит
как заправский пилот!
   - Нет-нет-нет! - бурундук затряс головой.  -  Пилот  у  нас
Гайка!
   - Я знаю, - Милли хитро прищурилась. - И кто из нас  теперь
ревнует?
   - Э-э-э... - замялся порозовевший  Чип.  -  Ну,  разве  что
немного,   совсем   чуть-чуть...   Ты   же   понимаешь,   годы
соперничества не проходят бесследно...
   - Ну да, я совсем забыла, что ты у меня старый  солдат,  не
знающий слов любви.
   - Ну, насчет  слов  любви  это  все-таки  преувеличение,  -
подумав, заметил Чип, - а что касается старого солдата, то тут
Дейл мне сто очков вперед даст! Ведь он выстоял, а я пал перед
тобою, сраженный наповал...
   - Жалеешь?
   - Нет, Милли, нисколечко, -  заверил  её  Чип,  заключая  в
объятия.  -  Это  самое  сладостное,  можно  сказать,  Пиррово
поражение в моей жизни, и я ему безмерно счастлив!
   - И я, - прошептала Милдред. - И твои друзья, похоже, тоже!
Они красивая пара, ты не находишь?
   - Да, очень. На удивление просто, -  согласился  её  жених,
снова  поворачиваясь  к  Дейлу  и  Гаечке,  которые  о  чем-то
вполголоса  переговаривались,  время  от  времени  приглушенно
хихикая.  По  всему  видать,  красноносый  бурундук  в   лицах
пересказывал мышке какой-то ужастик, потому  что  периодически
делал страшное лицо, а один раз  и  вовсе  застегнул  воротник
куртки до самого верха, так что только нос  торчал.  Мышка  со
смехом принялась его  опускать,  и  когда  голова  Дейла  была
освобождена из  ватной  темницы,  успевший  взопреть  бурундук
крепко обнял и расцеловал свою спасительницу.
   Раньше подобная сцена повергла бы Чипа в шок, но сейчас его
сердце было наполнено радостью за обретших счастье  друзей,  а
разум до сих пор не мог  до  конца  постичь  все  превратности
судьбы  и  работы  построенного   Нимнулом   прибора.   Гайка,
разумеется, с ходу выдвинула собственную  теорию,  и  даже  не
одну, причем на одном дыхании, поэтому  ситуацию  её  выкладки
прояснили не сильно. Тем более, что Чип поначалу не особо-то и
вслушивался, до полусмерти испугавшись, что  изменения  в  его
организме повлияют на их с Милдред  семейную  жизнь.  Но  Дейл
успокоил его, сказав, что еще самый первый  анализ  его  крови
показал, что, хотя он может принимать кровь только  от  других
"жертв"  фономелковатора,  в  качестве  донора  он  ничем   не
отличается от любого другого  бурундука.  Разумеется,  Милдред
тут же заявила,  что  это  ни  в  коей  мере  не  умаляет  его
уникальности  и  неповторимости,  подкрепив  слова  равным  по
исключительности поцелуем, после  которого  оставалось  только
два пути: умереть или повторить. Чип выбрал второе...
   - ...А теперь - момент, которого все мы так долго  и  очень
нетерпеливо ждали! - провозгласил  Стоун  и  указал  рукой  за
занавес. - Пришло время пригласить на эту сцену тех, без  кого
это собрание носило бы не праздничный, но траурный оттенок,  а
история нашей больницы  могла  прерваться,  так  толком  и  не
начавшись.  Я  прошу  вас,  коллеги,  поприветствовать   наших
героических друзей! Встречайте! Команда Спасателей!
   Громкий стук  рубильника,  включившего  освещение  сцены  и
подсветку символа Спасателей, бесследно  растворился  в  громе
аплодисментов, не смолкавших всё время, пока наши герои шли  к
доктору  Стоуну  и  сидевшим  за  столом  у  трибуны  Гарольду
Кошельку Третьему и  Перри  Натсону.  Лишь  Милдред  ненадолго
замешкалась  за  кулисами,  не  зная,  касаются  ли  её  слова
директора  МЦБ.  Но  утвердительный  кивок  Чипа  развеял  все
сомнения, и она присоединилась к остальным.  Поздоровавшись  с
распорядителями торжества за руки, Спасатели выстроились около
стола, а старый меценат поменялся местами со Стоуном  и,  чуть
подняв микрофон и откашлявшись, заговорил.
   - Ну что ж, как говорится, не прошло и получаса, а я  снова
стою перед вами на  этой  трибуне.  Повод,  правда,  несколько
иной. Всё это время мы говорили о наших будущих проектах  и  о
том, что смелым покоряются любые высоты. Ну, а когда  смелость
подкреплена материально, то и подавно. Но и этого порой бывает
недостаточно. Ведь деньги и решимость ничто без главного.  Без
цели.
   Хотя Гарольд Кошелек пришел в  сознание  раньше  Чипа,  его
ослабленный возрастом организм до  сих  пор  не  оправился  от
перенесенного  отравления.  Моторика  восстанавливалась  очень
медленно, и, несмотря на усилия врачей, некоторые  мускулы  до
сих пор ему не повиновались. Особенно это бросалось  в  глаза,
когда он говорил, и в  такие  моменты  его  рот  выглядел  как
отдельный видеофрагмент, наложенный на  статическую  картинку.
Зрелище было не из приятных, однако никто не улыбался в  кулак
и не кривился. Но отнюдь не потому, что  скрывали  эмоции  под
маской  вежливости,  опасаясь  нагоняя.  Все  без   исключения
присутствующие не понаслышке знали о  том,  что  ему  пришлось
пережить, поэтому даже  в  таком  состоянии  он  был  примером
безграничной воли к жизни и  лишний  раз  доказывал,  что  для
сильных духом в этом мире нет ничего невозможного.
   - Именно этому я посвятил  бoльшую  часть  своей  жизни.  Я
говорю о поисках цели.  Настоящей,  высокой  цели,  на  службу
которой  не  стыдно  поставить  накопленное  твоими   предками
состояние, и которая настолько эфемерна, что уловить её  очень
непросто, и еще сложнее - избежать при  этом  ошибки.  Вы  все
прекрасно знаете историю с  Культом  Колы,  и  мне  нет  нужды
пересказывать её вам сейчас. Скажу одно - это была моя ошибка.
Я ошибся, поскольку выбрал очень  легкую  цель.  Запузыривание
всех моих денег и  сыра  не  требовало  ни  большого  ума,  ни
тяжкого труда. Именно это меня и подкупило. Да, как ни  стыдно
в этом признаваться, именно показная  легкость  избавления  от
денег  и  связанных  с  ними  бременем  поиска  наилучшего  им
применения привели меня в ряды Культа. И должен сказать, после
этого я  действительно  почувствовал  себя  лучше.  Всё  стало
гораздо проще.  Даже  не  проще,  а,  как  я  сейчас  понимаю,
примитивнее. Но тогда я  был  действительно  счастлив,  ощущая
себя как никогда прежде свободным. Прошу прощения за  то,  что
повторяюсь, но эта была примитивная, ни к чему не  обязывающая
свобода.  Однако  она  меня  настолько  устраивала,  что   без
посторонней помощи я бы ни за что не вырвался из этого  пускай
сладкого, но рабства. И помощь пришла. Я был  спасен.  Вы  все
прекрасно знаете, кем.
   Он  замолчал,  давая  дорогу  новому  взрыву   адресованных
Спасателям аплодисментов. Зардевшиеся от похвал пятеро  героев
смущенно  улыбнулись  и  отвесили  аудитории  дружный  поклон,
заслужив еще одну порцию оваций.
   -  Эта  история  стала  для  меня  переломным  моментом,  -
продолжал тем временем Гарольд Кошелек. - Я понял, что простых
путей не  существует,  а  те,  что  кажутся  такими,  ведут  в
мышеловку. Еще я понял, что свою цель ты должен найти  сам,  и
только она одна может быть настоящей, и только путь  к  ней  и
достижение  её  могут  принести  истинное  счастье.   Тяжелое,
выстраданное счастье. Сейчас, друзья мои, когда я  оглядываюсь
на пройденный путь, когда озираюсь и вижу вас и  себя  в  этих
стенах, я понимаю, что  счастлив.  По-настоящему  счастлив.  И
именно сейчас я как никогда четко осознаю, что за мной имеются
долги.  Оставшиеся  неоплаченными  долги,   которые   я   хочу
отплатить сейчас, в  вашем  присутствии.  Прошу  вас,  дорогие
Спасатели, подойдите к трибуне!
   Выполнив просьбу, члены команды остановились на краю сцены,
с  интересом  поглядывая  то  на  выступающего,  то  на   пять
завернутых в бордовую подарочную бумагу пакетов,  которые  как
раз раскладывал на столе Натсон.
   - Мистер Гарольд, это лишнее... - начал  Чип,  указывая  на
коробки, но меценат взмахом руки остановил его.
   - Отнюдь, мистер  Чип!  Совсем  напротив.  Я  ведь  не  зря
говорил о своем пути к счастью и о неоплаченных долгах.  После
истории с Культом Колы я так и не поблагодарил вас за то,  что
вы сделали, по той простой причине, что сам тогда всего  этого
не осознавал. Сейчас я  это  осознал.  К  большому  сожалению,
раньше мне всё никак не удавалось встретиться с вами и сказать
вам всё это. То мне дела мешали, то вас в городе не  было.  Но
теперь, после того, как  вы  спасли  мою  жизнь  не  только  в
фигуральном, но  в  прямом  смысле,  я  постараюсь  наверстать
упущенное.
