Агрессивная терапия / Offensive Care

                           Глава 4
                       Лечебные связи

                            * 1 *

                                                     9 декабря

   Громкий отрывистый звук вырвал Чипа из цепких объятий  сна.
Бурундук заворочался, закрывая лицо ладонью в тщетной  попытке
еще хоть ненадолго вернуть отобранную бившим  в  глаза  светом
приятную темноту, но быстро понял, что заснуть заново ему  уже
не удастся. Посему открыл глаза и повернулся к  окну,  бывшему
источником как солнечных лучей, так и разбудившего его звука.
   И увидел её.
   - Доброе утро! Ради Бога, простите,  я  не  собиралась  вас
будить.  Вообще-то   раздвижной   механизм   должен   работать
бесшумно, но он, наверное, засорился...
   Теперь, когда глаза Чипа окончательно привыкли к свету,  он
смог как следует рассмотреть обладательницу приятного высокого
голоса. Молодая бурундучиха в чистом и выглаженном медицинском
халате,  под  которым  угадывалась  стройная  фигура.   Густые
темно-каштановые волосы, зачесанные назад и уложенные так, что
образовывали расположенный ровно посередине  пробор,  увенчаны
белой шапочкой. Её руки  по-прежнему  держали  спускающийся  с
карниза шнурок, а серые глаза под густыми  ресницами  смотрели
виновато и несколько смущенно.
   - Доброе утро! - ответил Спасатель, приподнимаясь на локтях
и приветливо улыбаясь. - Не волнуйтесь,  ничего  страшного!  Я
привык вставать как раз в это время.
   - Вот как? - удивилась медсестра. -  А  откуда  вы  знаете,
который час?
   - Ну, если на дворе декабрь, а солнце уже  встало,  значит,
сейчас как минимум четверть восьмого. Как  видите,  всё  очень
просто!
   -  Да,  -  кивнула  бурундучиха,   -   вы   правы.   Сейчас
действительно 7:20 утра. Просто поразительно!
   -  На  моей  работе  иначе  нельзя!  -  заметил   бурундук,
улыбнувшись еще шире. - Меня зовут Чип. Спасатель Чип.
   - Разумеется, я знаю, кто  вы,  мистер  Чип.  А  я  Милдред
Манкчед.  Сестра  Милдред  Манкчед,  -  ответила  в  тон   ему
медсестра и, тоже улыбнувшись, указала на  лежащий  под  рукой
бурундука костыль. - А это - тоже часть вашей работы?
   Теперь настала очередь Чипа засмущаться.
   - Это... Это так, для удобства! Чтобы быстрее встать,  если
вдруг что... - сказал он. Конечно, он мог  ответить,  что  его
работа полна опасностей, и что за время  своего  существования
их команда перешла дорогу слишком многим, поэтому  приходилось
постоянно быть начеку. Но  в  его  ночном  "противостоянии"  с
уборщиком  ничего  героического  не  было,  да  и   параноиком
прослыть не хотелось.
   - Ясно, - кивнула Милдред. - Ну, пока что вам  нет  никакой
необходимости вставать, тем более что  вам  ввиду  серьезности
травмы предписан полный покой. Так что лежите, отдыхайте и  ни
о чем не беспокойтесь. Через полчаса я принесу вам завтрак.
   - Даже так? Не думал, что здесь такой уровень обслуживания,
что пациентам носят еду в палату.
   Бурундучиха прыснула.
   - Ну что вы, мистер Чип! Только самым  героическим!  Ну  и,
само собой, тем, кому трудно передвигаться самостоятельно.
   - Угу. Теперь понятно.
   - Ну что ж, в таком случае, до скорого!
   -  До  скорого!  -  кивнул  Чип.  Медсестра  удалилась,   и
проспавший  её  появление  бурундук  получил  возможность   по
достоинству оценить  изящную  походку.  "А  она  ничего..."  -
подумал он, глядя на закрывшуюся за ней дверь, потом  поставил
костыль обратно в стойку и откинулся назад на подушку. Милдред
сказала, что завтрак будет через полчаса. Следовательно, можно
еще подремать... Милдред Манкчед. Медсестра  Милдред  Манкчед.
Красивое сочетание.
   Позавтракав, Чип переставил поднос на тумбочку и около часа
просто лежал, глядя  в  белый  потолок.  Больница  жила  своей
обычной  жизнью,  частью  которой  был  теперь   и   он   сам.
Вслушиваясь в глухой, как морской прибой, гул голосов и  шагов
в коридоре, Чип представил себе разбивающиеся о песчаный берег
волны океана и размеренный шелест широких  пальмовых  листьев.
Остров Ява...
   "Интересно, они уже долетели?.."
   "Нет, разумеется, они еще в воздухе, в  чреве  авиалайнера,
стремительно рассекающего небо где-то над Тихим океаном..."
   "Чем они сейчас занимаются?"
   "Наверняка  спят  после  напряженного   и   нервного   дня,
полубессонной ночи и связанной со сбором вещей нервотрепки..."
   Что ж, очень и очень правильно. Ему тоже следует отдохнуть.
Последние две недели выдались  очень  тяжелыми,  расследование
очередной аферы Толстопуза отняло много сил. Подумать  только,
они чуть было не прозевали его  выпад,  успокоенные  тем,  что
кот-злодей долго не заявлял о себе! А он,  как  оказалось,  не
просто залег на дно, чтоб зализать раны,  а  ушел  в  глубокое
подполье,  тщательно  готовя  операцию,  которая  должна  была
принести ему баснословный доход. Но не сложилось...
   Постепенно Чип заскучал. Несмотря на напряжение  последнего
времени,  его  деятельная   натура   требовала   действия,   и
вынужденная неподвижность делала  эту  потребность  еще  более
жгучей.  "Надо  было  попросить,  чтоб  меня  положили  не   в
одноместную, а в общую палату... - с сожалением подумал он.  -
Хоть поговорить было бы с кем. А так... И почитать нечего.  Ни
тебе книг, ни даже надписей на стенах..."
   Кстати, о надписях.
   "Надо написать им письмо. И отправить поскорее.  Интересно,
можно ли сделать так, чтобы, когда они прибудут  в  гостиницу,
письмо уже ждало их там? Это было бы здорово... Нет, вряд  ли.
Их самолет всё равно будет там  раньше,  чем  самолет  с  моим
письмом... Но написать надо. Когда Милдред придет,  попрошу  у
нее бумагу и ручку... Поскорей бы она пришла..."
   В дверь постучали.
   - Входите, Милдред! - крикнул бурундук.
   - Как вы узнали, что это я? - удивленно спросила медсестра,
подойдя к кровати.
   - Предчувствие и предвидение! - загадочно улыбнулся Чип.
   - Серьезно? - Милдред улыбнулась в ответ. -  Да  вы  просто
чародей!
   - Нет, просто детектив.
   -  Разве  у   просто   детективов   бывают   столь   точные
предчувствия и предвидения? - спросила  она.  Чип  усмехнулся,
отметив  про  себя  многозначительное  ударение,  которое  она
сделала на слове "просто". А еще - что эта многозначительность
пришлась ему по душе.
   - Ну, как  вам  сказать...  Думаю,  даже  самый  никудышный
детектив   заранее    почувствует    появление    определенной
девушки-бурундука, если  перед  этим  она  сама  сказала,  что
приблизительно через час зайдет за подносом.
   - Хм... Ну, допустим, с предчувствием мы разобрались. А как
быть с предвидением?
   - О, это и вовсе  элементарно!  Видите  это  окно?  С  того
места, где я лежу, хорошо видно того, кто стоит перед дверью.
   На лице Милдред явственно читалось  недоверие.  Она  обошла
кровать и, отодвинув тумбочку, встала у изголовья, чтобы самой
во всем убедиться, после чего рассмеялась
   - Да, действительно, всё очень просто!
   - Разумеется! - Чип широко  улыбнулся,  откровенно  радуясь
представившейся  ему  возможности  побыть  в  амплуа   Шерлока
Джонса, объясняющего доктору Блотсону последовательность своих
умозаключений.
   - Что ж, теперь, когда все тайны раскрыты, я могу  спокойно
забрать посуду и удалиться в абсолютной уверенности,  что  все
мы  в  полной  безопасности,  так  как  за  нами  есть,   кому
присмотреть! - весело сказала бурундучиха. Она взяла поднос  и
пошла к двери, а на пороге обернулась.
   - Кстати, мистер Чип, если вам что-нибудь будет нужно...
   - Да, конечно! - спохватился  Спасатель,  поражаясь  самому
себе, напрочь  позабывшему  с  появлением  медсестры  о  своих
планах. - Я бы хотел написать письмо друзьям, и...
   - Разумеется, мистер  Чип,  можете  не  продолжать,  я  всё
поняла. Сейчас все принесу! - и  Милдред  удалилась,  но  лишь
затем, чтобы буквально через пять  минут  вернуться  с  пачкой
листов и несколькими почтовыми конвертами. В другой  руке  она
несла ручку, сделанную из отрезанного конца стержня от обычной
шариковой  ручки,  в  котором  чернил  было  слишком  мало  по
человеческим меркам, но для нужд грызунов - вполне достаточно,
и семь перевязанных суровой ниткой книг.
   - А  это...  ОГО!  -  не  удержался  от  громкого  возгласа
Спасатель, когда Милдред поставила связку на кровать  рядом  с
ним, и он увидел,  что  это  полное  собрание  сочинений  сэра
Говарда Баскервиля. - Милдред, вы...  вы  волшебница!  Как  вы
узнали?! Хотя нет, стоп, подождите, не говорите ничего, я  сам
догадаюсь... Ну, конечно! - бурундук нарочито  громко  щелкнул
пальцами. - Всё элементарно! Вы тоже поклонница Шерлока Джонса
и по образу моих  рассуждений  сразу  догадались,  что  я  его
большой почитатель! И принесли мне  эти  книги  из  больничной
библиотеки! Верно?
   Медсестра зарделась от смущения, и  Чип  почувствовал,  что
тоже почему-то краснеет.
   - Ну что вы, мистер  Чип,  -  ответила  бурундучиха.  -  я,
право, польщена, что вы столь высокого обо  мне  мнения.  Ваши
умозаключения, как всегда, поразительны. Но на этот раз, - она
хитро подмигнула  Чипу,  и  он  покраснел  еще  сильнее,  -  я
вынуждена разочаровать вас!
   - Хотите сказать, я ошибся? - бурундук моментально сник.
   - Как вам сказать... Да!
   - В чем же?
   Милдред  хихикнула,  искренне  позабавленная  столь  резкой
сменой ролей.
   - Во-первых, я не поклонница Шерлока Джонса, хоть и  прочла
несколько историй о нем. Вот мой дедушка - тот был от него без
ума...
   "Надо же!" - почему-то очень обрадовался этому факту Чип.
   - Во-вторых, у нас  в  больнице  нет  библиотеки.  Хотя  её
планируют устроить. Уже даже выделили для нее место на  втором
этаже, в юго-восточной части больницы, и там как  раз  ведутся
строительные работы.
   - Да, но откуда тогда эти книги?
   - О, это и вовсе элементарно! - Милдред прямо сияла,  когда
повторяла реплику, ранее сказанную Чипом. - Их  принесли  ваши
друзья! Они заехали сюда перед отбытием в  аэропорт,  оставили
для вас эту посылку и передали, чтобы вы не скучали без них!
   - Действительно, элементарно! - Чип шутливо хлопнул себя по
лбу,  изображая  отчаяние,  и  продолжил   театрально   убитым
голосом. - Вы меня разбили в пух и прах! Признаю свое полное и
безоговорочное поражение и сдаюсь на вашу милость!
   "Господи, что я такое несу?" - мелькнула мысль, но бурундук
тут же отмахнулся от нее, как  от  назойливой  мухи.  В  конце
концов, что тут такого? Тем более что не далее,  как  двадцать
минут назад, он изнывал от скуки и жаждал общения...
   - "На милость", говорите? - переспросила  Милдред  и  хитро
прищурилась. - Это весьма интересно, вы не находите?
   - Нахожу, - кивнул Чип. - А что, у вас есть предложения?
   - Как насчет прогулки перед обедом?
   - Прогулки? Но...
   - Не волнуйтесь, я буду сопровождать вас.
   - Вот как? Хм, а как же другие больные?  -  поинтересовался
Чип, хотя, если  честно,  в  данный  момент  судьба  остальных
пациентов реабилитационного  отделения  волновала  его  меньше
всего на свете.
   - Не беспокойтесь, за ними есть, кому присмотреть, я же  не
одна здесь работаю, - заверила его  Милдред.  -  Да  и  потом,
сейчас кроме вас и мистера Гарольда в  нашем  отделении  лежат
лишь двенадцать зверей, а это, поверьте, немного.
   - Что ж, в таком случае, у меня нет возражений. Разумеется,
если для вас это не в тягость.
   - Ну что вы, совсем наоборот! - отмахнулась бурундучиха.  -
Уверена, это будет увлекательно. Ведь наша работа  по  большей
части  рутинная,  а  такие  интересные   пациенты,   как   вы,
попадаются очень редко...
   "Надо же,  она  назвала  меня  интересным  пациентом..."  -
отметил про себя Чип, которому это вычленение из  серой  массы
"обычных больных" весьма и весьма импонировало. Особенно в  её
исполнении.
   Милдред помогла Чипу встать и дойти до коляски, после  чего
вставила костыли в специальные карманы  на  спинке  сиденья  и
вывезла его из палаты. В коридоре они увидели доктора  Стоуна,
объяснявшего что-то одетой во всё черное мыши. Она  явно  была
ненамного, максимум лет на пять, старше Гайки,  но  измученный
вид и собравшиеся вокруг глаз морщины, смотревшиеся совершенно
не к месту на её молодом лице, сильно старили её.  Она  ничего
не говорила, лишь изредка кивала, внимая словам врача, и  Чип,
поняв,  что  Стоун  сообщает   собеседнице   плохие   новости,
поприветствовал его простым кивком головы. Милдред тоже  сразу
всё поняла, поэтому чуть прибавила шаг, и территорию отделения
пара покинула в молчании. Но  едва  они  оказались  по  другую
сторону широких стеклянных дверей,  как  Чип,  дабы  несколько
разрядить   обстановку   и   скрасить   беседой   поездку   по
однообразным коридорам, заговорил:
   - Вы сказали, что, помимо  меня,  в  отделении  лежат  лишь
тринадцать пациентов. Это ведь довольно мало, правда? Как  для
единственной больницы в городе, я имею в виду?
   - Это и впрямь удивительно, - согласилась бурундучиха. -  В
середине лета тут было не  протолкнуться.  Но  потом  нагрузка
спала, как мне  кажется,  не  в  последнюю  очередь  благодаря
предоставленному   Мастером   Гайкой   оборудованию,   которое
значительно облегчает диагностику и ускоряет процесс  лечения.
Кстати, она ведь из вашей команды, да?
   -  Да,  из  нашей,  -  ответил  Чип,  не   сумев   сдержать
мечтательной улыбки при одном лишь упоминании  о  ней.  -  Она
просто гений. Гений, каких поискать...
   - Уверена, мистер Гарольд и не мечтал о таком оборудовании,
когда строил больницу!
   - Ну, если даже доктор Стоун говорит, что для него это  всё
в диковинку, то  уж  для  мистера  Гарольда...  -  начал  Чип,
отмечая про себя, что Милдред решила, хоть и плавно, но всё же
сменить тему. И чуть не поймал себя на том, что  как-то  очень
уж охотно поддержал её в этом, но тут пронзившая его внезапная
догадка отодвинула это и все предыдущие соображения на  второй
план.
   - Погодите! В палате вы сказали, что кроме меня  и  мистера
Гарольда в отделении лежат... То есть, Гарольд Кошелек  Третий
тоже здесь в качестве пациента? А я могу  с  ним  встретиться?
Мне давно хотелось лично поблагодарить его  за  всё  это...  -
бурундук обвел руками вокруг себя.
   - Увы... - в голосе медсестры прозвучала такая печаль,  что
Чип содрогнулся, как от арктического  холода.  -  Он  лежит  в
третьей палате  интенсивной  терапии,  и  к  нему  не  пускают
никого, кроме членов семьи.
   - Надо же, а я и не знал.  Последние  две  недели  мы  были
слишком заняты работой, долго были в Си-Сити... А что с ним?
   - Доктор Стоун и доктор Спайви сходятся  на  том,  что  это
возрастное.
   -  Возрастное?  Но  ведь  он   всегда   отличался   крепким
здоровьем, много и активно работал и...
   - В этом, судя по всему, и причина. Нервы, перегрузки...
   - Да, возможно, - кивнул  Спасатель.  Воцарилось  молчание,
продлившееся до самого их выезда в подземный гараж,  в  зимнее
время служивший двориком больницы для грызунов.
   Сейчас, в самый разгар  смены,  люди  в  гараже  для  машин
сотрудников Центральной городской больницы появлялись редко, а
плотные ряды автомобилей служили прекрасным укрытием от  камер
видеонаблюдения. Разумеется, если придерживаться определенного
маршрута,   отмеченного    маленькими    желтыми    стрелками,
нарисованными на стенах и круглых  колоннах.  Через  несколько
часов начнется пересменка, и гараж  наполнится  гулом  голосов
уезжающих и приезжающих людей и  ревом  моторов  их  машин.  К
этому  времени  все  грызуны  покинут  территорию  гаража,   а
закрывающая подъезд вентиляционная решетка опустится,  надежно
пряча вход в больницу от посторонних глаз. Но это будет потом.
А пока что территория подземного гаража принадлежала тем,  кто
волею судьбы оказался в числе персонала или пациентов МЦБ.
   - Скажите, Милдред, вы давно  здесь  работаете?  -  спросил
Чип, почувствовав, что пауза  затянулась,  и  он  уже  слишком
долго не слышал её голоса.
   -  С  самого  открытия!  -  охотно  ответила   бурундучиха,
обрадованная возможностью отвлечься от грустных мыслей.
   - Да ну? Правда?
   - Правда. Едва я прослышала, что в нашем городе открывается
больница для грызунов, и что для нее набирают персонал, тут же
поймала первый попавшийся  автобус  и  поехала  сюда.  Знаете,
сейчас для того, чтобы устроиться сюда  на  работу,  требуется
пройти жесткий отбор и очень  сложное  собеседование,  которое
проводит  комиссия,   состоящая   из   доктора   Стоуна,   его
заместителя доктора Спайви и заведующих всех отделений. Оно  и
понятно - нашу больницу  знают  по  всей  стране,  поэтому  мы
просто обязаны соответствовать. А тогда,  в  первые  дни,  всё
было легче. Легче и одновременно сложнее. Я хорошо помню,  что
очень многие  с  недоверием  отнеслись  к  этому  проекту.  Не
думали, что из этого получится что-то  серьезное,  уж  слишком
невероятной казалась сама идея, понимаете?
   - Понимаю.
   -  Тем  не  менее,  проект  удался,  и   в   этом   заслуга
исключительно мистера Кошелька. Это он нашел доктора Стоуна  и
уговорил возглавить эту больницу, и на первых порах сам  лично
отбирал  персонал,   вместе   со   Стоуном   проводил   первые
собеседования, в том  числе  -  со  мной.  Вы  знаете,  мистер
Гарольд как-то сразу поверил, что я подхожу для этой работы, и
что у меня всё получится. Доктор Стоун, напротив, был настроен
скептически, так как, будучи врачом, знал  об  этой  профессии
гораздо больше, чем мистер Гарольд. Но  мистер  Кошелек  долго
убеждал его взять меня, и он согласился.  Впрочем,  у  него  и
выбора-то особого не было, так как желающих в  то  время  было
немного. Так я получила это место.  И  работала,  не  покладая
рук, стремясь доказать доктору Стоуну, что он  не  зря  принял
меня на работу. И  заодно  стремясь  оправдать  оказанное  мне
мистером Кошельком высокое доверие. Ну и попутно доказать  уже
самой себе, что я действительно гожусь для этой работы, и  что
получила её, потому что достойна, а не потому, что  просто  не
из кого было выбирать.
   Милдред сделала небольшую  паузу,  чтобы  перевести  дух  и
вернуться на маршрут, поворот которого они чуть  не  проехали,
после чего продолжила:
   - Именно поэтому я очень  переживаю  за  мистера  Гарольда,
который столько для меня сделал... Ну, не то чтобы "для меня",
ведь он строил эту больницу для всех  нуждающихся,  но  именно
благодаря его усилиям и энтузиазму я работаю здесь и знаю, что
приношу пользу, что мое существование имеет смысл. И мне очень
тяжело смириться с тем, что он уходит от нас... Господи, что я
такое говорю! Я не должна говорить такое, я должна  надеяться!
Вот и доктор Спайви не устает напоминать, что  все  мы  должны
надеяться, ведь скоро Рождество, пора чудес... Но я... я не то
чтобы не верю, просто я... это тяжело...
   Её голос дрогнул. Чип посмотрел на  нее,  и  вид  её  серых
глаз, казавшихся необычно  светлыми  из-за  выступивших  слез,
настолько поразил его, что он моментально осознал, что  просто
обязан успокоить её. Что ему хочется успокоить её.
   - Всё хорошо, Милдред, - мягко произнес он, поворачиваясь и
заключая её ладонь в свою. - Всё будет хорошо. Он  обязательно
поправится.
   Медсестра благодарно кивнула, и они так и ехали в  молчании
до следующего поворота - Милдред толкала коляску Чипа  вперед,
а он откинулся на спинку и  держал  её  руку,  словно  пытаясь
через прикосновение передать  ей  частичку  своего  оптимизма.
Хотя встревоженный вид  доктора  Стоуна,  стоявшего  у  палаты
Гарольда  Кошелька  Третьего  и  объяснявшего  что-то  молодой
мышке, судя по всему, родственнице мецената, особого оптимизма
не внушал...
   -  Кстати,  Милдред,  а  вы  случайно  не  знаете,  с   кем
разговаривал доктор Стоун в коридоре, когда мы проезжали мимо?
   Чип  задал  вопрос  чисто  механически,  инстинктивно,  как
детектив,  столкнувшийся  с  непонятным  моментом  и  желающий
прояснить его для себя, и тут же мысленно отругал себя за  то,
что сам вернулся к этой теме. Но Милдред, к этому времени  уже
успевшая несколько успокоиться, охотно ответила:
   - Это была миссис Мауиза, жена мистера Гарольда.
   - Жена?! А она хорошо сохранилась для своего  возраста!  Я,
честно говоря, подумал, что это его дочь, если не внучка...  -
бурундук замолчал, прерванный звонким смехом Милдред.
   - Я снова ошибся, да? - разочарованно спросил  Чип,  но  на
этот раз его огорчение было больше игрой, так как он  искренне
радовался  тому,  что  ему  удалось   развеселить   приунывшую
собеседницу.
   - Ой, мистер Чип, какой же вы все-таки забавный!  На  самом
деле миссис Мауиза ненамного старше меня.  Неужели  вы,  такой
опытный и знающий детектив, ничего о ней не слышали?
   - Так  вышло,  что  я  практически  не  слежу  за  светской
хроникой, - вынужден был признаться Чип, - поэтому имя  Мауиза
Кошелек мне ни о чем не говорит, увы.
   - А такое имя, как Мауиза Стретчер?
   - Стретчер? Хм...
   - Мистер Чип, вы меня разочаровываете!
   - Ну хоть намекните, Милдред!
   - Хилливуд.
   - Хилливуд? То есть, она актриса?
   - Ну  да!  Причем  очень  известная!  Год  назад  она  даже
получила "Маускара" за роль саламандры в "Майами Майс"...
   -  Кого-кого,  простите?  -  переспросил  Чип,  более   чем
уверенный, что ослышался.
   - Саламандры,  -  повторила  Милдред  и  тут  же  добавила,
упреждая  последующие  вопросы.  -  Да-да,  знаю,  это  звучит
невероятно. И это БЫЛО невероятно. Пришлось  даже  специальное
шоу устраивать, во время которого она вышла на сцену в  образе
своей героини и сняла грим на глазах у всех.  Ей  аплодировали
стоя, и после этого сомнений в том,  кому  достанется  главная
премия, не осталось ни у кого. Она действительно гений, но при
этом тоже обязана всем Гарольду Кошельку, без помощи  которого
ей пришлось бы потратить  годы  на  то,  чтобы  получить  хоть
сколько-нибудь значительную роль. В этом мы с ней схожи...
   - Вы схожи не только в этом, - сказал  Чип.  -  Вас  роднит
красота.
   Бурундучиха густо покраснела, и Спасателю  показалось,  что
температура воздуха в  подземном  гараже  подскочила  градусов
эдак на двадцать.
   - Да ладно вам... - смущенно ответила медсестра. - Куда мне
до миссис  Мауизы...  Это  потому,  что  сейчас  она  выглядит
неважно. Знаете, все эти переживания... Это ведь очень  сложно
- сохранять надежду,  твердить  себе,  что  всё  обойдется,  и
одновременно  готовить  бумаги  и   организовывать   церемонию
прощания... Очень тяжело...
   "Господи, ну  вот,  опять...  -  подумал  Чип.  -  Какой-то
замкнутый круг. О чем бы мы ни начинали  говорить,  всё  равно
переходим на тему Гарольда Кошелька и его здоровья..."  Но  он
чувствовал,  что  говорить  надо,  потому  что  Милдред   явно
переносила любой, даже  не  самый  приятный  разговор  гораздо
легче, чем тягостное молчание. Он, впрочем, тоже...
   "Интересно, что бы это значило?"
   "Ничего.  Просто  поддерживаю  разговор,   чтобы   скрасить
прогулку..."
   "Только и всего?"
   "Ну, должен же я как-то её подбодрить! Негоже оставлять  её
наедине с мрачными мыслями! Я вон, помнится, самого себя  чуть
до сумасшествия не довел! Она явно нуждается  в  поддержке,  а
для Спасателей, как известно, мелких  дел  не  существует,  уж
такая работа!.."
   "Кстати, хорошая мысль!"
   - Скажите, Милдред, а почему медицина?
   - Простите, я что-то...
   - Я имею в виду, почему вы решили стать медсестрой,  а  не,
например,  актрисой?  У  вас  ведь  отличные  внешние  данные,
честно!  Вы  бы  с  легкостью  затмили  ту  же  самую   Мауизу
Стретчер...
   - Бросьте, мистер Чип! Спасибо огромное за комплимент,  но,
честное слово, не стоит. Я трезво оцениваю свои возможности  и
знаю, что не вытяну ни постоянных репетиций, ни  разъездов  по
съемочным площадкам...
   - Но ведь работа медсестры гораздо напряженнее!
   - Тут совсем другое дело. Тут я собственными глазами  вижу,
что приношу пользу, помогаю пациентам выздороветь. А там?  Там
ведь действую не я, а мое изображение. И даже не мое, а  моего
персонажа...
   -  Пусть  так,  но  согласитесь,  что  игра  актрисы  порой
способна  сделать  гораздо  больше,  чем  все  таблетки  мира!
Залечить раны, которые никакими бинтами не перевязать...
   "Ну вот, меня уже и на поэзию потянуло..."
   - Да, это так,  -  тихо  ответила  медсестра.  -  Обратное,
однако, также верно. А иногда... Иногда не помогает ни то,  ни
другое...
   - И все-таки, что именно подтолкнуло вас пойти в медсестры?
- поспешил вернуться к своему вопросу Чип, видя, что  разговор
опять свернул не туда.
   - Это семейное. Видите ли,  мой  дедушка  почти  всю  жизнь
прожил на аптечном складе...
   "Фух, это хоть от Гарольда Кошелька подальше!"
   - Хм, весьма необычный выбор для бурундука.
   - Знаю. Но  его  с  детства  влекла  цивилизация,  и  после
свадьбы они с бабушкой переехали в город. Здесь он обрел то, к
чему всегда стремился и чего жаждал всем сердцем...
   - Книги.
   Милдред остановилась.
   - Откуда вы знаете?
   - Ну, вы же сами сказали, что он  был  большим  поклонником
Шерлока Джонса, вот я и подумал...
   - Господи, конечно! - рассмеялась медсестра. - Надо же, а я
уже успела забыть, что сама сказала вам об этом в палате!
   - Знаете, я сам уже почти забыл!
   - Но ведь не забыли!.. Дедушка  действительно  очень  много
читал. Без преувеличения могу сказать,  что  он  прочитал  все
книги, что были в городе. Что, впрочем, неудивительно, ведь  в
то время их было гораздо меньше, чем сейчас. Его дочери,  моей
маме,  напротив,  городская  жизнь  была  не   по   душе,   и,
повзрослев, она навсегда покинула отчий дом.
   - Зов природы?
   - Да, что-то такое...
   - А как к этому отнесся ваш дедушка?
   - Он не препятствовал. Считал, что у каждого свой путь, так
что ни ссоры, ни разрыва между ними  не  было.  Они  постоянно
поддерживали связь, периодически навещали  друг  друга.  И  я,
когда была маленькая, часто приезжала с родителями к  нему,  и
мы с ним часами бродили среди шкафов с коробками и  бутылками.
Он учил меня разным диковинным названиям лекарств и непременно
сопровождал каждое новое выученное мной мудреное слово лекцией
о том, от каких болезней помогает это средство. Позже, когда я
потеряла родителей, он приютил меня, и всё мое детство  прошло
среди лекарств. Я знала их наперечет, безошибочно отличала  по
запаху и форме бутылочек,  помнила  наизусть  их  составы.  Не
всех, конечно, но очень многих...
   - А, ну тогда  всё  ясно!  -  улыбнулся  Чип,  но  Милдред,
смотревшая прямо  перед  собой,  его  улыбки  не  заметила,  а
продолжала говорить, с каждым словом всё медленнее и тише.
   - А потом дедушка  тяжело  заболел.  Я  хорошо  помню,  как
постоянно спрашивала его, какое лекарство ему принести,  чтобы
он поправился.  А  он  смотрел  на  меня  и  отвечал:  "Такого
лекарства на этом складе  нет..."  "Его  еще  не  завезли?"  -
спрашивала я, а  он  улыбался  и  говорил:  "Можно  сказать  и
так..." И я встречала каждый приезжавший на склад  грузовик  в
надежде,  что  на  очередном  из   них   привезут   то   самое
лекарство... Но тот грузовик  так  и  не  приехал...  Позже  я
поняла, что он и не мог приехать.  Что  нужного  лекарства  не
было не только на этом складе, его не было нигде в городе,  ни
в штате, ни во всей стране... Именно  поэтому  я  пошла  сюда,
ведь  где  еще  могут  пригодиться  мои  познания,  как  не  в
больнице? И вообще, я... я видела в этом  шанс.  Шанс  сделать
так, чтобы  как  можно  больше  больных  все-таки...  все-таки
дождались своего грузовика с лекарством... Простите, я...
   Она  остановилась  и  стала  вытирать  глаза  платком.  Чип
понимающе кивнул и внезапно ощутил страшную  неловкость  из-за
того, что заставил пережить всё это заново, буквально  раскрыв
душу перед ним - пациентом, которого она видит  первый  раз  в
жизни...
   "А может, это всё неспроста?.."
   "Ну уж нет! Во второй раз я  в  эту  ловушку  не  попадусь!
Хватит с меня того, что я усомнился в Дейле и Гаечке!"
   - Простите, я не хотел...  Мне,  право,  неудобно,  что  я,
можно сказать, вынудил вас рассказать мне всё это...
   -  Ничего,  мистер  Чип,  всё  в  порядке.  Вы   правы,   я
несколько...  Знаете,  на  самом  деле  это  мне  должно  быть
неудобно, что я нагрузила вас всем этим...
   -  Не  извиняйтесь,  Милли...  -  ответил  Чип,   настолько
пораженный её рассказом, что сам не  заметил,  как  назвал  её
уменьшительным именем.
   - Милли... - повторила медсестра. - Надо же...
   - Ой, извините, -  поспешил  исправиться  Спасатель,  кляня
себя  за  утрату  бдительности  и  допущенную   в   результате
фамильярность, - я не хотел вас обидеть!
   - Господи, мистер Чип, о чем вы? Наоборот, мне... мне очень
приятно!
   - Правда? - переспросил моментально просиявший бурундук.
   - Честное слово!
   -  В  таком  случае,  могу  я  попросить  вас  о  встречном
одолжении?
   - Разумеется!
   - Называйте меня просто  Чип.  Без  всех  этих  "мистеров",
хорошо?
   - Договорились, мистер... просто Чип! - с радостной улыбкой
ответила Милли