   - Но...
   - Мистер Чип, я прекрасно  знаю,  что  вы  и  ваша  команда
работаете безвозмездно. Поэтому прошу  вас  рассматривать  эти
скромные дары не как плату за сделанное  вами  добро,  которое
попросту не имеет денежного  эквивалента,  а  как  подарок  на
Рождество, которое мы оба, так сказать, проспали, и  как  жест
доброй  воли  от  лица  всего   нашего   сообщества,   которое
разоблаченные вами бандиты...
   Последнее  слово  он  буквально   выстрелил   и   ненадолго
прервался, чтобы успокоиться. Его парализованное ядом лицо  не
могло в полной мере отразить его чувства,  но  огонь,  которым
горели  его  ставшие  похожими  на  две  лучины   глаза,   был
содержательней самой богатой мимики.
   - Да, бандиты, другого слова и не подберешь... Так вот, они
хотели не просто обокрасть  наше  сообщество,  но  лишить  его
будущего.  Вы  не  позволили  этому  случиться,  и  все  мы  в
неоплатном долгу перед вами. Всеми вами. Но в первую очередь -
перед вами, мистер Чип!  Вы  -  настоящий  герой  и  достойный
продолжатель дела великих сыщиков-грызунов прошлого!  Поэтому,
думаю, этот небольшой сувенир  сослужит  вам  хорошую  службу!
Пожалуйста, Перри!
   - С удовольствием, мистер Кошелек! - ответил  тот  и,  взяв
крайнюю справа коробку, передал  её  своему  клиенту,  который
торжественно  вручил  её  лидеру  Спасателей.   Чип   развязал
ленточку и обнаружил под оберточной  бумагой  покрытый  черным
лаком квадратный  футляр  с  нарисованной  на  крышке  золотой
краской подзорной трубой.
   - Господи! - вырвалось  у  заглянувшей  другу  через  плечо
Гайки. - Это клеймо  Карлмауса  Цойсса,  величайшего  мышиного
мастера-оптика!
   - Ничего себе... - пробормотал Чип. - Цойссовская оптика...
Это же... Это же целое состояние, мистер Гарольд!  Я  не  могу
такое принять!
   - Можете, мистер Чип! И примете. А не то я сильно  обижусь!
- возразил меценат, отстраняя рукой протянутый ему  футляр,  и
как мог хитро сощурился. - И потом, вы даже не знаете, от чего
пытаетесь отказаться! Откройте футляр, уважьте старика!
   Чип посмотрел на друзей, прося совета. Те  переглянулись  и
молча кивнули. Получив их немое  согласие,  бурундук  повернул
позолоченную защелку...  и  чуть  не  выронил  футляр,  увидев
лежащую на  бархатной  подложке  лупу  со  складной  ручкой  и
колесиком на боку  оправы  для  регулировки  расстояния  между
линзами, заигравшими в свете разноцветных ламп всеми оттенками
благородного фиолета.
   -  Господи!  -   ахнула   Гаечка.   -   Это   же   "Частный
детектив-5000" с подсветкой, проецируемой на линзы  масштабной
линейкой и лазерным дальномером!
   - "Частный детектив-5000"... - пробормотал Чип. - Я даже...
Я просто...
   -  Рад,  что  вам  понравилось,  мистер  Чип!  -  улыбнулся
меценат. - Не буду говорить казенные фразы вроде  "владейте  и
распоряжайтесь с умом", ибо в  вашем  случае  это  напоминание
явно лишнее! Еще раз благодарю вас и вашу команду за всё,  что
вы сделали для меня и всех грызунов этого города!
   Пожав под гром аплодисментов руку по-прежнему  пребывавшему
в некоторой прострации Чипу, Гарольд Кошелек  взял  у  Натсона
второй пакет и обратился к заворожено рассматривавшему подарок
друга Дейлу.
   - Теперь вы, мистер Дейл!
   - Я?! Правда?! - большеносый бурундук аж подскочил и  одним
прыжком оказался возле трибуны. - Это мне, да?!
   - Вам, мистер Дейл!
   - Ух, ты! Ух  ты!  -  разволновавшийся  Спасатель  разодрал
пакет, в котором обнаружился точно такой же футляр. - Ого! Тут
тоже стоит знак мастера Цойсса! У меня тоже будет лупа!  Я  её
помощью я выжгу на нашем дереве...
   - Даже не знаю,  как  вам  это  сказать,  -  развел  руками
Гарольд Кошелек, - но там не совсем лупа... Однако я более чем
уверен, что содержимое футляра понравится вам еще больше!
   Уже  видевший  себя  супервыжигателем  по  дереву  бурундук
скептически фыркнул, но вскрытие показало, что мистер  Кошелек
попал не в бровь, а в глаз. В два глаза, поскольку  в  футляре
оказались очки. Очень стильные и очень темные очки с  фигурной
оправой, которая мало того, что была подогнана специально  под
форму головы бурундуков, так  еще  и  встроенные  разноцветные
светодиоды имела.
   -  Боже,  Боже,  Боже...  -  лепетал  Дейл,  еле  удерживая
дрожащей  рукой  коробку  с  подарком,  а  второй  тряся  руку
Гарольда.  -   "Заводила-бурундук"   в   варианте   "Лихорадка
субботнего  вечера"   с   цветосветокомплексом!!!   А-А-А-А!!!
Спасибо! Спасибо! Я всю жизнь о  таком  мечтал!!!  Гаечка,  ты
представляешь?! У меня теперь есть настоящие  клубные  очки  с
цветомузыкой!!!
   - Ну, музыки в них, насколько  я  знаю,  нет,  -  задумчиво
произнесла  Гайка.  -  Хотя  если  соединить   их   с   твоими
наушниками... Всего-то поставить на оправу гнездо для штекера,
посредством которого  ток  с  наушников  будет  подаваться  на
светодиоды, которые будут переключаться  с  частотой  входящих
импульсов, соответствующих ритму композиции...
   - То есть, они будут мигать в такт  музыке,  да?!!  -  Дейл
чуть в обморок не упал от такой перспективы. - Ты  можешь  это
сделать?!!
   - Разумеется, может! - ответил за мышку Гарольд Кошелек.  -
Недаром она Мастер с большой буквы! Прошу всех  присутствующих
поприветствовать очаровательную  и  гениальную  Мастера  Гайку
Хэкренч!
   Просьба была явно лишней, так как зрители и так устроили  в
её честь такую овацию, громкость которой по количеству децибел
разом превзошла все предыдущие.
   -   Как   думаете,   Мастер,   случайна   ли   такая   буря
аплодисментов?  -  поинтересовался  у  пунцовой  от   смущения
изобретательницы старый богач и тут же сам и ответил:
   - Вот и я думаю, что нет, нет и еще раз  нет!  Ведь  именно
ваша отвага положила конец преступным махинациям Буль-Буля,  а
технический гений  -  превратил  эту  больницу  в  полноценный
медицинский центр, позволив нам сэкономить, без преувеличения,
годы работы и спасать таких пациентов, которые  в  прошлом  не
имели ни единого шанса! Каждый спасенный  нашими  хирургами  и
реаниматологами на самом деле спасен вами, мисс Хэкренч!
   - Урожденная Хэкренч, - поправила его мышка. - Дело в  том,
что я и мой давний друг  и  соратник  Дейл  собираемся  вскоре
пожениться...
   Аплодисменты  и  приветственные  крики  зазвучали  с  новой
силой,  заставив  мышку  потупиться.  Её  будущий  муж   также
расплылся в широкой и горделивой  улыбке,  бывшей  ответом  не
только на слова  Гайки  и  поздравления,  но  и  на  явственно
различимый в общем шуме  единодушный  вздох  разочарования,  с
которым  встретили  эту  новость  очень  многие  представители
сильной половины мышиной части аудитории.
   - В таком  случае,  искренне  поздравляю  вас,  дорогая!  -
ответил Кошелек. - И несказанно рад за вашего жениха, которому
посчастливилось найти, не побоюсь этого слова, настоящий клад!
Такая девушка, как вы, достойна самого  лучшего,  что  сделало
выбор подарка весьма  кропотливой  задачей.  Но  думаю,  мы  с
герром Цойссом справились  с  этим  нелегким  делом.  Впрочем,
судить вам! Прошу вас, Мастер!
   После  "Частного  детектива-5000"  и   "Заводилы-бурундука"
искушенную в технике Гайку было трудно  чем-либо  удивить,  но
Гарольду Кошельку это удалось на все сто. Хотя уместней  будет
сказать тридцать  два.  Именно  столько  вариантов  оптической
конфигурации  предусматривала  конструкция  преподнесенных  ей
инженерных  очков.  Внешне  они  были  очень  похожи   на   её
технические очки - тот же ремешок и такие же толстые  окуляры.
Вот только окуляры эти были не сплошные, а  состояли  из  пяти
нанизанных на боковую ось линз, которые можно было  убирать  в
сторону, добиваясь нужного для конкретной работы увеличения.
   - Господи, какая прелесть! - воскликнула  изобретательница.
- Это гораздо удобнее, чем громоздкий шлем,  и  линзы  получше
всех моих будут! Мистер Гарольд, вы настоящий волшебник!
   - Нет, Мастер, если кто здесь  и  волшебник,  так  это  вы!
Надеюсь, они помогут вам построить еще много-много  прекрасных
вещей, в частности, музыкальные очки для вашего будущего мужа!
   - Непременно, мистер Гарольд! - заверила  мецената  и  всех
присутствующих Гайка. - Первым делом!
   - Верю-верю! - проводив её, Кошелек повернулся  к  взявшему
со стола следующий подарок Натсону. - Нет-нет, Перри,  давайте
вон тот пакет, поменьше! Прошу вас к трибуне, мистер Вжик!
   Удивленный  тем,  что  его  вызвали  раньше  Рокфора,  Вжик
подлетел к Гарольду. Сняв  цилиндр,  он  раскланялся  по  всем
правилам, чем заслужил восторженные аплодисменты  зала,  после
чего растерянно запищал.
   - Ну что вы, мистер Вжик!  -  Гарольд  покачал  головой.  -
Разумеется, я ни на секунду не забывал о вашем  старом  друге,
которого и впрямь очень трудно  упустить  из  виду!  Просто  я
решил, что так  будет  сподручнее,  и  ваш  подарок  органично
впишется в уже заданную тему! Ну  и  потом,  кто  сказал,  что
самые маленькие должны идти последними, а?
   Возражать Вжик не стал, и Кошелек  протянул  ему  маленький
пакетик, практически незаметный в его  широкой  ладони,  но  с
точки зрения мухи как раз такой же, как и  все,  врученные  до
этого. И неудивительно,  ведь  в  нем  тоже  были  очки,  надо
сказать, очень необычные, и не  только  своими  размерами.  Их
шаровидные линзы были не цельными,  а  состояли  из  множества
сплавленных  вместе   стеклянных   нитей,   использующихся   в
оптоволоконных кабелях, наружным  концам  которых  при  помощи
лазера была  придана  форма  выпуклых  шестигранников.  Другим
концом нити  упирались  в  коническую  призму,  фокусировавшую
проходящий  по  ним  свет  в  одно  общее  изображение.  Из-за
большого количества нитей изображение получалось смазанным, но
этот  недостаток   с   лихвой   компенсировался   значительным
увеличением угла обзора и  способностью  замечать  малейшее  и
очень быстрое движение,  так  как  даже  самое  незначительное
изменение картинки  на  одной  из  нитей  приводило  к  хорошо
заметным переменам на общем плане.
   - Да-да, знаю! -  улыбнулся  меценат  в  ответ  на  громкое
восхищенное жужжание мухи-Спасателя. - Из того, что я слышал о
приключениях  вашей  команды,  я  заключил,  что  вы  в   силу
дарованных природой способностей выполняете роль разведчика  и
наблюдателя, поэтому решил,  что  такие  очки  будут  вам  как
нельзя кстати! Теперь выражение "смотрите в оба" для  вас  уже
не очень актуально, не так ли, мистер Вжик?
   - Точно так! - пискнул Вжик и полетел к остальным.
   - Ваша очередь, мистер Рокфор! - обратился Гарольд  Кошелек
к последнему из пятерки основателей команды Спасателей.
   -  Благодарю,  мистер  Гарольд!  -  как   и   Вжик,   Рокки
поприветствовал собеседника по полной программе, заслужив даже
более бурные овации, поскольку ему  при  его  комплекции  было
труднее выполнить все движения, чем его проворному другу. -  И
если я правильно вас понял, вы для меня приготовили что-то  не
такое, как для моих друзей, так?
   - Ваша правда!
   - Это хорошо! - улыбнулся Рокки. - Уж на что-на что,  а  на
зрение я пока не жалуюсь! Да и на слух тоже, так, к слову...
   - А на аппетит? - поинтересовался Кошелек.
   - А на аппетит и  подав...  Ой!  Только  не  говорите...  -
австралиец бросил быстрый взгляд на пакет в руках  Натсона.  -
Только не говорите, что там СЫР-Р-Р-Р...
   -  Не  скажу!  -  ответил  меценат,  когда  взгляд   силача
прояснился. - Ведь там не сыр в обычном понимании этого слова!
Там... Впрочем, думаю, вам будет интересно самому всё  узнать!
Прошу!
   Взяв из рук Натсона увесистый пакет, Рокфор принюхался, но,
хотя  был  способен  учуять  сыр   за   полмили,   ничего   не
почувствовал. "Действительно, не сыр..." - с  горечью  подумал
он, развязывая  ленточку.  Под  оберточной  бумагой  и  впрямь
оказался не сыр, а толстое стекло, из  которого  была  сделана
высокая  скругленная  крышка.  Она  герметично   прилегала   к
овальному подносу, поэтому Рокки и не учуял запаха лежащего на
подносе  сыра.  Однако  уже  одного  взгляда  на   него   было
достаточно, чтобы усы и хвост австралийца  встали  торчком,  а
глаза затуманились.
   - Б-Б-Б-БРИ-И-И-И! - выдохнул он так громко и  сильно,  что
обертку пакета в противоположный конец сцены унесло.
   - То есть, там все-таки сыр, - констатировал Чип.
   - С-С-СЫР-Р-Р?! Ты сказал "сыр"?! -  никогда  еще  название
любимого лакомства Рокфор не  произносил  с  такой  злостью  и
где-то даже презрением. - Это не сыр! Это... Это  больше,  чем
сыр!!! Это коллекционный сыр "Бри" 1986  года  марки  "Золотой
надой"!!!
   - Редкий, наверное... - предположил Дейл.
   - Редкий, - согласился Гарольд Кошелек.  -  Таких  во  всем
мире пять кусочков. И в очень скором времени, как  я  понимаю,
будет уже четыре.
   - О, не извольте сомневаться! Я  найду  ему  применение  из
применений! Думаю, сырный праздничный пирог "Бри а-ля  Рокфор"
будет в самый раз! - сказал Рокки  и  стал  крутить  поднос  в
разные стороны  в  поисках  замка,  но  был  прерван  вежливым
пятиголосным покашливанием.
   - Да, друзья, вы правы! Лучше его не открывать, а то  я  за
себя не ручаюсь! - согласился  Рокки,  отдавая  сыр  Чипу  как
самому ответственному. - Береги  его,  Чиппер!  Таких  в  мире
всего пять!
   - Ну что ж, - подытожил меценат, разминая  онемевшую  после
дружеского  рукопожатия  австралийца  ладонь.   -   Это   была
героическая   команда   Спасателей!   Однако   список    наших
сегодняшних героев еще далеко не исчерпан! Вклад Спасателей  в
наше общее дело трудно переоценить,  но,  по  их  собственному
признанию, ничего из того, за что мы их сегодня  чествуем,  не
было бы без той, чье имя вам всем хорошо  знакомо!  Прошу  зал
поприветствовать нашу  героическую  сотрудницу,  мисс  Милдред
Манкчед!
   Сопровождавшие выход Милли к  трибуне  бурные  аплодисменты
заставили стены зала  вздрогнуть.  Как  водится,  громче  всех
сейчас хлопали те, кто охотнее других пересказывал  новость  о
её увольнении, на ходу придумывая всё более и более  красочные
подробности. Кто-то  раскаивался  в  этом,  кого-то  наоборот,
благополучный исход её истории еще больше обозлил, но  хлопали
в  ладоши  все,  ведь  её  подвиг   заслуживал   исключительно
уважения.
   - Благодарю за теплые слова, мистер Гарольд!  Спасибо  вам,
доктору Стоуну и всем присутствующим за аплодисменты и  вообще
возможность стоять сегодня здесь на  этой  сцене!  Это...  это
очень много для меня значит. Вообще эта больница  очень  много
для меня  значит,  и  я  чрезвычайно  благодарна  вам,  мистер
Гарольд, за то, что убедили доктора  Стоуна  принять  меня  на
работу сюда. Спасибо вам за всё, что вы сделали для всех нас и
для меня лично!
   Гарольд Кошелек Третий учтиво поклонился.
   - Вам спасибо, мисс Манкчед! Если бы не вы, я бы  не  стоял
сейчас здесь на этой сцене, Фонд Кошелька умер бы,  так  и  не
родившись, и кто знает, что  стало  бы  с  МЦБ.  Поэтому  мне,
право, как-то даже неловко, что у  меня  для  вас  нет  ничего
подобного другим подаркам,  -  он  сокрушенно  развел  руками,
указывая на опустевший стол, - но мне кажется...
   - Господи, мистер Гарольд! - засмеялась  Милдред.  -  Вы  и
ваша больница уже и так подарили мне всё, о чем  только  можно
мечтать, я имею  в  виду  смысл  жизни,  возможность  помогать
другим и... - она запнулась и застенчиво  отвела  глаза.  -  И
Чипа, которому отныне и навсегда принадлежит мое сердце!