                           * 2 *

   Послеобеденный отдых Чип решил скоротать за чтением книги и
написанием письма  друзьям.  Хотя  в  данный  момент  они  еще
находились  в  Международном  аэропорту  имени  Чан  Кайши  на
Тайване, и в аэропорт Сукарно-Хатта должны были прибыть только
через шесть часов, бурундук хотел отправить письмо  как  можно
быстрее, чтобы оно дошло в Джакарту к вечеру. К этому  времени
остальные Спасатели уже устроятся в гостинице  и  даже  успеют
немного  посмотреть  город,  а  полученное  по  возвращении  в
гостиницу  письмо  станет  для  них  приятным  сюрпризом.  Они
прочтут его  и  непременно  сядут  писать  ответ,  который  он
получит лишь на следующий  день,  но  из-за  пятнадцатичасовой
разницы во времени будет  казаться,  что  его  отправили  лишь
несколько часов назад.
   Феноменальная  по  человеческим  меркам  скорость  доставки
писем была прямым следствием принципа "не было бы счастья,  да
несчастье   помогло".   Бум   электронных    средств    связи,
преобразивший жизнь миллиардов людей по  всему  земному  шару,
практически  не  затронул  мир  животных.   Для   подавляющего
большинства из них компьютеры были слишком сложными, и  потому
они оставались достоянием лишь небольших групп грызунов-ученых
из крупных лабораторий и  институтов.  То  же  самое  касалось
телефонной и тем  более  мобильной  связи,  которые  требовали
постройки и содержания разветвленной  инфраструктуры.  Поэтому
основным   способом   передачи   информации   на    расстояния
по-прежнему оставались бумажные письма.
   Но уж в этой сфере были  достигнуты  поистине  впечатляющие
успехи,  и  Международная  Голубиная  Почта  работала  гораздо
быстрее, чем почта людей. Объяснялось это существенно меньшими
объемами  (во  всех  смыслах)  пересылаемой   корреспонденции,
практически полным отсутствием бюрократии и повсеместным и при
том   предельно   эффективным   использованием    человеческих
авиалайнеров.  Птицы-курьеры  в  кратчайшие  сроки  доставляли
письма в ближайший аэропорт, в оборудованное в укромном  месте
почтовое отделение. Там на  основе  схем  путей  авиасообщения
между крупнейшими городами мира и  расписаний  авиарейсов  для
всех писем составлялся оптимальный по времени маршрут,  и  они
вместе с багажом загружались в  нужный  авиалайнер.  В  пункте
назначения письма извлекались грызунами-сотрудниками  местного
почтового  отделения  и  отправлялись  дальше   по   маршруту.
Отработанная за долгие годы система работала, как  часы,  и  в
конечном счете время доставки письма ненамного превышало время
полета самолетов.
   Понятное дело, поддержание этой системы в рабочем состоянии
требовало немалых расходов, львиная часть которых  покрывалась
за  счет  взымаемой  с  корреспондентов   платы.   По   меркам
человеческой  почты  тарифы  были  просто  сумасшедшими,   но,
поскольку  в  мире  грызунов  очень  и   очень   многое   было
бесплатным, это не сильно ощущалось и устраивало всех, кто  не
желал рисковать  собственной  шкурой,  отправляясь  в  опасное
путешествие лично. Кроме того, расплачиваться можно  было  чем
угодно, от продуктов питания и собственных  кустарных  поделок
до  золота  и  драгоценностей.   Оплата   по   большей   части
производилась в местных почтовых отделениях, но  зачастую  те,
кто не хотел нести что-либо  ценное  за  несколько  кварталов,
бросали письма в расставленные по всему городу почтовые ящики,
а  позже  расплачивались   с   прилетавшими   по   их   адресу
вoронами-инкассаторами.
   Был и еще один вариант:  положить  плату  в  почтовый  ящик
вместе с  конвертом,  если  природа  "денег"  позволяла.  Этот
способ был  достаточно  расхожим,  чтобы  привлекать  внимание
нечистых на руку  грызунов,  совершавших  набеги  на  почтовые
ящики,  но   последние,   как   правило,   устанавливались   в
густонаселенных и хорошо просматриваемых  местах,  а  в  особо
неблагополучных районах хорошо охранялись. Самыми надежными  в
этом  отношении  считались  ящики,   расположенные   в   таких
"анклавах  цивилизации"  как  Казино   Толстопуза,   прачечная
Сиамских Близняшек, крупные супермаркеты и,  с  недавних  пор,
Малая Центральная Больница. При  этом  больничные  ящики  были
едва ли не самыми безопасными из всех,  поскольку,  во-первых,
находились внутри комплекса, а  во-вторых  -  потому  что  все
почтовые расходы пациентов и персонала брал  на  себя  Гарольд
Кошелек   Третий,   что   делало   их   ограбление    заведомо
бессмысленным.
   Несколько минут Чип вертел в руке ручку, задумчиво глядя на
положенный для удобства на книгу лист бумаги. Он  очень  редко
писал  кому-либо  письма,  и  то  это,   как   правило,   были
коллективные ответы Спасателей на поздравления  с  Рождеством,
Днем Независимости или  очередной  годовщиной  образования  их
команды, поэтому ему потребовалось около получаса, прежде  чем
он   смог   придумать   подходящее   начало.   Ему   наверняка
понадобилось бы даже больше времени, но  на  помощь,  как  это
часто бывало, пришел всё тот же старый добрый Шерлок Джонс  со
своей тактикой "всезнающих вопросов".
 