   - Ничего себе!  -  воскликнул  меценат,  которому  пришлось
повысить голос, чтобы пробиться через гул радостных голосов  и
аплодисментов, после чего обратился к красным, как два  омара,
Милли и Чипу. - Поздравляю вас обоих и... и даже не знаю,  что
еще сказать! После ваших  слов  и  впрямь  поневоле  задаешься
вопросом, а нужно ли этой счастливой паре еще что-то,  ведь  у
них и так есть всё, что душа пожелает! Однако я,  как  вы  уже
знаете, больше  легких  путей  не  ищу,  поэтому  с  гордостью
принимаю этот своеобразный вызов  и  смею  надеяться,  что  не
прогадаю и на этот раз! Как думаете?
   - Ну, - смутилась бурундучиха, - учитывая всё  то,  что  вы
уже сделали, я абсолютно  уверена,  что  для  вас  нет  ничего
невозможного!
   - Вы мне льстите, мисс Манкчед! Ну что  ж,  мне  ничего  не
остается, как  попробовать  соответствовать!  Поправьте  меня,
если  я  ошибаюсь,  но  насколько  мне  известно,  вы   сейчас
находитесь в бессрочном отпуске...
   - Да, это так! Доктор Стоун был очень любезен  предоставить
мне его для ухода за Чипом.
   - Ну, насколько я могу судить, необходимости в этом  больше
нет. Однако видите ли, мисс Манкчед, есть одна загвоздка, даже
не знаю, как вам это сказать...  -  Гарольд  Кошелек  виновато
развел руками. - Вы  же  знаете,  выздоровление  мистера  Чипа
несколько затянулось, а  в  отделении  реабилитации  очень  не
хватало рук, поэтому доктор Стоун был вынужден взять  на  ваше
место другую работницу.
   - Правда? - переспросила Милли. - Но... Но  знаете,  мистер
Гарольд, это даже... Это даже хорошо...
   - Однако это еще не всё, - перебил её меценат, подняв вверх
указательный палец. - Как  вы  прекрасно  знаете,  в  связи  с
последними событиями в нашей больнице освободились  сразу  три
вакансии. К сожалению, как объяснил мне в ходе одной из  наших
последних бесед доктор Стоун, он не  может  взять  вас  ни  на
должность  медбрата  "скорой  помощи",  так  как  у  вас   нет
соответствующих навыков, ни на должность  санитара  вследствие
вашей недостаточной физической подготовки...
   - Мистер Гарольд, я понимаю, но...  -  попыталась  вставить
реплику Милли, но Кошелек словно не заметил этого.
   - А еще он посетовал, что вследствие  преклонного  возраста
ему тяжело одному вести дела всей больницы,  и  ему  очень  бы
пригодился молодой энергичный помощник, который в качестве его
заместителя смог бы взять на себя часть  его  обязанностей,  а
именно отделения  фармакологии  и  реабилитации.  Когда  же  я
поинтересовался, есть  ли  у  него  кто  на  примете,  он  без
раздумий и колебаний назвал имя. Ваше имя, мисс  Манкчед.  Что
вы об этом думаете?
   В зале повисла такая  тишина,  что  слышно  было,  как  сыр
густеет, и взоры всех без исключения присутствующих обратились
к замершей с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом Милдред.
Несколько секунд она  просто  не  двигалась,  потом  приложила
заметно дрожащую руку ко  рту  и  что-то  неслышно  произнесла
одними губами, и лишь после этого снова посмотрела на Гарольда
Кошелька Третьего.
   - Мистер Гарольд... Доктор Стоун... Это... Но  ведь...  Это
невероятно...
   - Если вы не уверены, что справитесь, - поспешил  успокоить
её директор  МЦБ,  -  то  хочу  вас  заверить,  что  с  вашими
обширными познаниями в фармакологии и богатым опытом работы  в
отделении реабилитации у вас на новой должности  не  возникнет
ровным счетом никаких проблем! И  потом,  я  всегда  буду  рад
оказать любую посильную помощь и ответить на любые вопросы!
   - Наверное... Может быть... Но видите ли,  доктор,  дело  в
том, что мне было предложено стать членом команды  Спасателей,
и я... я должна...
   Она повернулась к Чипу, который тут  же  отдал  Дейлу  свою
лупу и сыр Рокфора, быстрым шагом подошел к  ней  и,  взяв  за
руки, сказал только одно слово:
   - Соглашайся!
   - Ты... ты уверен? -  спросила  бурундучиха.  -  А  как  же
работа в Спасателях?
   - Справимся! - убежденно произнес Чип. - Поверь,  здесь  ты
принесешь гораздо больше пользы, чем лазая с нами  по  грязным
чердакам и подвалам! Ну а если кому-то из спасенных  нами  или
нас самих понадобится медицинская помощь,  мы  мигом  доставим
его сюда!
   - Да, но если это произойдет не в городе, а где-то  далеко?
Ты же говорил, что вам  иногда  приходится  мотаться  по  всей
стране, по всему земному шару!
   - Не беспокойтесь, дорогая моя! - вмешался  в  их  разговор
Гарольд Кошелек. - Уверен, доктор Стоун с пониманием отнесется
к вашим периодическим командировкам! Правда, Харви?
   - Истинная правда, Гарольд!
   - Как  видите,  мисс  Манкчед,  вам  совершенно  не  о  чем
беспокоиться! Слово за вами!
   - Соглашайся, Милли! - повторил  Чип.  -  Это  такой  шанс,
такая возможность! Соглашайся, прошу тебя!
   - Послушайте жениха, мисс Манкчед! - крикнул  Стоун.  -  Он
ведь дело говорит!
   - Ну что ж, - вполголоса  сказала  Милли  и  посмотрела  на
троих уговаривавших её мужчин и  стоявших  чуть  в  стороне  и
активно кивавших головами Спасателей, - похоже, у меня  просто
нет другого выхода, кроме как принять это предложение!
   - Молодчина! - похвалил  её  Чип  и  крепко  поцеловал  под
одобрительный гул зрительного зала. - Я горжусь тобой, милая!
   - А  я  тобой,  -  прошептала  ему  на  ухо  новоиспеченная
заместительница директора МЦБ и поцеловала в ответ. После чего
подошла к трибуне и, уже в новом статусе пожав руки  Кошельку,
Стоуну  и   Натсону,   обратилась   к   своим   многочисленным
подчиненным.
   - Дорогие друзья и коллеги! Не могу передать словами, что я
сейчас чувствую! Об  этом  я  не  осмеливалась  даже  мечтать!
Обуревающие меня чувства словами не выразить, поэтому  я  буду
говорить  коротко  и  быстро,  чтобы  не  успеть  что-либо   и
кого-либо забыть. Я хочу еще раз от  всей  души  поблагодарить
отца-основателя нашей больницы Гарольда Кошелька Третьего и её
директора доктора Стоуна за оказанное мне высокое доверие  как
при приеме на работу, так и при назначении на  эту  должность.
Хочу поблагодарить  сотрудников  реабилитационного  отделения,
бок о бок  с  которыми  я  проработала  более  полугода,  и  в
особенности мою хорошую подругу Сару Коттон, время от  времени
подменяя которую, я получила возможность быстрее  освоить  эту
профессию,   а   заодно   разработать    собственный    рецепт
приготовления  кофе,  без  которого  я  бы  ни   за   что   не
продержалась так долго!
   - Разумеется, - продолжила она, когда стихли аплодисменты и
смех, - я хотела  бы  поблагодарить  команду  Спасателей,  без
которых ничего этого уже не было бы, и отдельно её бессменного
лидера Чипа, который оказался не просто интересным  пациентом,
но также гениальным сыщиком и бесстрашным героем, который спас
мне жизнь и  вернул  доброе  имя,  присовокупив  к  нему  свою
фамилию...
   Вновь подождав, пока стихнут  смех  и  овации,  она  обвела
взглядом зал и продолжила речь. Но на сей раз её голос был тих
и печален.
   - А еще я бы хотела попросить у вас всех  прощения  за  то,
что в этот  праздничный  день  затрагиваю  такую  тему.  Но  я
убеждена, что сегодняшнее торжественное собрание,  посвященное
подвигу спасших  жизнь  Гарольда  Кошелька  Третьего  и  Малую
Центральную больницу героев, нельзя считать  состоявшимся  без
упоминания имени, которое достойно увековечивания в граните  и
будет жить вечно, несмотря на то, что его обладателя больше  с
нами нет. Уверена, вы понимаете, о ком я говорю. Я  говорю  об
уборщике Уоши Чиббите, более известном некоторым  из  вас  как
Помой-ка...
   При  этих  словах  очень  многие,  в  основном  санитары  и
медбратья, понурили головы, а некоторые  даже  закрыли  руками
лица, чтобы не видеть устремленных на них осуждающих  взглядов
соседей.
   - Я знаю, что очень многие из вас считали его  хорошо  если
просто безобидным сумасшедшим, карикатурой,  ошибкой  природы.
Смотрели на него с  презрением  и  отвращением,  издевались  и
потешались над ним, не считали за грызуна. Так вот, уважаемые,
знайте! Вам до него расти и расти! Вы  ему  и  в  подметки  не
годитесь! Не годились... Простите...
   Милли достала носовой платок и промокнула  глаза,  а  когда
снова  посмотрела  на  зал,  то  увидела,   что   её   примеру
последовали очень и очень многие.