   "Мои дорогие друзья!
   Как прошел полет? Насколько сильно укачало Дейла? Как долго
пришлось стоять в пробке по дороге в  город?  Зачем  было  так
много давать на чай рикше и носильщику? Какой сорт сыра вызвал
у Рокки приступ на этот раз? Почему  фотоаппарат  сработал  не
так, как должен был сработать?"

   Чип ухмыльнулся, представив себе лица друзей,  вытянувшиеся
от удивления после прочтения первого же абзаца, особенно  если
окажется, что все до одного выстрелы навскидку попали в точку.
Конечно, он особо не рассчитывал на стопроцентный результат  -
столь многоопытный путешественник, как Рокки, наверняка знает,
сколько следует давать на чай извозчикам и персоналу гостиниц,
чтоб и не переплатить, и не обидеть, поэтому тут можно было  с
легкостью  попасть  пальцем  в  небо.  Но   касательно   всего
остального Чип был более чем уверен. В  том,  что  Дейла  хоть
немного, но укачает, можно  было  не  сомневаться.  Количество
автомобилей  в  Джакарте  превосходит  все  мыслимые  пределы,
поэтому застревание в пробке так же неизбежно, как  и  приступ
сырности у Рокфора,  который  был  способен  отыскать  любимое
лакомство в самых неожиданных местах. Ну и, понятное дело, его
друзья ни за что не отправились бы знакомиться с  городом  без
фотоаппарата, а уж беспроблемная работа Гаечкиных  изобретений
давно стала притчей во языцех.

   "Искренне надеюсь найти ответы на эти  и  множество  других
вопросов  в  вашем  письме,  которого  я  ожидаю  с   огромным
нетерпением. Если бы вы  только  знали,  как  сильно  я  успел
соскучиться по вас, и как мне вас не хватает. Все-таки  лежать
в больнице - не самое увлекательное занятие на свете, и именно
поэтому у меня  просто  нет  слов,  чтобы  выразить  вам  свою
признательность за оставленные вами для меня книги..."

   Лидер Спасателей остановился, размышляя, стоит ли  написать
что-то вроде "Гаечка, эта  твоя  идея,  как,  впрочем,  и  все
остальные  твои  идеи,   была   поистине   гениальной".   Живо
представив себе счастливую улыбку прочитавшей эти слова мышки,
бурундук прижал ручку к бумаге, но тут же остановился. В конце
концов,   эта   идея   могла   принадлежать   вовсе    и    не
изобретательнице, а, например, тому же  Дейлу,  который  знает
его, Чипа, как облупленного... Господи, да все его друзья  без
исключения  знали  о  его  увлечении  детективными   романами,
поэтому эта идея могла с одинаковой вероятностью прийти на  ум
любому  из  них.  Безусловно,  соблазн  еще  раз  сыграть   во
всезнающего сыщика был очень велик, и  в  случае  успеха  риск
окупился бы сторицей. Но в случае неудачи...
   Теперь  Чип  видел  перед  собой   грустное   лицо   Дейла,
обиженного тем, что он, его лучший друг,  уже  в  который  раз
оказался не способен по достоинству оценить его заслугу. Потом
место Дейла занял Рокфор, потом настала очередь Вжика. А после
всего  этого  бурундук  увидел  Гаечку,  с   виноватым   видом
разводящую руками  и  говорящую  остальным  трем  понурившимся
Спасателям: "Простите меня, ребята! Поверьте, я и подумать  не
могла, что Чип припишет авторство нашей с вами общей идеи лишь
мне одной..."
   Нет, так рисковать  он  не  имеет  права.  Слишком  высокой
окажется цена его ошибки.
   Значит, надо написать что-то нейтральное, но в то же  время
- приятное. Например, такое:

   "Не знаю, кому именно из вас пришла в голову эта  идея,  да
это и не имеет ровно  никакого  значения.  Огромное  вам  всем
"спасибо"!  Я  счастлив,  что  у  меня  есть  такие  чуткие  и
заботливые друзья, как вы!.."

   Да, так гораздо лучше!

   "...Я знаю, что вы за меня переживаете, и знаю, что, что бы
я ни написал и как бы  ни  просил  вас  не  волноваться  и  не
беспокоиться, вы всё равно не послушаете  и  будете  и  дальше
волноваться и беспокоиться. Тем не  менее,  я  прошу  вас:  не
волнуйтесь за меня и спокойно наслаждайтесь отдыхом. Считайте,
что я тоже на отдыхе, тем более что так  оно,  в  принципе,  и
есть. И хотя, как я уже сказал, временами бывает скучновато, а
больничная пища, разумеется, не идет ни в  какое  сравнение  с
творениями кулинарного гения Рокки, мне здесь хорошо.  Поэтому
еще раз прошу вас ни о чем не беспокоиться. Особенно сильно  я
прошу не волноваться  тебя,  Гаечка.  Не  переживай  за  меня,
переживай за свои гениальные теории, которые, я это  прекрасно
знаю, очень важны как для тебя лично, так  и  для  всей  нашей
науки. Я верю в тебя. У тебя всё получится.  Помни,  я  всегда
рядом с тобой и со всеми вами, сколько бы миль дорог, джунглей
и морей ни лежало между нами. Удачи вам.

                                                 Искренне ваш,
                                                          Чип"

   Поставив точку, Чип  перечитал  письмо  и,  удовлетворенный
результатом  своих  эпистолярных  изысков,  положил  листик  в
конверт,  который  Международной  Голубиной  Почте  предстояло
доставить в Джакарту, в отель "Боробудур". Точнее, его мышиный
аналог.
   Стоило бурундуку написать на конверте  название  гостиницы,
перед его  мысленным  взором  предстало  огромное  сооружение,
состоящее  из  шести  квадратных  и  трех  круглых   платформ,
украшенное тысячами барельефов и сотнями статуй Будды. Древний
храм, чей главный купол с устремленным в небо шпилем более чем
на сотню футов возвышается над землей. Туристы со  всего  мира
съезжаются сюда, на берега высохшего более шестисот лет  назад
озера, дабы посмотреть на эту  жемчужину  древнего  зодчества,
некогда  парившую  над  спокойными  водами,  словно  священный
буддистский цветок лотоса.
   Понятное  дело,  Спасатели  также  не  собирались  упускать
возможность прикоснуться  к  вечности,  поэтому  экскурсия  по
Боробудуру  было  одним  из  главных  пунктов   программы   их
пребывания в Индонезии, которую составлял  лично  Рокфор.  Три
дня  он  практически  безвылазно  просидел  в  своей  комнате,
разрабатывая маршрут, а когда представил его  на  суд  широкой
общественности в лице остальных четырех Спасателей, те  просто
ахнули, причем достаточно громко, чтобы заставить заколыхаться
занавески на окнах. И,  надо  сказать,  неспроста,  ведь  даже
составленный  Гаечкой  список  требуемых  для  постройки  ДУГИ
материалов был почти вдвое короче, чем перечень мест, которые,
как    следовало    из    самозабвенной     речи     увлеченно
жестикулировавшего бывалого искателя  приключений,  им  просто
необходимо  было  посетить.  Правда,  для   этого   Спасателям
пришлось бы провести в этих местах полгода, если не больше, но
Рокки не сильно беспокоился по этому поводу, так как  усмотрел
в этой изначально научной  экспедиции  прекрасную  возможность
познакомить друзей с одной из самых насыщенных  страниц  своей
многодесяткотомной биографии.
   Предложенный  им  маршрут  несколько  раз   пересекал   это
островное государство из конца в  конец,  включая  в  себя  не
только  абсолютно  все  мало-мальски  значительные  культурные
памятники, но  и  множество  мест,  которые  для  подавляющего
большинства людей и животных не  представляли  ровно  никакого
интереса. Но только не для австралийца, у которого,  казалось,
с каждым камнем, каждым ручейком и каждым деревом в этой части
света были связаны свои, непременно  яркие  и  дорогие  сердцу
воспоминания.
   Вспомнив  все  перипетии  того  не  в  меру   затянувшегося
совещания,  Чип  не  смог  удержаться  от  улыбки.  По  итогам
продолжавшейся до самого  утра  "битвы  за  маршрут"  перечень
удалось сократить практически втрое,  доведя,  таким  образом,
требуемое для поездки время до вполне приемлемых пяти  недель.
Но победа досталась поистине дорогой  ценой,  так  как  взамен
четырем Спасателям пришлось прямо здесь и сейчас выслушать все
истории, которые Рокфор планировал рассказать  непосредственно
на месте.
   Одним из таких  мест  была,  то  есть,  должна  была  стать
извилистая тропа в джунглях, проходившая вдоль  границы  между
территориями    соседних    племен    золотых     суматрийских
орангутангов.  В  течение  многих  столетий  эти  два  племени
враждовали между собой, и тропа была тропой войны.  Но  позже,
когда с  приходом  европейцев  началось  интенсивное  освоение
островов и вырубка  лесов,  и  их  вид  оказался  под  угрозой
исчезновения, вожди обоих племен поняли, что в  этих  условиях
глупо и даже преступно истреблять друг друга, и заключили мир.
С тех пор эта  тропа  приобрела  иное  значение,  став  частью
ритуала посвящения юных орангутангов-мужчин  в  воины.  Каждый
молодой орангутанг должен был пройти по этой тропе, одолев  по
пути пятерых противников из чужого племени, и в случае неудачи
он уже никогда не мог стать солдатом  -  представителем  самой
уважаемой в племени профессии. В свою  очередь,  другое  племя
было заинтересовано в  том,  чтобы  как  можно  меньше  мужчин
соседнего племени  имели  право  носить  оружие,  поэтому  все
дрались  не  на  шутку.  Однако   убивать   соперника   строго
воспрещалось,   а   нарушители   жестоко   наказывались.   Так
проверялись не только сила и  ловкость  испытуемых,  но  и  их
умение сдержать себя в схватке, потому что каким бы  серьезным
ни был тот или иной  конфликт,  сохранение  вида  всегда  было
превыше всего.
   "А при чем  тут  ты,  Рокки?"  -  спросил  Чип,  уже  почти
заснувший к концу этого затянувшегося  вступления.  Австралиец
недовольно пошевелил усами, но, бросив взгляд на часы и  придя
к выводу, что время позднее, точнее, раннее, и такими  темпами
он ни за что не успеет рассказать друзьям всё, что  собирался,
значительно ускорил темп повествования, перейдя  сразу  к  его
концу.  Его,  оказавшего  обоим  племенам  неоценимую  услугу,
сделали почетным членом двух племен сразу и удостоили  высокой
чести  стать  первым  не-орангутангом,  принявшим  участие   в
церемонии посвящения. Особого восторга  по  этому  поводу  уже
знакомый с  правилами  этого  обряда  Рокфор  не  испытал,  но
отказаться не мог, так как это означало бы потерять  всякое  к
себе  уважение.  И  вот,  когда  он,   пройдя   всех   пятерых
противников  где  силой,  где  хитростью,  а   где   за   счет
маскировки, совершенно измученный добрался до противоположного
конца тропы, там его уже ждали представители другого  племени.
Они поздравили его и  радостно  сообщили,  что  теперь  пришло
время для ритуала посвящения в воины их  племени,  посему  ему
надо идти назад, где его уже  ждут  пять  воинов  из  племени,
почетным воином которого он только что стал... "В общем,  было
очень интересно и  увлекательно!"  -  резюмировал  австралиец.
"Да, очень..." - зевая, согласились  остальные,  вычеркнув  из
списка очередной пункт...
   "Бедный Рокки, он так хотел  показать  нам  Стеклянный  риф
острова Бали..." - подумал Чип и вздохнул, удрученный тем, что
его травма  заставила  друзей  еще  больше  урезать  программу
отдыха. Ну, не беда - уж  что-что,  а  рифы  точно  никуда  не
денутся.  Впрочем,  даже  несмотря   на   то,   что   нынешний
двухнедельный  вариант   маршрута   путешествия   его   друзей
ограничивался одним лишь островом Ява, он всё равно  оставался
очень   насыщенным.   Первые   два   дня   -   в   изобилующей
достопримечательностями Джакарте. Потом долгое путешествие  на
восток через Бандунг,  известный  своей  богатой  колониальной
архитектурой в стиле тропического  арт-деко,  и  Магеланг,  по
соседству  с  которым  находился  уже  упоминавшийся  всемирно
известный   храм   Боробудур.   Следующей   остановкой    была
Джокьякарта - крупный центр яванской  культуры  со  множеством
музеев, повествующих о богатой истории острова и, в частности,
об  Индонезийской  национальной  революции,  и  находящийся  в
одиннадцати милях к востоку Прамбанан - крупнейший в Индонезии
индуистский  храм,  башни  трех  главных  святилищ   которого,
Тришахти, днем просто подавляют монументальностью своих  серых
стен, а ночью, в свете установленных по периметру прожекторов,
кажутся  насыпанными  посреди  джунглей  горами  божественного
золота. В  конце  недели  -  остановка  в  портовой  Сурабайе,
столице провинции Восточная Ява,  а  уже  потом  -  на  юг,  к
вулканам Бромо и Семеру,  в  окрестностях  которого  Спасатели
проведут остающиеся до затмения дни. После этого им  останется
вернуться вместе  с  экскурсионным  автобусом  в  Сурабайю,  а
оттуда самолетом,  с  пересадкой  в  Сиднее,  сюда,  встречать
Рождество...
   - Ваш ужин, Чип!
   Бурундук встрепенулся и увидел  стоящую  на  пороге  палаты
Милдред с подносом в руках.
   - Ой, простите, я что-то призадумался...
   - Это  точно!  -  весело  ответила  бурундучиха,  пересекая
комнату. - Я постучала, но вы даже бровью не повели! Вот это я
понимаю, концентрация внимания! Мне бы  так  научиться,  а  то
отвлекаюсь на малейший шум!
   - Да ладно,  ничего  особенного!  -  с  улыбкой  отмахнулся
бурундук, несказанно обрадованный  таким  удобным  объяснением
того,  что   на   самом   деле   называется   полной   утратой
бдительности.  -  Каждый  может  научиться  этому,  надо  лишь
попрактиковаться!
   - А меня вы научите? - поинтересовалась  медсестра,  и  Чип
уловил в её вопросе еще что-то помимо простой просьбы о помощи
и  искренней   заинтересованности   в   достижении   наилучших
результатов в кратчайшее время.
   - С удовольствием! - ответил он, вложив в свой ответ  нечто
большее, чем простое согласие помочь. - Когда начнем?
   -  Даже  не  знаю,  -  развела  руками  медсестра.  -   Моя
сегодняшняя смена уже заканчивается... Как насчет завтра?
   Чип задумчиво почесал подбородок.
   -  Завтра,  завтра...  Погодите,  мне  надо   свериться   с
ежедневником! - с этими словами Чип схватил с тумбочки верхнюю
из книжек про Шерлока Джонса и перелистал  её  сразу  в  самый
конец,   на   воображаемый   декабрь.   Милдред    приглушенно
засмеялась, оценив его  шутку.  Бурундук  тоже  еле  сдерживал
смех, но всё  же  сумел  сохранить  сосредоточенное  выражение
лица. Внимательно изучив пару страниц, он издал  торжествующий
возглас и захлопнул книгу.
   - Знаете, в это  трудно  поверить,  но  как  раз  завтра  я
совершенно свободен! Весь день!
   - Неужели? - несмотря на  распиравший  её  смех,  медсестре
удалось достаточно натурально изобразить искреннее  удивление.
- В таком случае, предлагаю встретиться здесь  после  завтрака
и, если погода позволит, совместить урок с прогулкой. Как  вам
идея?
   - Как по мне, просто  отличная!  Сделаю  всё,  что  в  моих
силах, чтобы не опоздать к назначенному времени!
   - Ну, вы уж постарайтесь!  Приятного  аппетита!  -  Милдред
снова хихикнула и направилась к выходу, но Чип остановил её.
   - Простите, чуть не забыл! Вас не  затруднит  опустить  мое
письмо в почтовый ящик?
   - Разумеется, нет! - ответила медсестра,  забирая  конверт.
Несколько минут после её ухода Чип так и сидел, глядя на дверь
с несколько глуповатой улыбкой, но потом, уловив  краем  глаза
промелькнувшее за окном удивленное лицо санитара,  понял,  что
выглядит как пациент не реабилитационного, а  психиатрического
отделения, и принялся за еду.
   Пища показалась ему пересоленной, и он снова  с  сожалением
вспомнил о стряпне Рокфора,  который  всегда  с  точностью  до
миллиграмма   определял   нужное   количество    даже    самых
экзотических ингредиентов, что уж говорить о банальной соли...
Отставив поднос  с  опустошенными  тарелками,  Чип  взялся  за
начатую днем книгу, но уже на третьем рассказе понял, что не в
силах бороться с подступающей дремотой.  Обычно  рассказы  про
Шерлока Джонса вызывали у него  какие  угодно  чувства,  кроме
сонливости, но в этот раз всё было  иначе.  Впрочем,  это  был
один из  поздних  сборников,  которые  сэр  Говард  Баскервиль
писал,  уже  порядком  устав  от  своего  собственного  героя.
Поэтому  Чипу  оставалось  лишь  подивиться  тому,  как  легко
усталость автора может передаться читателю, отложить  книгу  и
опустить  подушку.  Лишь  устроившись  поудобнее,  он   понял,
насколько сильно он устал за все эти дни. И если прошлая  ночь
была полна сражений с уборщиками и нахлынувших в связи с  этим
воспоминаний, то сейчас он заснул  глубоким  сном  без  всяких
сновидений.