   - Если бы не он, если бы не его отвага, самоотверженность и
любовь, ни меня, ни Чипа, ни мистера Кошелька уже не было бы в
живых. Он спас нас всех. Он спас меня и дал  мне  свои  ключи,
чтобы я смогла найти схваченного  преступниками  Чипа,  а  сам
остался на автобусной остановке возле моего дома, не  позволив
одному из преступников, бывшему санитару Тарклу, догнать меня.
Он жестоко поплатился за свою смелость, и  на  следующее  утро
его нашли в канаве возле той самой  остановки.  В  критическом
состоянии он был доставлен в МЦБ и  положен  в  реанимацию,  и
одиннадцать  дней  врачи  во  главе   с   доктором   Стерхамом
самоотверженно боролись за его жизнь. Но его травмы  оказались
несовместимыми с жизнью, и тридцатого декабря, в 12  часов  43
минуты, так и не придя в сознание, он скончался...
   - Боже, Боже, Боже... Я ведь даже не знал его фамилии...  -
прошептал Чип. - Я послал его на  смерть,  даже  не  зная  его
фамилии...
   Он разговаривал с  самим  собой,  но  стоявшая  ближе  всех
Гаечка услышала его.
   - Чип, ты не виноват!  -  сказала  она  вполголоса,  крепко
стиснув его ладонь. - Ты не мог знать, что так всё получится!
   - Гаечка, ты не понимаешь!  Я...  Я  совершил  ошибку!  Мне
следовало догадаться, что у него есть ключи и  от  того  зала,
где лежал я! Достаточно  было  просто  попросить  его  открыть
соседнюю комнату и освободить меня! Я ведь к тому времени  уже
оправился от  сделанного  Мауизой  укола,  поэтому  без  труда
разобрался бы с Митчеллом,  выпытал  у  него  имена  остальных
участников банды, поднял на ноги всю больницу...
   - Может и так, Чип, - тихо сказала Гайка, - но разве  успел
бы ты в этом случае остановить посланного убить Милли Таркла?
   - Не знаю, я как-то... Но  я  должен  был...  Моя  глупость
погубила его...
   - Нет, Чип! -неожиданно твердо произнес присоединившийся  к
их разговору Дейл. - Это не так! Его убил Таркл, а не  ты!  Ты
ни в чем не виноват!  Он  сам  остался  там,  чтобы  задержать
Таркла, Милли нам рассказывала!
   - Всё так! - подтвердил Рокфор. Ему вторил Вжик:
   - Ты не убивал его, Чип!
   - Вы... - бурундук всхлипнул и промокнул глаза  рукавом.  -
Вы правда так считаете?
   - Мы знаем это, Чип!  -  ответила  за  всех  Гаечка.  -  Ты
молодец! Ты герой, а не убийца, и всегда будешь героем!
   - Я понимаю, это трудно,  -  добавил  Рокки,  -  но  ты  не
виноват, парень! Поэтому не вини себя за то, чего не совершал!
   - Правильно! - подтвердил Дейл. - Подумай о Милли,  которую
спас Уоши, и которую только он один мог спасти!  Ты  правильно
сделал, что послал его за ней! Он спас ее! Ты спас ее!
   Чип коротко кивнул и закрыл  лицо  шляпой,  пряча  слезы  и
вновь и вновь прокручивая  в  памяти  их  с  Уоши  разговор  в
библиотеке. Как он злился на него и кричал, пытаясь  заставить
понять,  что  от  него  требуется.  Мысленно  клял  и  поносил
последними словами, вплоть до того, что решил, что он над  ним
издевается, что тоже в сговоре с преступниками...
   Милли тем временем продолжала:
   - ...Учитывая заслуги Уоши Чиббита перед нашей больницей  и
всем нашим сообществом, я,  Милдред  Манкчед,  заместительница
директора Малой Центральной больницы, хочу внести  предложение
о присвоении нашей больнице имени Уоши Чиббита. А сейчас прошу
вас не как подчиненных, но как коллег и  друзей,  почтить  его
память минутой молчания.
   Под   стук   откидных   сидений   о   спинки   кресел   все
присутствующие поднялись с мест и склонили  головы.  Чип  тоже
опустил глаза и стоял, теребя в руке верную шляпу и  вспоминая
всё, от заочного  знакомства  с  ним  в  первую  ночь  до  его
последних слов, по иронии судьбы, также сказанных через стену.
Вот они с  Милли  защищают  Уоши  от  набросившегося  на  него
Таркла, и именно благодаря уборщику он впервые  понимает,  что
неравнодушен к ней, что ревнует её. А  вот  Уоши  опрокидывает
ведро  за  мгновение  до  их  с  Милли  так  в  итоге   и   не
состоявшегося  первого  поцелуя.  Кто  знает,   как   бы   всё
повернулось, разлей он воду хотя бы на пару секунд позже...
   "Еще тогда я должен был понять, что люблю её, а  она  любит
меня! - сокрушался Чип. - Еще тогда! А вместо этого,  подумать
только, воспринял  её  как  угрозу  миру  и  спокойствию!  Да,
именно! Поэтому попался на уловку Мауизы и моментально поверил
в то, что это Милли украла мои письма... Как  же  много  порой
решают две лишние секунды..."
   -  Спасибо...   Спасибо   вам   всем...   -   поблагодарила
собравшихся  Милдред  и  обратилась  к  ведущим  церемонии.  -
Простите, что из-за меня конец получается грустным, но я...  я
должна была...
   Закрыв глаза платком, она отошла от  трибуны.  Чип  тут  же
подошел к ней и обнял, чтоб успокоить, а её место  на  трибуне
занял Гарольд Кошелек.
   - Не извиняйтесь, мисс Манкчед, - сказал он. - Вы  молодец.
Этот ваш поступок требовал большого мужества, и я  лишний  раз
убеждаюсь, что недаром хлопотал за вас перед доктором Стоуном.
Со  своей  стороны  я  всецело   поддерживаю   вашу   идею   о
переименовании больницы и  прошу  моего  поверенного,  мистера
Натсона,    незамедлительно    приступить     к     подготовке
соответствующих мероприятий. Однако вы  правы  и  в  том,  что
негоже заканчивать праздник на минорной  ноте.  Поэтому,  если
позволите, я бы хотел несколько  развеять  сгустившиеся  тучи.
Прошу, не сочтите за неуважение к памяти о вашем друге.
   -  Помилуй  Бог,  мистер  Гарольд!  -  возразила  Милли.  -
Наоборот, я уверена, что Уоши меньше всего на свете хотел  бы,
чтобы память о нем омрачила наш сегодняшний праздник, ведь  он
отдал свою жизнь ради того, чтобы  он  состоялся.  Пожалуйста,
продолжайте!
   - Благодарю вас. Что ж, дорогие друзья! Уверен,  каждый  из
вас с пониманием  отнесся  к  предложению  мисс  Манкчед.  Как
видите, сегодня у нас не  только  день  почестей,  но  и  день
памяти. Когда мы благодарим тех, кто рядом, и просим  прощения
у тех, кого рядом с нами больше нет. Просить  прощения  всегда
трудно, как  трудно  признавать  свое  поражение.  Но  просить
прощения необходимо хотя  бы  уже  для  того,  чтобы  не  было
мучительно больно осознавать, что ты  так  и  не  успел  этого
сделать. К сожалению, слишком часто мы  об  этом  забываем,  и
понимаем только тогда, когда уже слишком поздно.  Как  это  ни
прискорбно, но чаще всего мы  начинаем  ценить  тех,  кто  нам
близок, когда их теряем...
   - Это точно... - пробормотала Гайка.
   - Прости, ты что-то сказала? - шепотом спросил Дейл.
   - Ничего, Дейл, всё хорошо. Уже всё хорошо...
   - ...Как ни печально мне сознавать  это,  -  продолжал  тем
временем меценат, - имеется  такой  грех  и  на  мне.  Но  мне
повезло. У меня  еще  есть  возможность,  шанс  если  не  быть
прощенным, то по крайней мере попросить о прощении. Именно это
я хочу сделать прямо сейчас и прямо здесь, в  этом  зале  и  в
вашем присутствии. Позвольте, дорогие друзья, представить  вам
мою бывшую жену, мисс Барбару Суиссзанд.
   Все взгляды обратились к поднявшейся с места в первом  ряду
высокой седовласой женщине-мыши в белом жакете, из-за которого
её можно было принять за одну  из  медсестер.  Но  благородный
профиль и горделивая осанка прекрасно сохранившейся,  несмотря
на возраст, стройной фигуры, недвусмысленно говорили всем, что
перед ними представительница очень старинного, очень  знатного
и очень богатого семейства.
   - Здравствуй, Барбара, - сказал вполголоса Гарольд Кошелек.
   - Здравствуй, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд.  -  Мы
так и будем стоять, или, может, ты все-таки...
   - Господи,  разумеется!  -  засуетился  Гарольд,  мгновенно
превратившийся   из   степенного   пожилого   джентльмена    в
желторотого юнца. - Не могла бы ты подняться на сцену? Я бы  с
удовольствием спустился к тебе сам, но здесь  микрофон  и  всё
такое...
   - Я понимаю, Гарольд, - коротко улыбнулась Барбара и  пошла
к ступенькам. На встречу ей тут же  бросился  Натсон,  который
помог ей подняться и проводил до трибуны.