                           * 3 *

   - Ну что, получилось?
   - Даже легче, чем можно было себе представить!
   - А ты, я смотрю, и впрямь ценное приобретение! Совесть  не
мучает, а?
   - Моя совесть осталась в тяжелом и одиноком детстве, шеф...
   - Да-да, можешь не продолжать, я знаю твою историю.  Ладно,
давай сюда! Так-так, что  тут  у  нас...  Любопытно...  А  наш
пациент неплохо справляется с ролью детектива!  Блеф  простой,
но против дилетантов действует "на ура"! Посмотри!
   - Ого, вот это да! Шеф, а ведь его проницательность  просто
поражает воображение!
   - Вот-вот, о чем я и говорю! Так, ладно, что дальше... "Как
я успел соскучиться..." "Не волнуйтесь за меня..."  "Считайте,
что я на отдыхе..." Что  ж,  будем  надеяться...  О,  это  уже
интереснее!  "Не  переживай  за  меня,   переживай   за   свои
гениальные теории..." Подумать только, какое благородство!
   - Да уж...
   - Ревнуешь?
   - Ну, как сказать...
   - Можешь не говорить, я всё и так вижу... "Помни, я  всегда
рядом с тобой и со всеми вами... Рядом  с  тобой,  сколько  бы
миль дорог, джунглей и морей ни лежало между нами..."
   - Обязательно читать это вслух, да еще с выражением?
   - Что ты, разумеется, нет! Ладно, запечатывай и  отправляй,
ничего опасного для нас здесь нету.
   - Можно подумать, он мог что-то пронюхать за один день,  да
еще находясь, скажем так, под чутким присмотром.
   - Да, будем надеяться, это его отвлечет...


                           * 4 *

                                              11 декабря, день
      
   - Всё, Милли, время!
   - Как, разве уже?..
   - Да, я засекал. Давайте посмотрим, что у вас получилось...
   Чип забрал у медсестры  исписанный  листок  и,  внимательно
просмотрев его, разочарованно поцокал языком.
   - Нет, это никуда не годится!
   Бурундучиха, до этого с надеждой смотревшая то на Чипа,  то
на свой листик, опустила глаза и еле слышно спросила:
   - Сколько ошибок и пропусков на этот раз?
   - Тридцать три.
   Милдред приободрилась.
   - Но, Чип, ведь это уже не пятьдесят восемь!
   - Но ведь и не десять, согласитесь.
   - Да-да, конечно, вы правы...
   Медсестра  снова  отвернулась  и  положила  голову  на  уже
начавшие  подрагивать  от  перенапряжения  руки.  Как  она  ни
старалась,    её     результат     всё     равно     оставался
неудовлетворительным, хотя пошел уже второй день  их  с  Чипом
занятий  по  развитию   способности   концентрации   внимания.
Методику тренировки бурундук почерпнул  из  книги,  написанной
бывшим агентом ЦРУ и повествующей о том,  как  на  самом  деле
выглядит работа разведчика.  Он  раздобыл  её  специально  для
Дейла, чтобы тот на наглядном примере удостоверился,  что  все
приключения Дирка Суава не имеют ничего общего с  реальностью.
Но Дейла, заснувшего уже на  середине  первой  части,  это  не
убедило, а наоборот, еще больше укрепило его веру  в  то,  что
Дирк Суав - гений, а все остальные так называемые "разведчики"
-   посредственности,   которых   надо   обучать    совершенно
элементарным вещам. Видя, что его  друг  дочитывать  книгу  не
собирается, Чип проштудировал её  сам,  чтобы  впоследствии  с
видом знатока вставлять едкие комментарии по ходу фильмов.  Да
и вообще, учитывая специфику их работы, эта  информация  могла
оказаться очень полезной, например, в очередной схватке с  тем
же Супершпионом.
   Естественно, Чип гораздо больше внимания  уделил  второй  и
третьей  частям  книги,  где  описывались  приемы   агентурной
работы. Но жизнь, как водится, внесла свои коррективы, и самым
нужным  оказался  материал  из   первой   главы,   посвященной
начальной подготовке разведчиков, в частности - упражнение для
развития  умения  усваивать  и  обрабатывать  информацию   при
наличии помех, сосредотачиваясь исключительно на  поставленной
задаче и отрешаясь от внешних раздражителей. Оно заключалось в
том, что испытуемая Милдред получала от куратора Чипа листик с
отрывком из рассказа о Шерлоке Джонсе и  боевую  задачу  -  за
пять минут зачеркнуть все буквы  "О",  подчеркнуть  все  буквы
"А",  обвести  кругом  все  буквы  "Е".  Казалось  бы,  ничего
сложного. Но это лишь  в  том  случае,  если  никто  не  будет
мешать...
   - Подчеркнуть все "О", зачеркнуть все "Е"! - ни с того,  ни
с сего кричал Чип, заставляя медсестру  сбиваться  с  рабочего
ритма, нервничать и промахиваться мимо нужных букв. Стоило  ей
снова успокоиться, как Чип будто невзначай бросал  комментарий
вроде "две буквы пропустили", и Милли машинально  возвращалась
к  предыдущей  строке.  Когда  же  бурундук  понял,  что   она
более-менее приноровилась игнорировать "новые" инструкции,  их
место заняли песни, шутки, хватания за руку, отбирание листика
и смешные рожи, которым мог позавидовать даже  такой  балагур,
как Дейл. С кем-то из  друзей-Спасателей  Чип  постеснялся  бы
вести себя так, как сейчас, даже  в  шутку,  боясь  показаться
глупым, но в обществе медсестры он почему-то  чувствовал  себя
как никогда раскованно  и  непринужденно.  И,  что  еще  более
удивительно, получал от этого неподдельное удовольствие...
   - Ладно, Милли,  я  вижу,  что  вам  нужен  отдых,  поэтому
сделаем перерыв, - сказал Чип, складывая листы бумаги в книгу.
- Поверьте, для первого раза у вас очень хорошо получается!
   - Правда? -  Милдред  снова  подняла  глаза  на  него.  Чип
утвердительно кивнул и положил руку ей на плечо.
   - Конечно! Ни у кого, даже самого талантливого,  ничего  не
получается идеально с первого раза! Практика, только практика!
   - Да, Чип, разумеется, вы правы... Просто знаете,  когда  я
смотрю на такого мастера своего дела, как вы,  у  меня  как-то
сама собой  возникает  мысль,  что  кому-кому,  а  мне  такого
никогда не добиться...
   - И это говорит такой прекрасный и многоопытный специалист?
Я не верю, я просто отказываюсь верить своим ушам!
   - Ну уж многоопытный! Я  работаю  здесь  всего  полгода,  а
вы...  Вот  скажите,  если  не  секрет,  сколько  времени   вы
работаете Спасателем? Хотя бы приблизительно?
   -  Зачем  приблизительно?  Я  могу  назвать   точную   дату
образования нашей команды! Это случилось...
   Когда Милли услышала дату, у нее глаза на лоб вылезли.
   - Ничего себе!.. Это... Я и подумать не могла!
   - Если честно, я и сам порой  удивляюсь,  -  пожал  плечами
Чип. - Как говорится, столько не живут...
   - Теперь понятно, откуда вы всё знаете!
   - Всё? Ну что вы, всё знать не под силу никому! Взять  хотя
бы ту самую фармакологию, в которой мне никогда не стать таким
экспертом, как вы!
   - Ой, бросьте! - отмахнулась бурундучиха, но  невооруженным
глазом было видно, что её настроение значительно улучшилось. -
По сравнению с доктором Спайви я - простая любительница...
   - А по сравнению с  Шерлоком  Джонсом  я  -  полный  профан
сыска, и что с того?  -  спросил  Чип.  Любой,  кто  знал  его
достаточно долго, был бы  сражен  наповал  этим  добровольным,
сделанным как бы между прочим признанием. Другое дело,  что  в
присутствии своих друзей Чипу никогда бы и в голову не  пришло
говорить  нечто  подобное.  Но  он  внушил  себе,  что  ничего
зазорного в этом нет, ведь Милли - это совсем другое дело. При
этом вопрос, насколько другое, оставался открытым...
   - Ну, знаете, сравнивать себя с литературным  персонажем  -
это одно, а с реальными грызунами...
   - Послушайте, Милли,  даже  такой  видный  специалист,  как
доктор Стоун, далеко не  сразу  стал  тем  светилом  медицины,
каким является, и  ему  тоже  порой  требуется  помощь  других
врачей со стороны. Вот как сейчас, например!
   Бурундук кивнул на направлявшихся в их сторону  прогулочным
шагом доктора Стоуна и незнакомого ему мужчины-белки  в  белом
халате,  накинутом  поверх  строгого  костюма.  Они  о  чем-то
приглушенно беседовали, но разобрать, о чем именно,  с  такого
расстояния не представлялось возможным. Милдред проследила  за
его взглядом и засмеялась.
   -  Знаете,  Чип,  похоже,  вы  не  сильно   преувеличивали,
употребив слово "профан"...
   - То есть... в смысле... - Спасатель  недоуменно  посмотрел
на нее, потом еще раз взглянул на двух  мужчин.  -  Вы  хотите
сказать, что собеседник Стоуна -  не  врач?  Но  я  видел  его
входящим и выходящим из палаты мистера Кошелька,  а  вчера  вы
сказали, что к нему не пускают никого, кроме членов семьи.  Ну
и врачей, понятное дело. Поскольку  Гарольд  Кошелек  -  мышь,
этот мужчина, очевидно, не может быть его  родственником,  так
как он - белка. Значит, по логике, он должен быть врачом.  Где
я не прав?
   Милли потупилась.
   -  Вы,  безусловно,  правы,  Чип.  Это  я   ввела   вас   в
заблуждение. Просто мистер Натсон  настолько  близок  к  семье
Кошельков,  что  я  непроизвольно  отнесла  его  к   категории
родственников.
   - Мистер Натсон?
   - Да, Натсон. Перри Натсон. Это поверенный  в  делах  семьи
Кошельков.  Его  отец,  Перегрин  Натсон,  вел  дела  Гарольда
Кошелька Второго,  отца  мистера  Гарольда,  а  дед  Персиваль
Натсон - дела Гарольда Кошелька Первого.
   - Ого! - восхищенно воскликнул Спасатель. -  Милли,  да  вы
просто кладезь знаний! И откуда только вам всё это известно?
   - От дедушки. Он был очень начитанным и очень  мудрым.  Его
очень уважали и часто просили рассудить какой-либо конфликт. Я
уже говорила вам, что после смерти  родителей  я  переехала  к
нему, и он сделал всё от него зависящее,  чтобы  заменить  мне
отца и мать и научить  всем  житейским  премудростям,  которые
только  знал.  Каждый  вечер  мы  подолгу  с  ним  беседовали,
обсуждая события дня, и именно от него я  впервые  услышала  о
Гарольде Кошельке Третьем. В  то  время  только  и  разговоров
было, что о Культе Ку-Ку-Колы. Поначалу его считали  не  более
чем кучкой сумасшедших, но после того,  как  его  членом  стал
Гарольд Кошелек, отношение резко изменилось. Моего  деда  тоже
звали вступить туда, но он  категорически  отказался,  заявив,
что чувствует здесь какой-то подвох, и что эта история  добром
не кончится.
   - Он оказался прав.
   - Да, он, как всегда, оказался прав. Многие потом приходили
к нему извиняться за то, что не поверили  ему  и  попались  на
удочку. До самой своей смерти он не уставал напоминать мне  об
этой истории, приводя Гарольда Кошелька  Третьего  в  качестве
примера того, что мудрость за деньги не купишь, что  её  можно
только нажить собственным опытом, заплатив  при  этом  гораздо
большую цену, чем всё золото мира. В случае Гарольда  Кошелька
этой ценой стало семейное счастье, ведь из-за этого культа  он
развелся со своей женой...
   Милдред осеклась и закрыла рот ладонью.
   - Простите, мистер Чип, я, кажется...
   - Ничего, Милли, продолжайте, - попросил  бурундук.  -  Мне
очень интересно! И потом, мы же с вами договаривались: никаких
"мистеров".
   - Поймите, я не хочу, чтобы вы считали меня сплетницей...
   - Господи, Милли, что вы такое говорите! Вы же не  считаете
сплетником вашего дедушку,  который  рассказал  вам  всё  это,
верно?
   - Верно...
   - Вот видите! Ничего зазорного в этом нет. Но, если вам так
будет легче, будем  считать  ваш  рассказ,  скажем...  помощью
следствию! Что скажете?
   - Ну что ж, если так, то  это  меняет  дело!  -  улыбнулась
бурундучиха. Чип тоже  улыбнулся,  поощряя  её  к  продолжению
рассказа о семье Кошельков. Не то чтобы  ему  очень  нравилось
копаться в чужом белье,  но  сейчас  инстинкт  детектива  взял
верх. Да и вообще ему уже порядком надоело  попадать  впросак,
делая далеко идущие  выводы  на  основе  неполной  информации,
поэтому   упустить   такой   шанс    получить    исчерпывающее
представление о положении дел, с его  точки  зрения,  было  бы
просто верхом глупости, если не вообще преступной халатностью.
   - Миссис Мауиза - это, как  вы  уже  наверняка  догадались,
вторая жена мистера Гарольда. Первой была  Барбара  Суиссзанд,
дочь одной из самых богатых семей Восточного побережья.  Очень
красивая,  очень  умная  и  очень  добрая  женщина.  Их   брак
продержался  не  одно  десятилетие  и   выдержал   всё   -   и
материальные трудности,  и  козни  недоброжелателей.  Но,  как
выразился мой  дедушка,  "пал  под  натиском  гордыни".  Когда
Гарольд Кошелек еще только  заговорил  о  вступлении  в  Культ
Колы, его жена сразу сказала, что здесь дело  нечисто.  Однако
мистер Гарольд, до этого привыкший  во  всём  доверять  мнению
своей супруги, на этот раз  уперся.  Миссис  Барбара  тоже  не
отступала, так как хотела во что бы то ни стало уберечь своего
мужа от попадания в неприятную историю. В итоге каждый остался
при своем, но миссис  Барбара  пообещала,  что,  если  её  муж
все-таки вступит в этот культ, она подаст на развод.
   - Ого! Серьезно!
   - Да,  даже  очень!  Но  даже  это  не  остановило  мистера
Гарольда, и на следующий же день после того, как его посвятили
в члены культа, миссис Барбара собрала вещи и,  отдав  мистеру
Натсону  все  необходимые  распоряжения,  уехала   обратно   в
Нью-Йорк.   Мистер   Натсон   очень   переживал,   что   такая
замечательная  семья  распалась,  он  даже  приходил  к  моему
дедушке посоветоваться, что ему делать. Дедушка выслушал его и
сказал: "Конечно, надо попытаться образумить их, но, насколько
я знаю, они оба очень гордые, а в данном случае  нужно,  чтобы
хотя бы один из них пошел на попятную. Это  возможно,  но  они
сами должны прийти к этому, с ходу этого  не  добиться.  Нужно
время..."
   - Но ведь Культ Колы уже давно не тот, что  был  раньше!  -
возразил Чип. - И Гарольд Кошелек убедился, что его жена  была
права! Почему же тогда...
   Милли грустно улыбнулась.
   - Мистер Гарольд слишком горд, чтобы признать свою ошибку.
   - А миссис Барбара?
   - О ней я ничего не могу вам сказать. Но в  этой  ситуации,
мне  кажется,  первый  шаг  должен  сделать  все-таки   мистер
Гарольд, ведь это он оказался неправ... Не знаю...
   -  Ясно...  -  кивнул   Чип.   Он   помолчал,   переваривая
услышанное, потом снова  посмотрел  на  врача  и  поверенного,
сейчас сидевших на закрепленной на  стенке  колонны  скамейке,
точно такой же, как и та, на которой сидела Милдред,  и  возле
которой стояла его коляска. В данный момент говорил  Стоун,  а
Натсон молча внимал ему,  изредка  делая  какие-то  пометки  в
блокноте.
   - Сохранять надежду и  одновременно  готовить  бумаги...  -
пробормотал  Чип,  вспомнив  вчерашнюю  фразу   Милли.   Такую
короткую и вместе с тем столь емкую, что никаких слов больше и
не требовалось. Всё было понятно и так...
   - Знаете, Чип...
   - Что, Милли?
   - Вполне возможно, что когда-нибудь вы услышите от кого-то,
что мистер Гарольд женился на миссис  Мауизе  лишь  для  того,
чтобы досадить своей бывшей жене...
   - Вот как?! - бурундук удивленно поднял брови.
   - Так вот, я хочу, чтобы вы знали - это неправда!
   - Почему нет?
   - Потому что мистер Гарольд всё еще любит её,  несмотря  на
их ссору, развод и свою гордыню.
   Чип недоверчиво хмыкнул.
   - Зачем же он тогда женился?
   - Помните,  я  говорила  вчера,  что  миссис  Мауиза  очень
талантлива?
   - Конечно, помню. Роль саламандры, "Маускар"...
   - Если бы не мистер Гарольд, ничего бы этого не было.
   - То есть, мы имеем типичный брак по расчету.
   Милдред сокрушенно покачала головой.
   - И вы туда же, Чип...
   - Простите, Милли, я просто... Ну-у... Просто  это  первое,
что  приходит  на  ум...  -  поспешил  извиниться   Спасатель,
мысленно ругая себя на чем  свет  стоит  за  несдержанность  и
очередную поспешность с выводами.
   - Да-да, я понимаю. Со стороны это  действительно  выглядит
так, как будто молодая актриса подцепила  знатного  холостяка,
чтобы за его счет сделать себе головокружительную карьеру.  Но
на самом деле их  брак  с  самого  начала  был  идеей  мистера
Гарольда. Понимаете, он впервые  увидел  её  на  сцене  одного
провинциального   театра   в    эпизодической    роли.    Роли
мужчины-белки, кстати, которую ей пришлось  играть,  поскольку
все актеры-мужчины уже  были  заняты.  И  мистер  Гарольд  был
просто поражен, когда узнал, что эту роль играет девушка-мышь,
ведь её грим, несмотря на то, что был, ввиду бедности  театра,
выполнен из примитивных подручных  средств,  делал  её  просто
неотличимой от  настоящей  белки!  Тогда  он  дал  себе  слово
сделать из нее суперзвезду, помочь добиться той славы  и  того
признания, которые её талант,  безусловно,  заслуживал,  но  о
которых она, дочь простого фермера,  не  могла  даже  мечтать.
Вскоре после свадьбы он привез  её  в  Хилливуд  и  устроил  в
лучшую школу актерского мастерства, без диплома  которой  даже
думать нельзя было о заглавных ролях, и которую она  закончила
за два года вместо четырех положенных.  Потом  "Майами  Майс",
премия "Маускар", слава...
   -  Ну,  хорошо,  допустим,  -  сказал  Чип,   когда   Милли
замолчала. - Но я всё равно не  могу  понять,  зачем  свадьба.
Разве недостаточно того, что она его протеже? Тем  более,  что
она всё равно оставила девичью фамилию...
   - Да, Чип, - улыбнулась бурундучиха, - сразу видно, что  вы
далеки от мира шоу-бизнеса.  Девичья  фамилия  -  своего  рода
сценический псевдоним, поскольку звучит и запоминается гораздо
лучше. Но всё равно все до единого знают, что на самом деле её
фамилия Кошелек, а это ключ к очень многим дверям.
   - Ясно.
   - А сейчас, - продолжила Милдред после  недолгой  паузы,  -
всё повисло на волоске...
   - Но почему? Неужели даже "Маускара" недостаточно? Впрочем,
шоу-бизнес для меня действительно темный лес...
   - Шоу-бизнес?.. Нет, я имею в виду новую больницу.
   - Новую больницу? - недоверчиво переспросил Чип.
   - Да, в Сан-Анджелесе. Её  открытие  намечено  на  середину
будущего года. Об  этом  мистер  Гарольд  объявил  на  прошлой
неделе на встрече с персоналом нашей больницы. Сами понимаете,
в Сан-Анджелесе придется всё начинать с  нуля,  поэтому  часть
персонала отсюда переведут туда.  Вот  он  и  поручил  доктору
Стоуну отобрать для нее достойных кандидатов... А вот  как  вы
думаете, где она будет размещаться?
   - В больнице какой-нибудь, как и эта.
   - Да, но в какой именно?
   - Понятия не имею, - развел руками  Чип,  -  я  плохо  знаю
Сан-Анджелес.
   - Но об этой-то больнице вы должны знать!
   - Милли, не томите, я сдаюсь! Что это за больница?
   Медсестра торжествующе улыбнулась и произнесла,  растягивая
слова в подражание Чипу:
   - Это Тихоокеанский медицинский центр!
   Бурундук едва не поперхнулся.
   - Тихоокеанский центр?! Но ведь это же... Там же...
   - Да, Чип, по сравнению с ним  наша  Центральная  городская
больница - всего  лишь  домик  сельского  ветеринара.  В  этом
центре под руководством доктора Ксавьера  уже  довольно  давно
организована   поликлиника,   где   работают   около   десятка
грызунов-врачей, но  это  не  более  чем  несколько  комнат  и
кладовая с перевязочными материалами и медикаментами из набора
первой помощи. У нас есть то, чего у них нет - оборудование  и
умеющий обращаться с ним персонал.  А  у  них  есть  то,  чего
катастрофически не хватает нам - площадь. Ведь наша  больница,
- Милдред обвела рукой вокруг себя, - уже дошла практически до
предела. Перед началом строительства эта ниша между  подземным
гаражом, фундаментом и несущей стеной  выглядела  идеальной  и
вполне  достаточной  по  размеру.  Но  это  впечатление   было
обманчивым, поскольку только сейчас мы  смогли  осознать  свои
реальные потребности. В Тихоокеанском  центре  пригодного  для
наших целей пространства гораздо  больше,  и  расположено  оно
гораздо  удобнее,  так   как   непосредственно   примыкает   к
больничным  складам.  Это  просто  чудо!   Тамошняя   больница
действительно может стать главной  больницей  для  животных  в
стране!
   - Здорово! А вы туда поедете?
   - Нет, - бурундучиха помотала головой, - я не  хочу  никуда
уезжать отсюда. Мне нравится наша больница, и потом, здесь мой
дом...
   - Да-да, разумеется! - закивал  Чип,  почему-то  испытавший
после её ответа невыразимое облегчение. Милдред же,  посмотрев
на Стоуна и Натсона, добавила:
   -  Тем  более  что  теперь,  в  связи  с  болезнью  мистера
Гарольда, трудно утверждать что-либо наверняка. Только в такие
вот моменты очень остро понимаешь, насколько сильно всё в этом
мире  зависит  от  отдельной  личности,  от  её   силы   воли,
целеустремленности, энергичности... Да уж, энергичности... Еще
на  том  собрании  мистер  Гарольд  был   просто   воплощением
энергичности и здоровья, а пять дней назад его привезли к нам.
Он был очень слаб, но всё  время  повторял,  что  это  простое
недомогание, что оно вскоре пройдет, и что его  жена  напрасно
забила тревогу... Но его состояние  не  улучшалось,  и  доктор
Стоун, заподозрив худшее, перевел  его  в  палату  интенсивной
терапии. С тех пор он там... Извините...
   - Ничего, Милли... - Чип подъехал ближе и положил  ей  руку
на плечо. Медсестра кивнула и  положила  сверху  свою  ладонь,
благодаря за поддержку. Однако жест Чипа преследовал и  другую
цель - создать  благоприятные  условия  для  вопроса,  который
начал беспокоить его еще вчера. И Спасатель, дождавшись, когда
она успокоится, задал его.
   - Милли, послушайте... За время нашего с нами знакомства  я
много чего узнал и еще больше понял. Но одного я  всё-таки  не
могу понять.
   - Чего же именно? - спросила  медсестра,  убирая  платок  в
карман и поворачиваясь к  Чипу.  Она  попыталась  поймать  его
взгляд, но бурундук неотрывно смотрел  на  её  висок.  Простой
прием, позволяющий смотреть на собеседника,  не  встречаясь  с
ним глазами. Очень полезен, когда хочешь  вывести  кого-то  из
равновесия. Или когда  тебе  самому  неудобно  смотреть  этому
кому-то в  глаза.  И  Чип,  чувствовавший  какую-то  странную,
несвойственную ему  неловкость,  затруднялся  ответить  самому
себе, какую из этих целей он преследует в данный момент.
   - Ну, если честно... в общем... Почему вы  так  переживаете
за мистера Гарольда? Да, я понимаю, он столько  всего  сделал,
но... Вы так о нем говорите, как будто он ваш  родственник,  и
я... И потом, вы знаете, вы... я просто обязан  спросить  вас,
почему вы так запросто говорите мне всё это, ведь я... ведь вы
видите меня в первый...
   Чип замолк, увидев, как  выражение  живого  любопытства  на
лице  Милдред  сменилось  сперва  растерянностью,  а  затем  -
праведным гневом. Её губы вытянулись в тонкую полоску,  ноздри
расширились,  а  серые  глаза  под   сдвинувшимися   к   самой
переносице  бровями  зло  заблестели,  став  от  этого   почти
бесцветными.
   - Мистер Чип... ну, знаете... знаете... - только  и  смогла
вымолвить  она.  Её  грудь  вздымалась,  как  кузнечные  меха,
дыхание стало частым и тяжелым. Резким движением  она  сорвала
его руку со своего плеча и рывком поднялась с явным намерением
уйти от него подальше.  Но  остановилась,  не  ступив  и  двух
шагов, и закрыла лицо руками. Свободно висевший на  ней  халат
скрывал дрожь её тела, но по тому, как судорожно двигались  её
плечи, было понятно, что её просто колотит.
   - Милли, послушайте... - начал Чип, вновь подъезжая к  ней.
Он протянул руку, чтобы взять её  за  локоть,  но  она  так  и
зависла в воздухе, потому что медсестра обернулась и,  обратив
к Спасателю перекошенное от злости и рыданий  лицо,  закричала
на него во всю мочь своего охрипшего голоса:
   - ЗНАЕТЕ ЧТО,  МИСТЕР  ЧИП?  ВЫ...  ВЫ  ПРОСТО...  НЕГОДЯЙ!
ЧУДОВИЩЕ! Вы... вы втерлись ко мне в доверие!.. Задавали  свои
вопросы!.. Называли это  помощью  следствию!..  А  потом...  а
сами... Зачем, зачем я всё вам рассказывала? Зачем  рассказала
всё это тому, кто просто НЕ В СОСТОЯНИИ НИЧЕГО ПОНЯТЬ!!!
   Она снова отвернулась  от  него.  Чип  нервно  огляделся  и
понял, что на них смотрит  весь  двор.  От  доктора  Стоуна  и
мистера Натсона на скамейке напротив и других  прогуливавшихся
пациентов   и   врачей    до    замершего    посреди    гаража
уборщика-бурундука с  мешками  мусора  в  руках  и  еще  более
перекошенным, чем только что у Милдред, лицом. "Господи, что я
наделал... - подумал  Чип.  -  Я  действительно  безмозглое  и
бессердечное бревно, на которое даже видавший виды уборщик  не
может смотреть без отвращения..."
   -  Простите...  -  попросил  он,  но  в  первый  раз  голос
прозвучал слишком тихо и неуверенно, поэтому он  откашлялся  и
повторил то же самое уже громче.  А  потом  еще  раз,  но  уже
проорав это во весь голос.
   - ПРОСТИ МЕНЯ, МИЛЛИ!
   Его крик, эхом отразившийся  от  бетонных  стен  подземного
гаража, не только заставил вздрогнуть всех присутствующих,  но
и  вызвал   срабатывание   сигнализации   ближайшего   к   ним
автомобиля. Помещение наполнилось пронзительным завыванием,  и
застывшие на месте грызуны тут же сорвались с мест и бросились
в укрытие. Чип еще раз попытался взять Милли  за  руку,  чтобы
увести за  колонну,  но  она  вновь  отмахнулась,  и  бурундук
похолодел,  решив,   что   всё   потеряно   безвозвратно.   Но
бурундучиха, как оказалось, отвергла его  помощь  лишь  затем,
чтобы самой отвезти Чипа в укрытие. Прибежавшим с  пистолетами
наизготовку охранникам  оставалось  лишь  недоуменно  развести
руками и вызвать в  гараж  хозяина  поднявшей  ложную  тревогу
машины. Когда сигнализация была  отключена,  и  люди  покинули
территорию гаража, все  животные  вышли  из  своих  убежищ,  а
опущенная в срочном порядке  входная  решетка  больницы  снова
открылась,  сигнализируя  о  возвращении   Малой   Центральной
больницы  к  нормальному  режиму  работы.   Но   говорить   об
исчерпании инцидента было еще не время.
   - Пожалуйста, Милли... - вновь начал Чип, когда  они  вышли
из-за колонны, но был  прерван  раздавшимися  со  всех  сторон
аплодисментами невольных зрителей разыгравшейся  между  ним  и
медсестрой сцены.  Бурундучиха  залилась  краской  и  опустила
лицо. Чип тоже покраснел, но, несмотря на смущение,  улыбнулся
и помахал рукой в ответ,  одновременно  благодаря  публику  за
внимание и  призывая  потихоньку  расходиться.  Присутствующие
вняли и разошлись, кто куда, активно обсуждая по  дороге  этот
яркий эпизод, который явно забудется еще не скоро. Убедившись,
что в непосредственной близости никого нет, Чип  взял  Милдред
за руку и, окрыленный тем,  что  на  этот  раз  она  не  стала
убирать её, начал. Точнее, продолжил.
   - Милли, простите меня. Я...  вы  правы,  я  вел  себя  как
последний негодяй. Я... знаете, после всего того, что  вы  мне
рассказали, я просто... просто  не  имел  права  усомниться  в
вашей  искренности...  Но  я...  поймите  меня  правильно,   я
раньше... передо мной раньше так никто и  никогда  не  изливал
душу, поэтому я... это  всё  с  непривычки...  В  моей  работе
волей-неволей приходиться сомневаться во всем, опасаться удара
в спину... И иногда это  дает  о  себе  знать  вот  таким  вот
неожиданным и  неподобающим  образом...  Простите  меня,  если
можете. Я прошу вас...
   Милли повернулась к нему и, взяв его ладонь обеими  руками,
посмотрела ему прямо в глаза, и на этот раз Чип их  не  отвел,
хоть  ему  и  было  очень  стыдно  смотреть  на  нее   сейчас.
Точь-в-точь как  тогда,  в  парке,  когда  он  закрывал  глаза
кулаками и искренне желал  провалиться  под  землю,  чтобы  не
осквернять  своим  взглядом  и  своим  существованием  мир,  в
котором жила Гаечка...
   "Как всё сходится..."
   - Чип...
   "Слава Богу, она не назвала меня "мистером"!.."
   - Знаете, это... это, опять-таки, я должна просить прощения
за свою несдержанность и...  и  грубость...  Просто...  просто
есть темы, на  которые  я  не  могу  говорить  беспристрастно.
Надеюсь, вы понимаете...
   - Понимаю, - кивнул Чип, накрывая левой  ладонью  её  руки,
всё так же державшие его правую  кисть.  -  И  уверен,  что  у
каждого живущего на земле есть такая тема.
   - Да, наверное. И для меня, по крайней  мере,  сейчас,  это
тема здоровья мистера Гарольда. Вы совершенно правы, он мне не
родственник. Но при этом он очень сильно, даже слишком  сильно
напоминает мне моего дедушку...
   "Господи, ну, конечно же...  -  понял  Чип.  -  Грузовик  с
лекарствами..."
   - ...Созданная мистером Гарольдом больница дала  мне  новый
смысл жизни. И мне очень больно смотреть, как он уходит.  Ведь
он уходит, сколько бы все  мы  ни  гнали  от  себя  прочь  эту
мысль... Как уходил мой дедушка... Он столько всего  сделал  в
своей жизни, стольким помог... и мог бы помочь  еще  многим  и
многим... Как и мистер  Кошелек...  К  счастью,  у  него  есть
молодая жена, которая, я уверена, продолжит его благое дело  с
тем же усердием, с той же самоотдачей, что и он сам...  Потому
что нельзя, чтобы дело  таких  титанов,  как  мистер  Гарольд,
пропало... Нельзя...
   - Помните, Милли, вчера я сказал вам, что у  вас  с  миссис
Мауизой много общего?
   - Да, Чип, помню. Прекрасно помню...
   - Так вот, есть еще один момент,  который  делает  вас  еще
более похожими. Вы обе - достойные продолжатели  дел  титанов.
Она - мистера Гарольда. А вы - своего деда.
   - Ну что вы, Господи, куда мне до моего дедушки...
   - Поверьте мне, вы - очень хорошая  внучка.  Я  уверен,  он
гордился бы вами.
   Расчувствовавшаяся  медсестра   всхлипнула   и   промокнула
ладонью снова выступившие на глазах  слезы.  Чип  всё  так  же
держал её ладонь обеими руками и неотрывно смотрел на  нее.  У
него самого глаза были на мокром месте, но что-то  мешало  ему
убрать даже одну руку, даже на короткий миг, поэтому  он  лишь
часто моргал, чтобы быстрее  высушить  скопившуюся  в  уголках
глаз влагу.
   - Спасибо вам... Чип... -  прошептала  Милдред.  -  Знаете,
вы... вы очень хороший бурундук... очень  добрый,  терпеливый,
умеющий слушать...
   "К сожалению, не всегда... Далеко не всегда..."
   - Именно поэтому я как-то сразу... как-то сразу  прониклась
к вам... доверием... Понимаете, я... я ведь вообще-то  никогда
никому про  это  не  рассказывала,  даже  мистеру  Кошельку  и
доктору  Стоуну  на  собеседовании  -  не  хотела   показаться
истеричкой...  И  потом,  они  меня  о  моем  дедушке   и   не
спрашивали... А вы... Сразу запомнили, что он  любил  рассказы
про  Шерлока  Джонса...  И  я...  Вы  уж  простите,   что   не
сдержалась...

   - Почему... Почему всё... Почему всё это? Почему ты делаешь
всё это?
   - Ну, я не знаю, Чип. Ты попросил меня...