   - Ну здравствуй, Гарольд, - сказала бывшая миссис  Кошелек,
когда поверенный отошел к столу. - Давно не виделись.
   - Давно, - кивнул меценат. - Очень давно. Даже  слишком.  Я
писал тебе, но Мауиза...
   - Я знаю. Мистер Натсон и мисс Манкчед рассказали мне.
   - Мисс Манкчед? - удивился меценат и  повернулся  к  своему
поверенному. - Перри, я думал...
   - Простите, что умолчал об этом, сэр, - чуть склонил голову
мужчина-белка, - но мой с вами разговор на эту тему был  идеей
мисс Манкчед. Просто она просила меня не  упоминать  об  этом,
поэтому я...
   - Так значит, это вас я должен благодарить за эту  встречу?
- обратился Кошелек к сделавшейся пунцовой Милдред.
   - Похоже, что да, -  ответила  бурундучиха.  -  Видите  ли,
много лет назад мистер  Натсон  обсуждал  ваш  развод  с  моим
дедушкой, просил у него совета...
   - Что? - богач повернулся к Натсону. - Это правда, Перри?
   - Правда, сэр,  -  признался  поверенный.  -  Я  знаю,  что
нарушил данное вам обещание, но надеюсь, что вы поймете, когда
я скажу, что дедушкой мисс Манкчед был никто иной,  как  Элвин
Экорнвуд.
   - Элвин Экорнвуд... - задумчиво повторил Кошелек. - Я много
слышал о нем. Так это что же, мисс Манкчед, получается,  вы  -
внучка Элвина Экорнвуда?
   - Да, по матери.
   - Ну да, ну да... Вы же живете на складе на Харрис-стрит, я
должен был сразу догадаться... Впрочем, если я не догадался  о
том, что на самом деле представляет из себя моя вторая жена...
Ладно, не будем об этом! Барбара!
   - Слушаю, Гарольд.
   - Прости меня, Барбара. Прости за то, что не послушал тебя,
когда ты отговаривала меня вступить в Культ  Колы.  Ты  всегда
желала мне только добра и давала мне  только  самые  добрые  и
самые правильные советы. Но я не послушал  тебя,  хотя  должен
был. Как должен был воспринять всерьез твои слова  о  разводе,
ведь ты никогда не нарушала данного тобой слова и не отступала
от своих принципов. Прости, что усомнился в  твоих  словах,  и
что был слишком  горд,  чтобы  признать  свою  ошибку  раньше.
Прости, что моя надменность и гордыня не позволяли мне первому
протянуть руку примирения и не то, что приехать к тебе, а даже
написать письмо. До свадьбы с Мауизой, я имею в виду.  Я  стал
писать их потом, но Мауиза перехватывала их, а я грешным делом
решил, что ты просто их игнорируешь или сжигаешь, не читая,  и
перестал. Прости, что  сдался,  так  и  не  сказав  тебе,  что
по-прежнему люблю тебя, как в те далекие счастливые дни  нашей
юности. Прости меня, пожалуйста.
   - Прощаю, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд, подходя  к
бывшему мужу и касаясь его нервно подрагивающей  ладони.  -  И
сама прошу прощения. За то, что мое упрямство не позволило мне
отказаться от развода. За то, что мое высокомерие не позволило
мне самой искать примирения раньше, заставляя избегать  встреч
и не писать писем. Ты же знаешь, Суиссзанды никогда не идут на
уступки  первыми,  но...  но  я  должна  была.  Должна   была,
Гарольд... Прости меня.
   - Прощаю, Барбара, - кивнул Кошелек. - Но это еще не всё.
   Торопливо обшарив карманы, он достал  маленькую  пурпурного
цвета коробочку, в  которой  оказался  озаривший  сцену  всеми
цветами радуги бриллиантовый перстень.
   - Да, он подготовился гораздо  лучше  меня...  -  пробурчал
себе под нос расстроенный Дейл.
   - Нет, дорогой, - прошептала ему на ухо Гайка  и  похлопала
ладонью по нагрудному карману одолженной ему куртки,  заставив
зашелестеть ставший их семейной реликвией листик с распечаткой
результатов анализа. - Уверяю тебя, твой подарок в  гугол  раз
дороже...
   -  Дорогая   Барбара   Суиссзанд,   свет   моих   очей,   -
прокашлявшись, начал старый  меценат.  -  Я,  Гарольд  Кошелек
Третий, призываю в свидетели всех  присутствующих  и  со  всей
возможной ответственностью заявляю,  что  ты  самая  красивая,
самая умная и самая добрая женщина на этом свете. И пускай,  -
он бросил быстрый взгляд на Чипа с Дейлом, - у кое-кого в этом
зале есть свое мнение на этот счет, для меня ты всегда была  и
будешь самой лучшей.  Единственной  и  неповторимой.  Я  люблю
тебя, и хочу задать тебе один вопрос...
   Гарольд  медленно  опустился  на  одно  колено  и  протянул
Барбаре коробочку с перстнем.
   - Барбара, ты выйдешь за меня замуж?
   Суиссзанд нахмурилась.
   - Ах ты старый негодяй! Так вот зачем ты всё это затеял?  И
после   стольких   лет,   после   всего   этого   ты   всерьез
рассчитываешь, что я скажу... - её голос предательски дрогнул,
и она закрыла рот ладонью, но  как  ни  старалась,  не  смогла
скрыть счастливой улыбки. - Что я скажу "нет"?! Не  дождешься!
Разумеется, я выйду за тебя замуж!
   - Барби...  -  только  и  смог  сказать  расчувствовавшийся
Гарольд.
   - Хэл... - пробормотала Суиссзанд, под  гром  аплодисментов
помогая своему бывшему и будущему мужу подняться  и  порывисто
обнимая и целуя его.
   - Все вокруг женятся! К  чему  бы  это?  -  весело  крикнул
доктор Стоун, и вряд ли кто-то смог бы придумать более удачные
для завершения этого праздничного собрания слова.

                            * 3 *

   Попрощавшись со всеми, уставшие,  но  счастливые  Спасатели
покинули сцену и  вместе  с  вызвавшимися  сопроводить  их  до
самолета  доктором  Стоуном,  Перри  Натсоном   и   пока   еще
разведенной четой Кошельков  направились  к  лифту  на  крышу.
Драгоценный "Бри" взял на  хранение  Чип,  не  только  избавив
Рокфора от искушения,  но  и  дав  ему  возможность  энергично
жестикулировать. Что он с удовольствием  и  делал,  в  красках
описывая свадебную церемонию мадагаскарских  лемуров,  которую
ему довелось наблюдать, и в которой он по неосторожности  чуть
не принял  самое  непосредственное  участие.  Увлекательный  и
животрепещущий  рассказ   австралийца   существенно   сократил
путешествие по долгим  коридорам  и  сделал  прощание  гораздо
более приятным и непринужденным,  и  даже  встретивший  их  на
крыше январский ветер показался им не таким холодным.
   -  Да,  давненько  я  его  не  видел...  -  протянул   Чип,
рассматривая "Крыло Спасателей". - И уже не чаял увидеть...
   - Ничего, Чип! - хлопнул его по плечу Дейл. - Сейчас ты  на
нем еще и полетишь! Ты ведь не забыл, что  оно  умеет  летать,
правда? Вот эти две оранжевые штуки по бокам называются кры...
кхе-кхе...
   Бурундук закашлялся и помассировал живот, куда Чип несильно
ткнул локтем.
   - Ну что ж, дорогие друзья! - развел руками доктор Стоун. -
Удачи вам! Еще раз спасибо за всё! Будем рады видеть вас!  Как
гостей, понятное дело! - быстро добавил  он,  увидев  на  лице
Чипа выражение из серии "Нет, уж лучше вы к нам..."
   - Непременно, доктор Стоун! - засмеялась Гайка. - Вы тоже к
нам приходите! И вы, мистер и  миссис  Кошелек!  Считайте  это
официальным приглашением! Правда, мы  еще  не  определились  с
датой, но...
   - Не беспокойтесь, дорогая! - с улыбкой ответила Барбара. -
Это важный день,  к  нему  надо  готовится  основательно,  без
спешки. Пригласите, когда всё  устроится.  Тем  более,  что  в
ближайшее время мы с Хэлом будем заняты этим же самым. Правда,
дорогой?
   - Правда, Барби! Хотя, признаться, сейчас я был  бы  совсем
не против обойтись без формальностей...
   - Знаете, Гарольд, - вступил в разговор  Рокки,  -  на  тот
случай, если время поджимает, могу посоветовать моего  доброго
знакомого отца  Скотта!  Он  быстр,  как  молния!  Не  успеете
оглянуться, как станете мужем и женой!
   Все  засмеялись,  а  меценат  шутливо   погрозил   могучему
Спасателю пальцем:
   - А вы за словом в карман  не  лезете,  мистер  Рокфор!  Мы
обязательно подумаем над вашим советом! Ну что ж, не будем вас
задерживать! Спасибо за всё и удачи во всем!
   Провожающие пожали руки всем Спасателям, а Натсон, прощаясь
с Чипом, деликатно кашлянул и вполголоса сказал:
   - Извините, мистер Чип, что был резок и груб с вами. С моей
стороны это была непростительная глупость.
   - Не стоит, мистер  Натсон,  -  в  тон  ему  ответил  лидер
Спасателей. - Это я должен просить прощения за все те  ошибки,
которые совершил в этом деле. Я должен  был  раньше  обо  всем
догадаться.
   - Помилуйте, мистер Чип! Уж если  даже  я,  знавший  Мауизу
Стретчер много лет, не смог раскусить её,  то  вас  и  подавно
винить не в чем!
   - Есть, в чем, мистер Натсон, - возразил Чип, снова подумав
про Уоши. - К сожалению, есть...
   Мужчина-белка  понимающе   кивнул   и   отошел,   а   лидер
Спасателей, расправив плечи и вдохнув  воздух  полной  грудью,
повернулся к своим товарищам:
   - Ну, что, друзья? Летим?
   - Летим, Чип! - хором воскликнули те и побежали к "Крылу".
   - А ты почему не  идешь,  Милли?  -  спросил  Чип  у  своей
оставшейся стоять на месте невесты.
   - Сейчас, Чип,  -  ответила  та  и  направилась  в  сторону
директора МЦБ. Чип обеспокоено посмотрел ей вслед, но тут  его
внимание привлек подкравшийся сзади Дейл.
   - БУ!
   - Да ну тебя! - вздрогнув от неожиданности, отмахнулся Чип,
продолжая следить за беседой между Милдред и Стоуном. Но Дейла
так просто было не отделаться,  тем  более  сейчас,  когда  он
надел свои клубные очки и чувствовал себя неуязвимым.
   - Кстати, совсем забыл! Чиппи, тебе привет от Тамми!
   Бурундук в шляпе чуть не  поперхнулся  от  неожиданности  и
наглости.
   - Дейл, если ты еще хоть раз назовешь меня "Чиппи"...
   - А я и  не  называл!  -  замахал  руками  Дейл.  -  Просто
процитировал! Я же  не  виноват,  что  Тамми  попросила  меня:
"Дейл, передавай Чиппи от  меня  привет!"  Поэтому  я  не  мог
назвать тебя иначе,  чем  Чиппи,  ведь  она  просила  передать
привет именно Чиппи! Вот если бы она попросила передать привет
не Чиппи, тогда я, разумеется, не  называл  бы  тебя  "Чиппи",
потому что знаю, как болезненно ты воспринимаешь,  когда  тебя
называют "Чиппи"...
   - Еще одно слово, - процедил сквозь зубы Чип, - и  полетишь
в Штаб, привязанный к пропеллеру! Так что там у Тамми? Кстати,
я ее за эти дни ни разу не видел...
   - Да, она сейчас в Сан-Анджелесе, снимается.  Но  они  всей
семьей приезжали сюда на праздники, и Новый Год она  встречала
с нами в твоей палате и постоянно вертела  головой,  проверяя,
не очнулся ли ты. Мы все так делали, и знаешь, потом  так  шеи
болели, что пришлось обращаться к местным эскалаторам...
   - Эскулапам.
   - Ну да именно! Но главное не  это!  Только  представь,  её
взяли на роль в фильме "Бурундуки против Секретной Службы"!  У
них там из-за истории с Мауизой Стретчер чуть весь  проект  не
накрылся! Но они быстро заменили её актрисой,  которая  должна
была играть роль медсестры, а вот на её место,  в  смысле,  на
роль медсестры, долго никого найти не могли, пока  наконец  на
Тамми внимания не обратили. Пробы  прошли  настолько  успешно,
что под нее даже сценарий переписали, потому что  в  оригинале
медиком бурундучиха была, о как! Как  съемки  закончатся,  она
обещалась тут же навестить дорогого Чиппи, так что жди!..  Ой!
- Дейл схватился за ушибленную макушку. - Ты чего дерешься?!
   - Да так... Что ж, я очень рад за Тамми!  Она  давно  этого
заслужила! - ответил Чип и снова посмотрел на главврача и свою
любимую. - Что-то долго они разговаривают...
   Дейл многозначительно улыбнулся.
   - Ты ревнуешь!
   - Разве что совсем чуть-чуть... - признался Чип.
   - Чуть-чуть?
   - Чуть-чуть! Все-таки я настолько привык ревновать Гаечку к
тебе,  что  сейчас  мне  даже  чего-то  не  хватает.   Остроты
ощущений, что ли...
   - Неужто жалеешь?
   - Нет, Дейл! Это, наверное, опять  последствия  переливания
сказываются, ведь сам я никогда не был поклонником экстрима.
   - Ну да, конечно, снова я во всем виноват, да? - нахмурился
Дейл
   - Разумеется! - усмехнулся Чип и перешел  на  заговорщицкий
шепот:
   - Хотя знаешь, что-то в  этом  есть.  Как  ни  как,  Гаечка
действительно умопомрачительно красива, а ведь  теперь,  после
переливания мне твоей крови, у  нас  с  ней  гораздо  большего
общего. Вот я и думаю, не приударить ли за ней,  так  сказать,
по старой памяти...
   - Знаешь что, Чип, - приторно улыбнувшись, сказал Дейл, - я
давно хотел тебе сказать... ЗАСТЕГНИСЬ-КА!
   И, резко рванув вверх  молнию,  застегнул  куртку  Чипа  до
самого верха, оставив торчать наружу только его уши.
   - ЭЙ! Зачем он это сделал?! - возмутилась подошедшая к  ним
Милли.
   - Было бы зачем... - начал красноносый бурундук, но тут Чип
при помощи свободной руки и зубов сумел совладать с  замком  и
высвободил голову.
   - Я тебе потом расскажу! - пообещал он. - О чем ты говорила
со Стоуном?
   - Спросила, когда мне выходить на работу, на что он сказал,
что  предстоящий  мне  переезд  -  дело  очень   хлопотное   и
ответственное, поэтому разрешил мне до понедельника в больнице
не появляться!
   - Да?! Спасибо, Харви! - крикнул Чип. В ответ Стоун  махнул
рукой и весело подмигнул им.
   - Ну  что,  пошли?  -  спросил  бурундук,  обнимая  невесту
свободной от подарков рукой
   - Да, Чип, пошли, - сказала бурундучиха, кладя  голову  ему
на плечо, и пара присоединилась  к  остальным,  ждавшим  их  у
трапа самолета. У самого что ни на есть  всамделишного  трапа,
сделанного  из  закрепленной  у  корпуса  под  правым   крылом
расчески, зубцы которой были отшлифованы так, что образовывали
удобные ступеньки.
   - Ого! - воскликнул Чип. - Это что-то новенькое!
   - Это - телескопический многоступенчатый трап с  улучшенным
аэродинамическим профилем! - охотно пояснила Гаечка. - Я давно
думала о чем-то таком, но всё никак руки  не  доходили,  да  и
нужды особой не было, но теперь, после твоей травмы...
   - Если ты про мою ногу,  то  не  стоило  беспокоиться,  она
совсем зажила! Рокки, подержи-ка мою лупу и сыр...
   - С-С-СЫР-Р-Р-Р!!!
   - Ой,  нет-нет!  -  Чип  быстро  спрятал  подарки  Гарольда
Кошелька за спину, а когда сырное помрачение у Рокфора прошло,
передал пакеты Дейлу, стоявшему с пустыми руками. - Лучше  ты,
Дейл, подержи лупу и... ну ты знаешь!
   - И что мне с этим всем делать?
   - Ждать, Дейл! - коротко бросил через  плечо  Чип.  Однако,
подойдя к крылу, он остановился в  нерешительности,  поражаясь
тому, насколько  высоко  оно  расположено.  Он  уже  собирался
спросить Гайку, зачем она поставила более  высокие  посадочные
опоры, но, посмотрев на  соединительные  петли  и  сравнив  их
диаметр  с  высотой  опор,  понял,  что  конструкция   "Крыла"
осталась прежней. Изменилось кое-что другое...
   - Чип, ну что там? - нетерпеливо крикнул Дейл, перехватывая
коробки другой рукой. - Они тяжелые, между прочим!
   -  Боюсь,  у  нашего  Чиппера  проблемы,  -  тоном  знатока
произнес Рокки. - Я же говорил, что трап нам понадобится, хотя
бы на первое время!
   - Нет, Рокки, всё в норме! - возразил Чип. - Я просто...  Я
сейчас... Я...
   Вновь посмотрев на кромку крыла, он поплевал  на  ладони  и
помахал руками в разные стороны. Еще раз поплевал на ладони  и
подвигал теперь уже плечами. Потом снова поплевал...
   - Чип, может, не надо? - встревоженно спросила Милдред.
   - Так мы тут до  вечера  проторчим!  -  проворчал  Дейл.  -
Рокки, может, ты его хотя бы подсадишь?
   - Это  можно!  -  австралиец  сделал  шаг  вперед,  но  тут
вмешалась Гаечка.
   - Нет, Рокки! Он должен сам! Давай, Чип! Ты можешь!
   "Такое впечатление, что  она  лучше  меня  знает,  что  мне
нужно..." - подумал Чип и,  собравшись  с  духом,  подпрыгнул,
нарочно переместив центр тяжести  на  правую  ногу.  Сломанная
ранее конечность отреагировала небольшим покалыванием,  но  во
всем остальном  сработала,  как  надо.  Остальные  части  тела
самостоятельно выполнили отточенные за многие годы движения, и
бурундук не успел и глазом моргнуть, как оказался на крыле.