   Опять всё просто. Всё слишком просто.
   Перри Натсон рассказал историю Гарольда и Барбары Кошельков
её дедушке, потому что доверял его мудрости и  порядочности  и
знал, что он не станет об этом распространяться. Он и не стал,
рассказав всё это лишь  одному,  самому  близкому  и  дорогому
существу на свете - своей внучке, но,  опять-таки,  совсем  не
для того, чтобы перемыть  им  косточки,  а  чтобы  научить  её
премудростям жизни.  А  она  рассказала  ему.  Потому  что  он
попросил её. И потому, что она доверяла ему, как самой себе...
   Чип посмотрел на всё так же  лежавший  у  него  на  коленях
томик  детективных  рассказов   с   зажатыми   между   страниц
исписанными листиками и сокрушенно покачал  головой.  Всё-таки
по сравнению с Шерлоком Джонсом он и впрямь полный профан. Да,
иногда ему удавалось распутать сложную интригу и докопаться до
сути, как, например, в этом деле с икрой, когда из  нескольких
разрозненных и совершенно на первый взгляд не связанных  между
собой  фактов  он  сумел  восстановить  целостную  картину   и
раскрыть преступный замысел Толстопуза. Но когда дело касалось
чувств, его радар, настроенный на поиск  двойного  и  тройного
смысла, начинал давать сбои. Точнее, начинал поднимать  ложную
тревогу  от  любого  чиха,  подобно  чересчур   чувствительной
автосигнализации. И пусть он  уже  умеет  использовать  его  в
деле, ему всё равно еще предстоит научиться очень многому и, в
частности, самому важному - умению вовремя  этот  самый  радар
выключать...
   - Знаете, Чип... - начала бурундучиха, но  Спасатель  вдруг
встрепенулся и приложил палец к губам, призывая её  к  тишине.
Потом  знаками  попросил  её  развернуть  коляску  в   сторону
колонны, возле которой они  стояли.  Когда  она  сделала  это,
бурундук очень медленно и тихо вынул один из  притороченных  к
спинке костылей и махнул рукой вперед. Милли толкнула коляску,
и Чип буквально пролетел мимо колонны. Обогнув  её,  он  резко
затормозил  и  ткнул  костылем  в  лицо  опешившему   от   его
неожиданного появления мужчины-мыши с густыми торчащими во все
стороны черными волосами, одетого в серую форму санитара.
   - Ты что здесь делаешь? -  строго  спросил  бурундук,  чуть
опуская костыль, чтобы дать неизвестному возможность говорить.
   - Я... это... ну... - промямлил медработник. - Тут такое...
сигнализация была... так я это... сюда...
   - Врешь! - крикнул  Чип.  -  Я  видел,  как  ты  прошел  за
колонну, когда мы еще только приехали сюда! Это было почти три
часа назад! Что ты тут делал?
   - Да ну что вы такое говорите! -  самообладание  постепенно
вернулось к санитару, и он, вспомнив, что его оппонент раза  в
два меньше его, и в придачу калека,  стал  говорить  громче  и
увереннее. - У меня, знаете ли, была  напряженная  смена,  да!
Что мне, уже отдохнуть нельзя  часок-другой!  Гараж-то,  между
прочим, общий! Я же не виноват, что вы кричите так, что вас не
то что за колонной, а на улице слышно!
   Чип опустил костыль еще ниже. Чутье подсказывало  ему,  что
что-то тут не так, но  оно  уже  столько  раз  подводило  его,
заставляя видеть подвох там, где его и в помине не  было,  что
слепо доверять ему  бурундук  опасался.  Однако  этот  санитар
казался ему смутно знакомым, хотя он никак не  мог  вспомнить,
почему, и это настораживало еще больше...
   - Милли!  -  позвал  он  и,  когда  ожидавшая  его  сигнала
медсестра вышла из-за колонны, спросил:
   - Ты его знаешь?
   - Конечно, знаю! - ответила та. -  Это  Таркл,  санитар  из
нашего отделения.
   Чип  убрал  костыль  совсем.  Во-первых,  он  верил  Милли.
Во-вторых, он вспомнил, где видел этого санитара.  Первый  раз
это было в день, или, скорее, в ночь его прибытия сюда. Именно
он тогда пришел и попросил его друзей удалиться, так как  часы
посещения давно закончились. Второй раз -  позавчера,  в  окне
палаты, как раз после ухода принесшей  ужин  и  забравшей  его
письмо Милли. Оба раза Чип  был  слишком  увлечен,  чтобы  как
следует рассмотреть его, да  и  появлялся  он  лишь  на  очень
короткое время, от силы секунд на пять. Но он всё же узнал его
сейчас. То есть, не узнал,  а  почувствовал,  что  уже  где-то
видел это лицо, однако даже одного этого зачастую  достаточно,
чтобы определить,  по  какую  сторону  грани  между  жизнью  и
смертью ты окажешься в следующее  мгновенье.  Осознание  этого
вернуло бурундуку былую  уверенность.  Пусть  его  радар,  как
сказала бы Гайка, нуждается в калибровке, но  он  работает.  А
значит, живем...
   - Милли, ты бы поосторожнее с этим типом! Какой-то он не  в
меру буйный! - сердито заметил верзила. Он окончательно пришел
в себя и стоял, сложив руки на груди и демонстрируя  бугристые
бицепсы.
   - Успокойся, Таркл! Просто мистер Чип  переживал  за  меня,
вот и всё! - ответила бурундучиха, снова вогнав Чипа в краску.
Вообще-то изначально  он  хотел  проверить,  действительно  ли
кто-то притаился за колонной, или ему просто  послышалось,  но
теперь, после этих её слов, бурундук  вынужден  был  признать,
что что-то такое действительно было...
   - Какой заботливый, надо же... Ладно, голубки, не буду  вам
мешать! -  сказал  санитар  и,  развернувшись,  быстрым  шагом
направился ко входу в больницу, даже не  заметив,  что  своими
словами  заставил  покраснеть  уже  их  обоих.   Дабы   скрыть
охватившее их смущение, они изобразили  кипучую  деятельность.
Милдред начала аккуратно складывать вынутый из кармана платок,
а Чип развернулся и стал усердно запихивать костыль обратно  в
карман на спинке инвалидного  кресла.  Справившись  каждый  со
своей задачей, они вновь посмотрели  друг  на  друга  и  после
непродолжительного молчания громко засмеялись.
   - Надо же! - сказал Чип, утирая выступившие от смеха слезы.
- Подумать только, я поймал санитара! На костыль! Ха-ха-ха!
   - Да уж! - поддержала его медсестра. -  Никогда  не  видела
Таркла таким, ха-ха-ха, растерянным! Он ведь  считается  самым
сильным из всех, а сейчас... хи-хи-хи... на  него  было  жалко
смотреть!
   - Да, он был не очень убедителен! Ха-ха-ха!
   - И ушел, не попрощавшись! Ха-ха-ха!
   - Ха-ха-ха, почти, ха-ха-ха... Ахэм...
   - Действительно, да...
   Они снова замолчали и около минуты просто смотрели друг  на
друга. Потом Чип подъехал к Милли и, взяв её за  руку,  сказал
то, что, он чувствовал,  просто  обязан  сказать  после  всего
того, что произошло между ними за эти дни. И  что  ему  очень,
просто необычайно сильно хотелось сказать ей.
   - Милли, вы столько всего рассказали мне, открыли мне глаза
на очень многие вещи... Как вы смотрите на то,  чтобы  перейти
на "ты"?
   - Ну,  -  ответила  та,  улыбнувшись  и  пожав  плечами,  -
учитывая, что мы и так уже перешли...
   - Серьезно?
   - Ну да. Вы  же  сами  сказали,  вернее,  проорали  "прости
меня!". А после, когда я вышла из-за колонны, спросили...
   - "Ты его знаешь?.." - повторил Чип свой  вопрос  в  унисон
ей. - Знаете, я... а я даже не заметил...
   - Зато я заметила, - ответила Милдред. Простая,  на  первый
взгляд, фраза, но  в  сочетании  с  выражением  лица,  тембром
голоса и  какой-то  совершенно  не  поддающейся  классификации
интонацией она заставила сердце бурундука забиться так сильно,
что, казалось, одного этого будет  достаточно,  чтобы  вывести
его вместе с коляской как минимум на околоземную орбиту.

                     * 5 *

                                             11 декабря, вечер

   - Да-да, войдите!.. А, это ты! Я ждал тебя раньше.
   - Извините, пришлось задержаться в травматологии...
   - Серьезно? А я уж думал, во дворе!
   - Даже не знаю, как это получилось. Когда он спросил  меня,
я просто... даже как-то...
   - Брось, всё прошло просто великолепно!
   - А вы что, видели?
   - Разумеется, как и полгаража!
   - Вот, черт! Хорошо же я после этого выгляжу...
   - О чем ты говоришь? С такой экспрессией надо подаваться  в
шоу-бизнес!
   - Правда? Знаете, шеф, я ведь тоже иногда думаю...
   - Ладно, хватит об этом. Что скажешь о пациенте?
   - По-моему, он на крючке. Видели бы вы...
   - Во-первых, я видел. А во-вторых, я о другом пациенте...
   - А, там  всё  под  контролем.  График  дежурства  удобный,
маршрут освоен.
   - Хорошо. Смотрите, не подведите меня и самих себя!
   - Всё будет в порядке, шеф!
   - Ладно, тебе пора. Если кто спросит, зачем я тебя вызывал,
скажешь, что по поводу Сан-Анджелеса.
   - Но я ведь...
   - Да знаю я прекрасно! Это так, на всякий случай. Всё, иди!

                     * 6 *

                                                    13 декабря

   - Поздравляю, Милли! Ошибок всего лишь двенадцать!
   - Серьёзно?! Нет, я не верю! Ты меня обманываешь, чтобы  не
расстраивать!
   -  Во-первых,  это  было  бы  очень  непедагогично  с  моей
стороны, а во-вторых, в этом нет никакой надобности!  Посмотри
сама!
   Милдред  вырвала  из  руки  Чипа  протянутый  ей  листик  и
углубилась в  изучение.  Посчитав  отмеченные  её  "куратором"
ошибки, она  нахмурилась,  не  до  конца  доверяя  полученному
результату, и пересчитала всё еще раз. Потом еще раз и еще,  и
с каждым  разом  её  лицо  становилось  всё  светлее,  а  губы
растягивались всё шире,  и  после  пятого  пересчета  она  вся
светилась радостью настолько ярко,  что  окружающие  предметы,
казалось, стали отбрасывать  еще  одну  тень  вдобавок  к  уже
имеющимся.
   - Господи... Господи! Господи!!! - от бивших ключом  эмоций
Милли прямо запрыгала на скамейке. - У меня получилось!
   - Разумеется,  получилось!  При  таком  рвении  и  старании
просто не могло не получиться!
   - Нет, Чип, это ты - просто феноменальный педагог! Я просто
не могу поверить! Всего несколько занятий - и уже превосходный
результат!
   -  Ну...  -  Чип  шутливо   нахмурился.   -   В   принципе,
превосходным  результатом  мы  договаривались  считать  десять
ошибок, но это как раз тот случай, когда ошибок не  "на  целых
две больше", а "всего лишь на две больше". Отличная работа! Ты
великолепно  держалась!  Я  аж  упрел,  пытаясь  отвлечь  твое
внимание, но ты была как за каменной стеной!
   - Чип, - удивление Милли не знало границ, - а как ты узнал?
   - Что узнал? - не понял бурундук.
   - Про стену.
   - В смысле?
   - Просто я... ах, ну да, это ты просто так выразился, да? А
я подумала, что ты действительно мои мысли читаешь...
   Спасатель  наморщил  лоб,  соображая,  что   к   чему,   и,
догадавшись, рассмеялся:
   - Да, ничего не скажешь, интересно получилось!  Я,  кстати,
действительно  собирался  сказать  тебе,  что  для   улучшения
результата надо на чем-то  сосредоточиться,  представить  себе
что-то, что позволит отрешиться  от  окружающей  обстановки  и
ненужных мыслей. Желательно что-то массивное, крепкое...
   - А я сама догадалась!
   - Да, - кивнул  Чип,  -  ты  сама  догадалась!  Поздравляю!
Каменная стена - отличный выбор!
   Милдред  звонко  рассмеялась  шутке  Чипа.  Бурундук   тоже
улыбнулся,  радуясь  её  непринужденному   веселью   и   вновь
поражаясь своему умению найти проблему на ровном месте. Даже в
таких безобидных вещах,  как  события  позавчерашнего  вечера.
Или, если быть точным, не события, а ощущения, потому что  как
раз  на  события  вечер  выдался  небогатым,   и   их   список
исчерпывался двумя визитами медсестры.
   В первый раз, в начале шестого, она принесла письмо от  его
друзей и извинилась, что не заходила раньше, объяснив это тем,
что её помощь потребовалась  в  другом  отделении.  Стоило  ей
появиться, как ощущение какой-то странной смеси беспокойства и
томительного  ожидания,  доселе  терзавшее  Чипа,   и   против
которого не помогали  даже  рассказы  о  приключениях  Шерлока
Джонса, чтение которых обычно заставляло его забыть  обо  всём
на свете,  исчезло  без  следа.  Спасатель  обрадовался  этому
обретенному заново спокойствию  и  одновременно  встревожился,
потому что, как уже было сказано, это было  что-то  совершенно
новое и неожиданное. Ведь даже тогда, когда он в тот  июньский
день ожидал возвращения Гайки и Дейла,  чтение  поглотило  его
всего без остатка, а сейчас... Но бурундук объяснил  это  тем,
что в тот раз его товарищи были  хоть  и  неизвестно  где,  но
все-таки в пределах города,  а  не  в  другом  полушарии,  как
сейчас,  и,  когда  медсестра  удалилась,  нетерпеливо  вскрыл
конверт с долгожданной весточкой от друзей.
   Письмо, как и следовало ожидать, начиналось  с  ответов  на
заданные им вопросы.  Долетели  просто  великолепно,  так  как
наконец-то получили возможность как  следует  выспаться.  Даже
Дейл прикорнул, сумев, в конце концов, совладать  с  небольшим
расстройством. Пробки были жуткими, но водитель микроавтобуса,
на крыше которого они добирались  до  центра,  прекрасно  знал
город и провел машину окольными путями,  сэкономив,  по  самым
скромным подсчетам, часа два. На  чай  дали  столько,  сколько
сказал Рокки, но, как потом выяснилось, раза в полтора больше,
чем надо было, так как австралиец  слегка  переоценил  уровень
инфляции.  Зато  по  достоинству  оценил   вкусовые   качества
голландского  сыра,  хранившегося   на   складе   гостиничного
ресторана. Что касается фотоаппарата, то он работал  так,  как
должен  был,  хотя  первые  несколько  снимков,  непроизвольно
сделанные Гайкой в  процессе  борьбы  с  заевшими  креплениями
вспышки,   получились   хоть   и   сумбурными   и    несколько
сюрреалистическими, но всё равно очень любопытными,  а  потому
достойными проявки и печати.
   После этих общих слов шли блоки, написанные каждым  из  его
друзей лично. Дейл сетовал на то, что  из  одного  пыльного  и
шумного города они попали в другой не менее пыльный и  шумный,
и по его торопливому  почерку  чувствовалось,  что  он  просто
сгорает от нетерпения в ожидании путешествия  вглубь  острова,
навстречу тайнам и приключениям.  Рокфор,  изрядно  огорченный
еще более урезанными сроками поездки, также был за  то,  чтобы
как  можно  скорее  двигаться  дальше  по   маршруту.   Вжику,
напротив, очень нравилась Джакарта с  мелкими  закусочными  на
каждом углу, на задних дворах которых  можно  было  найти  все
богатства как индонезийской, так и кухонь других  стран  мира.
Гаечку же, как всегда, интересовало совсем другое,  и  Чип  не
смог сдержать улыбки, читая её послание. Три густо  исписанных
листка, содержавшие  исчерпывающую  информацию  об  устройстве
моторикш, принципах планировки города и прокладки новых шоссе,
а также архитектуре  древних  храмов  и  зданий  колониального
периода с вынесенными  на  поля  формулами  расчета  пропорций
построек   и   обоснованием   их   оптимальности   с    учетом
вулканического  происхождения  острова.  Он  снова   и   снова
перечитывал геометрически идеальные,  словно  вышедшие  из-под
типографского пресса абзацы, которые излучали  столько  тепла,
что, казалось, были выжжены лучами жаркого  яванского  солнца.
Неясная тревога отступила, и Чип чувствовал себя качающимся на
лазурных волнах тропического океана...
   Именно в таком состоянии застала  бурундука  вернувшаяся  с
его   ужином   Милдред.   Вновь   подивившись    его    умению
концентрироваться, она пожелала ему приятного аппетита и ушла.
Бурундук сложил письмо обратно в конверт и положил в тумбочку,
после чего принялся за еду и вдруг почувствовал, что  ощущение
встревоженности  возвращается.  "Снова  радар  барахлит..."  -
решил он, пережевывая пищу и морщась от избытка соли. Это  уже
становилось  забавным,   поскольку   завтрак   и   обед   были
приготовлены нормально, а к ужину поваров словно подменяли...
   Может, причина в этом?!
   Чип так и застыл с раскрытым ртом и  недонесенной  до  него
вилкой в поднятой руке, мысленно перебирая все  известные  ему
из детективных романов яды, но ни одного со вкусом  поваренной
соли вспомнить не мог. Конечно, за  десятилетия,  прошедшие  с
момента написания рассказов о великом  сыщике,  мировая  наука
шагнула далеко вперед, и считать их исчерпывающим справочником
по ядохимикатам не приходилось, но все-таки...
   "Брось! Если бы это был яд, ты  был  бы  уже  мертв!  Опять
раздуваешь из мухи слона! Или, как в данном случае, из соли!"
   Хорошо,  допустим.  Но  почему   тогда   завтрак   и   обед
нормальные,  а  ужин  -  пересоленный?  Будто   разные   звери
готовили...
   "А ты вспомни, что сказала Милли..."
   "Ну, за эти дни она много чего сказала..."
   "Вспомни!  Ты   согласился   научить   её   концентрировать
внимание, а она сказала..."

   - Даже не знаю. Моя сегодняшняя смена уже  заканчивается...
Как насчет завтра?

   Конечно! Смена! Опять всё оказывается очень просто, если не
гоняться    за     собственной     тенью,     уборщиками     и
поварами-убийцами...
   Чип шумно  выдохнул  и  отправил  в  рот  очередной  кусок,
успевший к этому времени совсем остыть. Что ни день, то больше
доказательств того, что ему необходим отдых. Пусть даже такой,
в  больнице,  но  отдых.  Когда  не  надо  думать  о  происках
злоумышленников,  переживать  за  жизнь  и  здоровье   друзей,
ожидать удара из-за угла...
   Щемящее чувство, правда, никуда не делось. Но теперь, после
раскрытия "дела о неумелом поваре", было ясно, что связано оно
отнюдь не  с  беспокойством  по  поводу  возможного  появления
неизвестного врага. А  совсем  даже  наоборот,  с  томительным
ожиданием, когда же он вновь увидит...
   Кого?
   Друзей, разумеется! Ну и, понятное дело, Гаечку!..
   Бурундук отложил вилку  и  достал  из  тумбочки  письмо  из
Джакарты.  Вновь  прочел  его,  уделив  особое  внимание  трем
страничкам, принадлежащим перу прекрасной мышки. Он  не  видел
её уже целых три дня, но уже  соскучился  всей  душой  и  всем
сердцем. А ведь впереди еще, страшно подумать, двенадцать дней
разлуки... Ничего, всё будет хорошо. На Рождество  его  друзья
вернутся,  и  они  снова  будут  вместе.  Дейл  сходу   начнет
описывать свои впечатления от  пляжей,  джунглей  и  вулканов.
Рокфор поведает  какую-нибудь  длинную  и  очень  поучительную
историю. А Гаечка будет с горящими от переполняющих её  эмоций
глазами рассказывать о затмении и своих гипотезах, которые,  в
чем Чип не сомневался с самого  начала,  подтвердятся  все  до
единой...
   "Надо успокоиться. Если я буду продолжать  так  нервничать,
то к моменту их возвращения превращусь в седовласого старца  с
красными от бессонницы глазами,  вздрагивающего  от  малейшего
шороха и мигания лампочки..." - твердил себе Чип,  возвращаясь
к трапезе. Но ни это самоувещевание,  ни  недовольство  низкой
квалификацией  больничного  повара  не  могли   затмить   того
чувства,   которое   уже   начинало   просто   пугать    своей
навязчивостью.  Наверняка  именно  так  чувствовал  себя   тот
мальчик Бобби, ни в какую не желавший расставаться  с  любимым
кораблем даже на время еды и сна...
   Но если с Бобби и его игрушкой всё понятно, то ему-то  чего
не хватает?
   ""Чего"? А может, правильнее будет спросить, "кого"?"
   "Странно всё это... Я  же  явно  почувствовал  себя  лучше,
стоило мне прочесть письмо от друзей! Более  того,  мне  стало
лучше от одного его вида!"
   "Его ли?"
   "В смысле? Ведь больше ничего не было..."
   "Угу, письмо-феномен. Само вылезло  из  почтового  ящика  и
пришло в палату..."
   "Нет, разумеется, не само! Его принесла..."
   Чип чуть не подавился. Горло стало  сухим,  как  полдень  в
пустыне Мохаве, и ему пришлось  наполовину  опустошить  чашку,
прежде чем он смог проглотить еду. Справившись с этой задачей,
он попытался успокоиться и проанализировать  все  имеющиеся  в
его распоряжении факты взвешенно и беспристрастно.  Получалось
плохо, мысль то и  дело  перескакивала  с  одного  события  на
другое. С разговора  в  палате  -  на  разговор  во  дворе,  с
чувства, которое  он  испытывал,  когда  орал  на  весь  гараж
"Прости меня, Милли!" - на нынешние  ощущения  потерянности  и
заброшенности, отсутствия чего-то  важного,  нехватки  чего-то
совершенно необходимого...
   Что же это такое?
   Вариантов тьма, один краше другого...
   Хорошо, зайдем с  другой  стороны.  Попробуем  ответить  на
симметричный вопрос: что это НЕ такое?
   Это не то, что он чувствовал по отношению к  Гаечке.  Взять
хотя бы их первую встречу.  Тогда,  в  бомбардировщике,  когда
она, сняв  шлем,  повернулась  к  ним  с  Дейлом,  его  просто
оглушило.  На  неопределенное   время   он   просто   перестал
существовать, ощущать свое тело, чувствовать землю под ногами.
Он не видел ничего, кроме улыбки и небесных глаз,  сиявших  на
её изящном, в  обрамлении  густых  волос  лице,  и  не  слышал
ничего, кроме её раз за разом повторявшегося имени. Милдред он
встретил   совсем   по-другому.   Дара   речи   не    лишался,
потустороннего сияния, если не считать бликов света на оконном
стекле, не видел...
   С другой стороны, он никогда не просил у  Гаечки  прощения,
крича на весь Штаб. И никогда в её  отсутствие  не  чувствовал
себя таким одиноким, как сейчас...
   Потому что на самом деле чувствовал себя даже хуже.  Тогда,
в начале июня, когда изобретательница  дневала  и  ночевала  в
мастерской, физически она находилась совсем рядом, за стенкой,
но эмоционально - на другом континенте,  в  другом  полушарии,
если  не  вообще  на  Луне,  отвергая  все  предложения  пойти
куда-то, ссылаясь на занятость и  фантастические  возможности,
которые вот-вот приобретет их команда. И ему  оставалось  лишь
грустно кивать в ответ и идти куда-то самому. Тем  неожиданней
и стократ приятней был тот поход на концерт, равно как  и  все
другие культурные мероприятия и совместная работа в мастерской
и обсерватории, как и вообще всё это лето, самое теплое на его
памяти, и не только из-за глобального потепления...

   - Надо же, а я думала, ты уже  привык.  Я  слышала,  что  к
хорошему привыкают быстро...
   - Может быть. Но что касается меня...