   - Ну, каково? - спросил он, обернувшись.
   - Браво, Чип! - похвалил друга Дейл, передавая ему коробки.
-  Еще  чуть-чуть  потренируешься,  и  тебя  можно   в   цирке
показывать!
   - Еще одно слово, и я тебя самого в цирке покажу! - шутливо
пригрозил товарищу Чип. Положив подарки в багажное  отделение,
он ловко спрыгнул на землю и поклонился захлопавшим друзьям. -
Вуа-ля!
   -  Да,  современная  медицина,  она  кого  хочешь  на  ноги
поставит! - хохотнул Рокки.
   - Или собьет, -  добавил  Чип  и  посмотрел  на  залившуюся
румянцем Милли.
   - Ну, значит всё и впрямь слава Богу! - улыбнулась Гайка. -
Конечно, немного жаль, что трап оказался  не  нужен,  но  если
учесть, сколько на моем счету разных ненужных штук,  то  одним
трапом больше, одним меньше...
   - Ну что ты, Гаечка! - возразил лидер Спасателей, подходя к
Милдред. - Наоборот, он как нельзя кстати подходит  для  того,
что я как раз собираюсь сделать!
   - И что же это бу...  ОЙ!  -  вскрикнула  от  неожиданности
Милли, когда Чип поднял её на руки. - Уж не хочешь ли ты...
   - Добро пожаловать на  борт,  мадам!  -  бурундук  галантно
склонил  голову,  однако  не  успел  и   шагу   ступить,   как
раздавшийся за спиной визг Гаечки заставил его обернуться.  Но
причиной вскрика было  не  нападение  врагов  и  не  стихийное
бедствие, а последовавший его примеру Дейл. Чип наградил друга
хмурым взглядом за воровство чужих идей, а тот в ответ показал
ему  язык.  Милли  и   Гайка   обменялись   многозначительными
взглядами и синхронно поцеловали своих кавалеров, в результате
чего конфликт был полностью исчерпан.
   - Кстати, Гайка,  -  заметил  Чип,  подходя  к  "Крылу",  -
принимая во внимание пополнение в наших  рядах,  мне  кажется,
одного трапа нам будет мало! Как думаешь?
   - Думаю! - отвозвалась та. - Причем довольно давно,  еще  с
той эпопеи с двигателями! К сожалению, все мои  заготовки  для
"Перехватчика Спасателей" пошли на изготовление ДУГИ,  но  чем
больше я об этом думаю,  тем  сильнее  убеждаюсь  в  том,  что
резервы конструкции "Крыла" еще далеко  не  исчерпаны,  и  оно
спокойно перенесет расширение салона на один, а то  и  на  два
ряда  сидений!  Конечно,  для   этого   придется   пересчитать
балансировку,   увеличить   мощность   силовых   установок   и
установить  киль   и   хвостовые   стабилизаторы,   но   общие
тактико-технические  характеристики  самолета   останутся   на
прежнем уровне, а  управляемость  и  устойчивость  существенно
вырастут...
   - Прости, что перебиваю, - подала голос  Милдред,  -  но  у
меня тут вопрос возник. Трап нас двоих выдержит?
   - Должен! - ответила мышка. Чип так и замер с занесенной на
ступеньку ногой, а Дейл, нервно сглотнув, спросил:
   -  Гаечка,  можно  попросить  тебя   об   одном   большущем
одолжении?
   - Разумеется, Дейл! Что угодно!
   - Пожалуйста, в день нашей свадьбы не говори слов "должен",
"должно", "должны" и им подобных, хорошо?
   - Конечно, без проб...
   -  И  "без  проблем"  тоже  не  говори!  -  быстро  добавил
красноносый бурундук.
   - Ну, ладно, - пожала плечами Гайка. - Как скажешь!
   - Вот и славно! - засмеялся Дейл и прикрикнул  на  Чипа.  -
Чего ждем? Рождества? Оно уже было!
   - Дейл,  не  зарывайся!  -  огрызнулся  Чип,  но  по  трапу
поднялся и вместе с  Милли  занял  привычное  место  в  кресле
второго пилота. Дейл  с  Гаечкой  сели  сзади,  рядом  с  ними
пристроились Рокки и  Вжик.  Некоторое  время  команда  так  и
сидела, как в ступоре, потом сначала  сидевшие  на  коленях  у
бурундуков девушки  прыснули,  потом  их  кавалеры  издали  по
приглушенному смешку, ну а после уже все разом захохотали так,
что, казалось, "Крыло" развалится.
   - Да-а-а... - протянул  Рокфор,  вытирая  заслезившиеся  от
смеха глаза. - Это просто классика... Что ж, по всему  видать,
придется мне вспомнить пилотскую молодость!
   - Ты нас всех чрезвычайно обяжешь, дядя Рокки! -  поддержал
почин австралийца Дейл, и тот, хрустнув  пальцами,  перебрался
на сиденье пилота и завел двигатели. После чего обвел взглядом
две влюбленные и без пяти минут семейные пары и спросил:
   - Ну что, ребята? Как в старые добрые? Спасатели...
   - Спасатели... - повторили за ним  Вжик,  Гайка  и  Дейл  и
посмотрели на Чипа. Тот в свою очередь посмотрел в серые,  как
небо над их головами, глаза Милдред и спросил:
   - Домой?
   - Домой, Чип!  -  ответила  Милли,  и  все  без  исключения
пассажиры  "Крыла  Спасателей"  подняли  руки  и  торжественно
провозгласили:
   - СПАСАТЕЛИ, ДОМОЙ!





   Все  персонажи  сериала  "Чип  и  Дейл  спешат  на  помощь"
являются собственностью Walt Disney Corporation и используются
без их разрешения исключительно в целях  личного  развлечения.
Персонажи доктор Блотсон и  профессор  Морбид  Арти  придуманы
Инди и Крисом Сильвой. Остальные персонажи, равно  как  и  все
описанные события, являются плодом авторского воображения.

   При написании произведения широко использовались  сведения,
почерпнутые из  Википедии  (http://www.wikipedia.org/).  Также
очень полезными  оказались  порталы  http://www.pharmindex.ru/
(информация        о        лекарственных         препаратах),
http://www.mp3lyrics.org            (тексты            песен),
http://www.celer.spb.ru          (роликовые           коньки),
http://timetables.oag.com/default.asp (расписание  авиарейсов)
и курсовая работа автора на  тему  "Генетические  алгоритмы  в
задачах оптимизации", написанная  шесть  лет  назад,  но,  как
видим, отнюдь не утратившая актуальности.

   Идея   Международных  Авиагонок  среди  Грызунов  взята  из 
повести  Эндрю Лангхаммера  a.k.a. Stainless  Steel Rat  "On a 
Wing-nut and a Prayer",  образ  Чипа-голема  -  с  картины 
художницы  Rye  "Chip   and   the  Ravens",   а  идея  штабной 
обсерватории,  как и многие  другие и стимул  к написанию всех 
моих произведений вообще  -  из эпического графического романа 
Криса Фишера  "Of  Mice  and  Mayhem", русскоязычный  вариант, 
"Мышиная бойня".  Кроме того,  внимательный читатель без труда 
найдет  множество  отсылок  к  произведениям  отечественной  и 
зарубежной литературы, кино, теле- и радиовещания.

   Автор выражает огромную признательность коллективу Русского
Штаба  Спасателей  (www.cdrrhq.ru)  и  Русского  CDRR  Портала
(www.cdrr.ru) за внимание, ожидание и лестные отзывы  в  адрес
предыдущих   произведений.   Отдельная   благодарность   Драко
Локхарду за конструктивный и  исчерпывающий  отзыв  на  первую
редакцию романа, без которого присущие ей  недостатки  никогда
не были бы устранены. Разумеется, нельзя оставить без внимания
группу a-ha, чье  творчество  служило  и  служит  неиссякаемым
источником вдохновения и светлых  эмоций,  и  чья  песня  "The
Living Daylights" помогла обогатить произведение новыми, порой
неожиданными для  самого  автора  оттенками.  Ну  и,  конечно,
огромное спасибо  всем  читателям,  которым  хватило  терпения
дойти до этого момента!  Спасибо  за  внимание!  Не  забывайте
наших любимых героев! До новых встреч!
      
                     СПАСАТЕЛИ, ВПЕРЕД!
      
                                Декабрь 2007 г. - июль 2008 г.
                                               Октябрь 2008 г.
                                                Апрель 2009 г.




     (25) См.  серию  "Операция  "Подгузник""  ("Dirty  Rotten
Diapers").
     (26) См. серию "Мой друг - летучая  мышь"  ("Good  Times,
Bat Times")
     (27) См.   серию   "Охотники     за    коврами"    ("The
Carpetsnaggers").
     (28) См. серию "Бурундуки на секретной службе" ("Double'0
Chipmunk").
     (29) Подразумевается,    что   события  развивались  так, 
как    описано    в    первоначальном     варианте     повести 
"Завтра - значит никогда".
     (30)  См.  серию   "Плывет,   плывет   кораблик"   ("S.S.
Drainpipe").
     (31) См. серию "Робокот" ("Robocat").
     (32) См.  серию  "Мухи  -  отдельно"   ("A  Fly  in   the
Ointment").