   Вот в чем дело!
   Вот чему его не хватало! Того,  что  нельзя  было  заменить
никакими детективными рассказами, никакой, даже самой вкусной,
а не то, что  пересоленной,  едой,  и  никакими,  даже  самыми
светлыми и яркими воспоминаниями.
   Живого общения. К которому он успел  привыкнуть  настолько,
что  одиночество,  ранее  бывшее  источником   спокойствия   и
дававшее  возможность  собраться  с  мыслями,   разложить   по
полочкам события прошлого и составить планы на будущее, теперь
просто угнетало.  Ему  не  хотелось  ничего  планировать,  ему
хотелось  раскованности  и  непринужденности,  когда  не  надо
чего-то опасаться, когда эмоции бьют через край,  а  мысль  не
поспевает за  словами  и  действиями.  Впервые  в  жизни  Чипу
хотелось не методичности и выверенности, а тех спонтанности  и
непосредственности, воплощением  которых  был  Дейл.  Но  если
раньше выходки и поведение друга зачастую не вызывали  у  Чипа
ничего,  кроме  глухого  раздражения,  то  сейчас  он   понял,
насколько ему их не хватает. И совсем не в качестве повода для
выпуска накопившихся  по  тем  или  иным  причинам  негативных
эмоций, а наоборот, как источник вдохновения  и  желания  жить
дальше, видя и зная, что  в  мире  еще  достаточно  радости  и
веселья, чтобы их хватило на всех и каждого...
   "Вот почему я так веду себя с ней! Потому что она тоже дает
мне возможность почувствовать именно  это!  И  мне  это  очень
нравится!.."
   Неужели только лишь поэтому?
   Чип хмыкнул и  переправил  в  рот  очередную  порцию  пищи.
Действительно,   это   было   еще   не   всё.   Кроме    всего
вышеперечисленного, Милли давала ему возможность почувствовать
себя детективом, пытающимся из отдельных и  на  первый  взгляд
никак между собой не связанных  фрагментов  составить  цельную
картину. Правда, пока что это получалось у  него  из  рук  вон
плохо, и покровы тайны по большей части срывала она, а не  он,
но ведь, как сказала Гаечка, в эту игру можно  играть  вдвоем.
Надо только перестать шарахаться  от  каждой  тени,  задаваясь
ничем не обоснованными и потому опасными вопросами, а  выбрать
такой, ответ на который не огорчит, а, напротив,  порадует  их
обоих. Его - процессом поиска ответа. Её - тем, что  он  нашел
на него ответ или хотя бы просто заинтересовался им.
   Дело было за малым - найти этот вопрос.
   "Опять ищу вопрос..." - отметил Чип и  моментально  одернул
себя:
   "Нет! Сейчас всё по-другому! Совсем по-другому!"
   Достигнув консенсуса с  самим  собой,  он  с  присущей  ему
скрупулезностью приступил к поискам вопроса и ответа. А  когда
вчера  вечером  они  подошли  к  концу,   он   испытал   такой
эмоциональный подъем, что и пересоленный  ужин  проглотил,  не
поморщившись, и сегодня еле до конца их уже ставшего привычным
тренинга досидел...
   - ...Да, Чип, про стену это ты хорошо сказал! Чувства юмора
тебе не занимать! - отсмеявшись, заметила Милдред.
   - Ты не поверишь, но мой друг Дейл считает меня воплощением
скуки!
   Бурундучиха недоверчиво нахмурилась.
   - Шутишь?
   - На сей раз - нет.
   - Не может этого быть, Чип! Разве может твой друг настолько
в тебе ошибаться?
   "Ну,  если  даже  я  сам  себя  только  с  третьей  попытки
понимаю..."
   -  Кто  знает...  Впрочем,   справедливости   ради   должен
заметить, что  по  сравнению  с  ним  я  -  просто  воплощение
смертной тоски!
   - Даже так? - Милли удивленно подняла  брови,  от  чего  её
серые глаза стали гораздо больше и выразительнее.  -  В  таком
случае он должен быть просто феноменальным выдумщиком!
   - О да, он бы... - начал Чип, но вдруг осекся, как если  бы
невидимая рука закрыла ему  рот,  не  позволяя  произнести  ни
звука.
   - Что бы он сказал, Чип? - спросила бурундучиха,  по-своему
продолжив его реплику.
   - Так, ничего... - ответил бурундук, искренне недоумевая по
поводу внезапно возникшего побуждения замолчать,  не  закончив
фразу. Простую, казалось бы, фразу, которую он не  раз  слышал
от друзей. Дейл говорил так  о  встреченных  им  на  страницах
комиксов отважных героях. Рокфор - о многочисленных  знакомых,
повстречавшихся  на  извилистых  тропинках  его   кругосветных
путешествий. Гаечка - о своем отце. Он и сам много раз говорил
её раньше, но сейчас словно врезался на полном ходу в какой-то
невидимый барьер,  выбивший  из  него  дух  и  не  позволивший
сказать слова "...тебе понравился".
   - Нет, Чип, я же вижу, что тебя что-то тревожит, - в голосе
медсестры слышалась неприкрытая тревога. - Что случилось?
   - Ничего, Милли,  это  так...  Кстати,  ты  знаешь,  -  Чип
посмотрел на нее и хитро улыбнулся, - у  меня  есть  для  тебя
небольшой сюрприз...
   Бурундучиха моментально оживилась.
   - Правда?! Обожаю сюрпризы! Что же это?
   - Это вопрос, - произнес Чип, всё так  же  улыбаясь,  после
чего выдержал длинную паузу и добавил,  театрально  растягивая
каждый слог:
   - С подвохом...
   - Ну же, Чип, не томи! - Милдред уже нетерпеливо ерзала  на
скамейке, постукивая кулачками по бедрам. - Ты  так  всю  душу
вытянешь!
   - Думаешь?
   - Уверена! Ну, давай, спрашивай!
   - Но пообещай, что ответишь честно!
   - Обещаю, обещаю!
   - Верю. Но не торопись с  ответом,  сперва  хорошенько  его
обдумай, а уже потом...
   - Ну, Чип, хватит издеваться!
   Бурундук открыл рот, и Милли  вся  обратилась  в  слух,  но
Спасатель,  посидев  пару  секунд  без  движения,  закрыл  его
обратно и произнес беспечным тоном.
   - Впрочем, я тут  подумал,  что  такой  вопрос,  как  этот,
гораздо сподручнее задавать после обеда...
   - ЧТО?! - вскричала медсестра и, вцепившись  в  руку  Чипа,
так его затрясла, что колеса коляски заскрипели по  бетону.  -
Какого еще обеда?! Я же не выдержу! Говори сейчас же, а то...
   - А то что?
   - А то... а  то  запишу  на  все  анализы,  которые  только
проводятся в нашей больнице!
   - А ты можешь?
   - Я всё могу!
   -  Ну,  тогда  сдаюсь!  -  уступил  Чип,  подняв   в   знак
безоговорочной капитуляции руки. - Вопрос такой... Готова?
   - Готова, готова!
   - Держишься крепко?
   - Крепко! - кивнула Милли и так сильно схватилась руками за
край  скамейки,  что  сквозь  шерсть  стали  видны  побелевшие
костяшки пальцев.
   - Ну, смотри, я  предупреждал!  Итак,  вопрос:  помогут  ли
приобретенные в ходе нашего небольшого спецкурса  навыки  хоть
чуть-чуть нивелировать шум со стройплощадки, находящейся через
дорогу от твоего дома?
   - Конечно, Чип! К  тому  же  это  прекрасная  тренировка...
СТОП! А... А как ты узнал про строительство через дорогу?
   - Ну, весь город знает о том, что  на  Харрис-стрит,  1495,
возводят новый офисный комплекс, вот я и...
   - Ты... погоди... погоди... - бормотала медсестра, начавшая
постепенно  понимать  смысл  заключавшегося  в  вопросе   Чипа
подвоха. - Ты хочешь сказать, что знаешь, где я... где я живу?
   -  Да!  -  кивнул  Чип.  -  Я  хочу  сказать  именно   это.
Харрис-стрит, 1500.
   Дар речи к потрясенной до глубины души бурундучихе вернулся
далеко не сразу.
   - Но... но... но как... Тебе не могли  дать  его  в  отделе
кадров, у нас с этим строго... Кто проболтался?
   - Никто. Я сам догадался.
   - Вот это да... Но как? Я же ничего такого не говорила...
   - Напротив, Милли. Ты сказала очень много.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что я не успокоюсь,  пока  ты  всё
мне не объяснишь?
   - Понимаю.
   - Тогда я слушаю.
   - Внимательно?
   - Очень...
   - В таком случае, приступим... - Чип откашлялся и,  закатав
рукава пижамы, покрутил руками,  демонстрируя,  что  под  ними
ничего не спрятано. - Как  видишь,  никаких  тузов  в  рукаве,
никакого мошенничества и никакой ловкости рук. Только гибкость
ума и логические рассуждения...
   - А вступление никак нельзя сократить?
   - Терпение, Милли! Терпение и  выдержка!  Помнишь,  чему  я
тебя учил?
   - Помню, Чип, но это уже переходит все границы!
   -  Будем  считать  это  выпускным  экзаменом  на  получение
диплома с отличием об окончании спецкурсов по  самоконтролю  и
выдержке...
   - Еще одно лишнее слово, - вкрадчиво сказала Милдред, нежно
беря Чипа за отворот воротника, - и возить  тебя  на  прогулку
будет Таркл! Будем считать это...
   - НЕТ! НЕ НАДО! - Чип крепко  ухватил  медсестру  за  руку,
заставив её сначала  вздрогнуть,  а  потом  рассмеяться  столь
мастерски разыгранному испугу. Спасатель  тоже  улыбнулся,  но
несколько неуверенно, потому что чувствовал, что его страх был
гораздо  менее  притворным,   чем   могла   себе   представить
бурундучиха.
   - Тогда прекращай ходить вокруг да около!
   - Всё-всё, убедила! Так вот, как я уже говорил,  ты,  пусть
мимоходом, пусть незаметно для самой себя, но  рассказала  мне
достаточно много. Во-первых, ты живешь на аптечном складе.  На
старом аптечном складе, поскольку твой дедушка прожил там  всю
свою долгую жизнь. А старых аптечных складов в нашем городе не
так уж и много, особенно если отбросить все припортовые...
   - А почему ты решил отбросить все припортовые?
   -  Потому  что  ты  сказала,  что  встречала  грузовики   с
лекарствами. Грузовики, а не корабли и не контейнеры.  Значит,
этот склад находится не в порту, а в городе.
   - Да, ты прав. Подумать только, такой далеко  идущий  вывод
из одной лишь фразы... Давай дальше!
   - Даю. Когда ты рассказывала о том, как получила  работу  в
больнице, ты сказала: "я поймала автобус и отправилась  сюда".
Значит, существует такой маршрут автобуса,  который  проезжает
как  мимо  твоего  дома,  так  и  мимо  Центральной  городской
больницы...
   - Ну, знаешь ли, это очень сильное  допущение.  Кто  знает,
сколько пересадок мне могло понадобиться...
   - Ты права, - кивнул Чип, - но  это  как  раз  тот  случай,
когда я решил, что не следует заранее всё усложнять, а  сперва
посмотреть, куда приведет более простой путь. Кроме того, были
еще два обстоятельства. Во-первых, я был уверен, что, если  бы
ты добиралась до  больницы  с  другого  конца  города,  ты  бы
как-то, пусть вскользь, но упомянула бы об этом, посетовав  на
большое  количество  пересадок  или  на  ожидание  подходящего
транспорта... Что-то такое, в общем. А, во-вторых,  ты  пришла
устраиваться на  работу  одной  из  первых,  а  новости  имеют
тенденцию распространяться, подобно кругам на  воде,  поэтому,
чтобы оказаться в числе первых, тебе  надо  было  услышать  об
открытии в числе первых...
   -  Возможно,  -  кивнула  Милли.  -  Но   это   отнюдь   не
объясняет...
   - Это - нет. Но в сочетании с автобусным маршрутом, которых
по Портеро-авеню проходит только два,  и  с  тем,  что  здание
твоего склада выстроено из красного кирпича...
   Глаза  бурундучихи  округлились   до   размера   больничных
тарелок.
   - Но... А это ты откуда узнал?!
   - Как раз это было чуть ли не проще всего.  Сейчас  покажу.
Только сиди спокойно...
   - А зачем?.. - бурундучиха скосила глаза на протянувшуюся к
её  лицу  руку  Чипа  и  покраснела,  почувствовав,   как   он
осторожно, чтобы не выдернуть ни одного  волоска,  дергает  за
шерстку на её щеке. - Чип, ты... что ты?..
   - Вот что, -  ответил  Спасатель,  показывая  ей  руку,  на
пальцах которой осталось мелкое красноватое крошево.
   - Надо же, - Милли сокрушенно покачала головой, - как я  ни
умываюсь,  как  ни  высматриваю  в  зеркале,  она  всё   равно
остается...
   - В желтом свете эта пыль практически неотличима  от  твоей
шерсти. Но здесь, - Чип покрутил пальцем в  воздухе,  указывая
на потолок, - где свет белый, её видно гораздо лучше.
   - Предлагаешь мне приводить себя в порядок здесь?
   - Ты и так в порядке, Милли. Честно!
   - Благодарю, но мы, кажется, отвлеклись...
   - Да, действительно. Так  вот,  собрав  воедино  автобусный
маршрут, небольшое расстояние и красный  кирпич,  я  пришел  к
выводу, что ты должна жить в построенном еще до  войны  складе
на Харрис-стрит. Во-первых, он достаточно старый. Во-вторых  -
сложен из красного кирпича. В-третьих  -  мимо  него  проходит
маршрут  111-го  автобуса,  соединяющий  Финансовый  район   и
Портеро-Хилл.   В-четвертых,   прямо   напротив   него    идет
крупномасштабное строительство, и в человеческой прессе не раз
и не два  поднимался  вопрос  об  угрозе,  которую  оно  несет
окрестным домам, что  служит  объяснением  осыпанию  кирпичной
крошки. Вот и всё.
   - Нет, Чип, не всё. Остался еще номер квартиры.  Ты  же  не
думаешь, что на таком большом складе живу я одна?
   - Э-э... - протянул бурундук. - Если честно, я  думал,  что
ты сама мне скажешь.
   - Ну, знаешь, - усмехнулась медсестра, - должна же  у  меня
быть хоть какая-то тайна, ты так не  считаешь?  Ты  же  любишь
тайны,  Чип.  Работай.  Но  только  чур  в  отделе  кадров  не
спрашивать, договорились?
   - Договорились, - кивнул Спасатель. - Еще пожелания  будут?
Может, я могу еще что-нибудь для тебя расследовать?
   - Пока нет, Чип. А вот объяснить...  -  Милдред  посмотрела
ему прямо в глаза. - Хотя  твое  объяснение  исчерпывающее,  у
меня всё равно остались вопросы. Точнее, один. Можно?
   - Задавай.
   - Ты... ты ведь не случайно задался этим вопросом, верно?
   - Верно.
   - В таком случае, объясни, почему.
   - Просто я, уважаемая Милдред Манкчед, привык  знать  адрес
тех, к кому обращаюсь на "ты". А учитывая, что их число отнюдь
не велико...
   - Да ну, брось, - отмахнулась медсестра, - и  это  говоришь
ты, лидер команды, уже  давно  ставшей  поистине  легендарной?
Даже я при всем своем замкнутом образе жизни и то  на  "ты"  с
очень и очень многими!..
   - Я нисколько в этом не сомневаюсь, Милли, -  ответил  Чип,
беря её за локоть. - Но возьмем, к примеру, того же Таркла.  С
ним  ты  тоже  на  "ты",  доказательством  чего  является  ваш
позавчерашний разговор. Но мне почему-то кажется,  что  ты  не
можешь назвать Таркла своим другом.
   - Не могу.
   - То-то и оно, Милли. А я... - Чип ненадолго опустил глаза,
чтобы собраться с духом, после чего продолжил. - Не знаю, могу
ли я назвать тебя своим другом, но... но  мне  очень  хочется,
чтобы я мог. То есть, лично я считаю тебя своим другом. Другое
дело, считаешь ли ты меня им...
   - Да, Чип, считаю, - тихо  произнесла  Милли,  обнимая  его
правую  кисть  ладонями.  Чип  положил  сверху  вторую   руку,
встретился с ней взглядом... и окружающий мир отступил куда-то
на задний план,  словно  подернувшись  серой,  как  её  глаза,
полупрозрачной дымкой, в которой  белыми  и  голубыми  пятнами
мелькали проходившие мимо них врачи и пациенты...
   - ...ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ! СОВСЕМ ОСЛЕП, ЧТО ЛИ?!
   Вздрогнув, Чип и Милдред повернулись на крик и увидели двух
санитаров - Таркла и незнакомую  бурундуку  крупную  крысу,  -
нависающих над лежащим на земле бурундуком-уборщиком  и  тремя
пакетами с мусором. Один  из  них  разорвался,  и  теперь  его
содержимое  устилало   как   бетонный   пол,   так   и   штаны
черноволосого  бугая,  который  с  остервенением  отряхивался,
одновременно крича во весь голос на виновника происшествия.
   - Никакого от тебя, Помой-ка, толку  нет!  Мало  того,  что
убираешь из рук вон плохо, так еще и сам  мусоришь,  и  других
пачкаешь! Ну-ка, быстро встал и убрал здесь всё, а то заставлю
всё это съесть!
   Таркл схватил лепечущего  что-то  тщедушного  бурундука  за
шкирку и оторвал от пола. Тот  задрыгал  не  находящими  опоры
ногами и сдавленно прохрипел:
   - П-пусти! П-пуст-ти!
   - Сейчас я тебя  так  пущу!  -  заорал  санитар,  но  вдруг
вскрикнул от внезапной боли, пронзившей его левую  руку.  Горя
злобой, он повернул голову навстречу  новому,  невесть  откуда
взявшемуся врагу, и буквально впечатался в  твердый,  поистине
железобетонный  взгляд  вцепившейся  когтями  в   его   локоть
Милдред.
   - Отпусти его, Таркл!
   - Милли, это не твое дело! - хотя  медработник  и  поумерил
свой пыл, его по-прежнему переполняла животная  ярость.  -  Ты
видела,  что  сделал  этот  ненормальный?!  Мы   себе   стоим,
разговариваем, а он налетает на нас, да еще и мусором с ног до
головы обсыпает! Из-за него  мне  и  Гардингу  придется  новую
форму выписывать! Я...
   - Поставь его на землю! - так же твердо  произнесла  Милли,
ничуть не стушевавшись грозной тирады санитара.
   - Н-нич-чего, с-сестра М-милдред, - подал голос по-прежнему
болтающийся в воздухе уборщик. - П-правда, эт-то я  в-во  всем
в-виноват...
   - Слышишь, Милли? Он сам это говорит... - заметил  Таркл  и
вздрогнул, когда в его спину с силой уткнулось что-то твердое.
Обернувшись, он понял,  что  это  был  костыль,  второй  конец
которого находился в руке уже  в  буквальном  смысле  до  боли
знакомого ему калеки.
   - Делай, что она говорит! - гаркнул Чип. - Быстро!
   - Как  скажешь!  -  ухмыльнулся  медработник  и  так  резко
опустил свою жертву на землю, что бурундук-заика попятился  и,
нелепо взмахнув руками, упал на пол.
   - Ах ты, негодяй! - вскричала Милдред,  с  силой  оттолкнув
руку санитара и бросаясь к уборщику.
   - Это было  ОЧЕНЬ  зря,  Таркл...  -  процедил  Чип,  следя
параллельно  за  санитаром  и  за  склонившейся  над   упавшим
бурундуком Милдред.
   - Да ну? - усмехнулся тот, оборачиваясь и, как и в  прошлый
раз, скрещивая на груди  руки  для  демонстрации  одновременно
уверенности и физической силы. - И  что  ты  мне  сделаешь,  о
героический пациент?
   - Ты будешь очень удивлен.
   - Ну-ну, мистер сыщик, покажи мне!
   - Иди сюда, верзила тряпочный!
   Таркл рыкнул  и  двинулся  на  сохранявшего  невозмутимость
Спасателя, но  тут  между  ними,  почуяв  неладное,  вклинился
второй санитар.
   - Таркл, успокойся! Нам не нужны неприятности!
   - Уйди, Гардинг! Не мешай мне!
   - Да, Гардинг,  -  поддержал  противника  Спасатель,  -  не
держите его, пусть попробует...
   -   ДОВОЛЬНО!   -   закричала   Милли,   поворачиваясь    к
ощетинившимся  и  изготовившимся  к  драке  крупной   мыши   и
бурундуку. - УСПОКОЙТЕСЬ ВСЕ!  Чип,  убери  костыль!  Гардинг,
уведи Таркла!
   Чип медленно и с явной неохотой  опустил  импровизированное
оружие, Таркл разжал кулаки, и Гардинг с Милдред с облегчением
перевели дух.
   - Идем, Таркл, нас уже, наверное, ждут...  -  санитар-крыса
потянул всё еще тяжело и шумно дышащего коллегу за рукав.  Тот
посмотрел на хмурого  Чипа,  потом  на  Милли  и  поверженного
уборщика, после чего, выдавив из себя кривую усмешку, сказал:
   - Да,  Гардинг,  ты  прав.  Пошли,  пусть  они  сами  здесь
убираются!
   Пнув  мешки  для  мусора,  он  резко  развернулся  и  ушел.
Гардинг, извинившись перед всеми, поспешил следом. Убедившись,
что  Таркл  удалился  на  достаточное  расстояние,  Чип  сунул
костыль назад за спинку коляски, отметив  про  себя,  что  уже
начинает привыкать доставать его, будто верный меч  из  ножен.
"Если так пойдет дальше, надо будет  перенести  отделения  для
костылей на бока, поближе к рукам..." - подумал  он,  объезжая
кучу мусора и присоединяясь к Милли и уборщику.
   -  Ты  не  ушибся,  Уоши?  Всё  в  порядке?   -   вопрошала
бурундучиха,  осматривая  своего  подопечного.  Тот   уже   не
таращился испуганно, вращая глазами, а благодарно и  счастливо
улыбался,  но  если  у  того   же   Дейла   улыбка   выглядела
естественно, то эта  была  настолько  гипертрофированной,  что
скорее пугала, нежели радовала.
   - Н-нет, с-сестра М-милдред, вс-се х-хорош-шо!
   - Тогда вставай, все-таки пол холодный, простудишься.
   Подняв Уоши  на  ноги,  Милдред  помогла  ему  отряхнуться,
точнее, сама его отряхнула, потому что  бурундук-заика  так  и
стоял, неотрывно следя за её движениями пытливым, но в  то  же
время каким-то отсутствующим взглядом, делавшим его улыбку еще
более похожей на наклеенную поверх настоящего  лица  картонную
маску.
   - С-спасибо, с-сестра  М-милдред,  вы  т-такая  д-добрая  и
с-смелая...
   Чипа аж передернуло от этой  фантасмагорической  комбинации
слишком  радостной  улыбки,  слишком  благодарного  взгляда  и
приторного заикающегося голоса. И еще  чего-то,  на  этот  раз
связанного не с обликом и  манерой  говорить  Уоши,  а  с  его
собственным чувством, имевшим совершенно другую природу...
   - Не стоит, Уоши! Без помощи мистера Чипа я бы ни за что не
справилась! Кстати, Чип, познакомься с Уоши!
   - Привет! - поздоровался Спасатель, подъезжая к уборщику  и
протягивая ладонь для рукопожатия. Уборщик  перевел  взгляд  с
Милли на него, и  Чип  поразился  произошедшим  в  его  облике
переменам. Правая  сторона  рта  заики  поползла  вверх,  щеки
опустились, глаза  потухли,  и  его  лицо  приобрело  какое-то
странное недоуменно-брезгливое выражение. Он так и смотрел  на
протянутую ему руку, не шевелясь и ничего не говоря, как будто
видел этот жест впервые в жизни.
   Впрочем, Чип не сильно удивился бы, узнав, что  так  оно  и
есть.
   - Эм-м-м... Уоши, давай, я помогу тебе всё  это  убрать!  -
воскликнула  Милли,  почувствовав,   что   сцена   затянулась.
Бурундук мгновенно оживился, достал из заднего кармана  штанов
рабочие рукавицы и, не обращая  никакого  внимания  на  так  и
сидевшего с протянутой рукой Чипа, кинулся к своим мешкам. Чип
пошевелил пальцами и положил руку  на  колено,  чувствуя  себя
неуютно как из-за отвергнутого рукопожатия, так и из-за  того,
что ему приходилось просто сидеть в коляске, наблюдая за  тем,
как Милдред и Уоши собирают рассыпавшийся мусор в новый пакет,
которых у уборщика оказался целый сверток. Ну да, всё логично.
Гаечка носит при себе стеклорез, Дейл - полные карманы  всякой
дребедени,  а  больничный  уборщик  -  упаковку  кульков   для
мусора...
   - С-спасибо еще р-раз, с-сестра М-милдред,  -  поблагодарил
Уоши, когда весь мусор был убран и упакован, и, помахав  рукой
в так и не снятой варежке, пошел  в  дальний  конец  гаража  к
мусорным бакам, бормоча что-то себе под нос.
   - Странный  он  какой-то...  -  заметил  Чип,  подъезжая  к
смотревшей вслед уборщику Милли.
   - Кто, Уоши? Да, он... Знаешь,  есть  такой  синдром...  не
помню точно, как называется. В общем, он не совсем...
   - ...нормальный?
   -  Нет,  Чип!  -  рассердилась   бурундучиха.   -   Он   не
ненормальный! Он нормальный! Он просто... просто другой!
   - Да, конечно, извини...
   - Ему и так тяжело,  -  продолжала  медсестра,  не  обратив
внимания на слова Чипа, -  а  тут  еще  этот  Таркл  и  другие
санитары и  медбратья...  Издеваются,  демонстративно  бросают
мусор на только что подметенный пол,  переворачивают  ведро  с
водой... Называют его "Помой-ка" и громко смеются собственному
"каламбуру"! Тоже мне...
   - Ну, хорошо, Милли, прости. Я погорячился...
   - Ничего, Чип... Я понимаю,  это  трудно  воспринимается  с
ходу. Он ведь не виноват, что таким родился. Но  всегда  легче
объявить кого-то ненормальным, чем попытаться понять...
   -   Да,   конечно...   -   пробормотал   Чип.   В   обычных
обстоятельствах он бы первым делом спросил Милдред, как кто-то
с таким недугом мог получить здесь работу,  но  почему-то  ему
больше не хотелось ни говорить, ни слышать  ничего  про  Уоши.
Однако Милдред словно прочла его мысли.
   - Конечно, всё могло  быть  значительно  хуже.  По  крайней
мере, у него есть работа  и  крыша  над  головой...  Возможно,
первый и единственный раз в жизни ему крупно повезло. Его мама
умерла, когда он был еще совсем  маленьким,  а  отец  от  него
отрекся... Вот он и жил здесь.
   "Подходящее место!"  -  подумал  Чип,  толком  не  понимая,
откуда в нем эта жестокость.
   - Когда появилась МЦБ,  он  поначалу  скрывался,  но  потом
привык. Даже забрел на кухню  в  поисках  еды,  до  полусмерти
напугав дежурную медсестру, которая приняла  его,  грязного  и
всклокоченного, за какое-то чудовище.  На  ее  крик  прибежали
санитары, но поймать Уоши  не  смогли,  ведь  он  знает  здесь
каждый закоулок. Эта история надолго его отпугнула, но голод и
любопытство в итоге пересилили. На сей раз он наткнулся не  на
кого-нибудь, а на доктора Стоуна. Тот пригласил его к  себе  в
кабинет,  они  долго  беседовали,  и  вышел  Уоши  оттуда  уже
работником МЦБ. Многие считали,  что  доктор  Стоун  совершает
ошибку, доверяясь кому попало, но Уоши зарекомендовал себя как
прилежный работник. Может, он не так много знает и умеет,  как
другие, но то, что он  умеет,  он  делает  очень  старательно.
Хорошо, что он нашел свое место...
   "Дался ей этот уборщик!"
   "Что такое? У тебя с этим проблемы?"
   "Нет! Никаких проблем! Вот уж, действительно, нашел, к кому
ревновать её! К какому-то уборщику с непонятным синдромом..."
   "Что-что, повтори?"
   "Стоп, секунду... Как это?.. Что это?.."
   - Чип? Что с тобой?
   - Ничего,  Милли,  всё  хорошо...  Что-то  тут  холодновато
становится, тебе не кажется?
   - Да нет, вроде... Погоди,  дай-ка  я...  -  Милли  провела
рукой по спине бурундука. - Господи, да ты  же  весь  вспотел!
Поехали скорее  внутрь,  пока  ты  не  простудился!  И  срочно
переодеться!
   Чип только кивнул в ответ и так и  сидел  молча,  пока  она
везла его обратно в палату. Это  было  действительно  оно.  То
самое чувство. Которое  он  испытывал,  когда  Дейл  предлагал
Гаечке лимонад или пирожное. Которое переполняло его во  время
концерта,  когда  мышка  сжимала  руку  Дейла,  не  давая  ему
пуститься в пляс в опасной близости  от  края  балки.  Которое
пронзило его, когда пять дней назад Дейл, проезжая  мимо  него
на коляске, бросил как бы мимоходом: "Мы с Гаечкой будем ждать
тебя!". Которое он испытывал бесчисленное множество раз, когда
кому-то  другому  удавалось  завладеть  вниманием   прекрасной
мышки. Теперь он чувствовал это в отношении Милдред.
   Он её ревновал.